Константин Романенко - Борьба и победы Иосифа Сталина
Уже только в этом утверждении было заложено существо будущих разногласий, разделивших Иосифа с грузинскими меньшевиками-националистами, возглавляемыми Ноем Жордания. Джугашвили была чужда практика, разъедающая рабочее движение националистической ржавчиной, как и пассивная тактика местных интеллигентов. Он трезво оценивал эволюцию нового пролетарского движения.
Этот еще молодой человек совершенно осмысленно вглядывался в будущее. В следующей статье «Российская социал-демократическая партия и ее ближайшие задачи», опубликованной в ноябрьских и декабрьских номерах (1901 года) «Брдзолы», он описывает эволюцию рабочего социал-демократического движения России, перешедшего от борьбы за удовлетворение отдельных требований и кружков по изучению марксизма к политической борьбе. Он подчеркивал наступление нового этапа, на котором от экономических стачек рабочие переходят к более высокой стадии борьбы — к уличным демонстрациям.
В это время его связи приобретают особо конспиративный характер. Он сближается со своим горийским земляком, готовившимся к поступлению в военное учебное заведение, Симоном Тер-Петросяном, ставшим позже знаменитым боевиком, вошедшим в историю революции под именем легендарного Камо. Он сходится с Михаилом Гурешидзе, которому будет поручено создание подпольной разведки партии, и с Александром Цулукидзе, при участии которого в организации была образована группа борьбы с провокаторами среди революционеров в Батуми.
Теперь он напрямую связан с той тайной системой организованного сопротивления, которая станет «подпольем в самом подполье». Из рядового агитатора нелегального кружка Иосиф превращался в активного организатора движения, приобретая авторитет, личные связи и влияние в революционных кругах.
Прочно усвоив правила конспиративной жизни, он осторожен и постоянно меняет места своего пребывания. Какое-то время он живет на квартире М. Бочаридзе, затем на Потийской улице у рабочего Мито Гурешидзе; в августе на 20 дней он остановился на Душетской улице в доме 10 у Шахназарова. «Много раз, когда тов. Джугашвили скрывался от полиции, — свидетельствовал владелец книжной лавки Челидзе, — он ночевал у меня в подвальном этаже по Семеновской улице, №23. Я был тогда холостяком, стелил ему на диване. Он приходил поздно, читал еще перед сном, уходил рано утром».
Да, ему удалось стать активным, деятельным членом движения, но в материальном отношении он стал еще беднее, чем раньше. Он ведет жизнь аскета. Денег не хватало, он был вынужден экономить каждую копейку, отказывая себе в самом необходимом. Его трапеза скромна, а одежда бедна. Он носит каждый день простую русскую блузу с характерным для всех социал-демократов красным галстуком Зимой надевает поверх старый коричневый плащ, а в качестве головного убора носит русский картуз.
Бывший соученик Джугашвили, не пылавший к нему симпатиями, несколько раз посещавший его в маленькой, убогой, скудно обставленной комнатке на Михайловской улице, вспоминал: «Хотя Коба покинул семинарию отнюдь не в качестве друга всех молодых семинарских марксистов, все они время от времени складывались, чтобы при случае помочь ему в нужде». Впрочем, уже то, что сами «семинарские марксисты» не бедствовали, говорит об особом аскетизме его существования.
Но его образ жизни имеет и другую особенность. В отличие от «легальных марксистов» он постоянно ходит по лезвию ножа и вынужден ежедневно хорониться от властей. Конечно, он осмотрительно осторожен, но даже частая смена места ночлега и изощренная конспирация не защищают его от выискивающих глаз филеров. Осенью он вновь попал в поле зрения жандармов; им стал известен адрес его проживания: Семеновская, 16.
В обзоре наблюдения за Тифлисской организацией РСДРП, составленном местным жандармским управлением, появилась запись: «Джугашвили... 4 ноября утром был на сходке в Дидубе». 9 ноября ротмистр Лавров с нескрываемым удовлетворением доносит своему начальнику: «Самый большой из рабочих кружков, именно железнодорожный, агентурою и наблюдением выяснен, и интеллигент, руководящий этим кружком, обнаружен, и квартира его установлена. Кружок имел три сходки его представителей: 21 минувшего октября в Нахаловке в Дешевой библиотеке, 28 того же октября в винном подвале «Мелани» на Вокзальной улице и 4 сего ноября в частной квартире на Дидубе».
Правда, на этот раз органы сыска не спешили с его задержанием. Для этого имелись резонные причины. Ротмистр начинал большую игру. Лавров не хотел довольствоваться малыми результатами. И на основании его информации полковник Дебиль сообщал в петербургский Департамент полиции:
«27 ноября 1901 г. в субботу в духане Мелани была сходка, на коей присутствовали рабочие: Моисей Шангелия, Петр Скоробогатько, Алексей Никаноров, Леонтий Золотарев, Никифор Семенов и Сергей Старостенко, руководил сходкой интеллигент Иосиф Джугашвили... Семенов, Никаноров и Старостенко попали на эту сходку случайно».
В этом же донесении помощник начальника жандармского управления информирует, что в воскресенье 4 ноября 1901 г. «в доме на Елизаветинской улице была под руководством того же интеллигента сходка, на которой присутствовали рабочие: Леонтий Золотарев, Петр Скоробогатько, Михаил Гурешидзе, зазванный Скоробогатько Сергей Старостенко».
Перечисленным жандармами «сходкам» предшествовали шаги, предпринятые социал-демократами, по созданию нового руководящего центра. Арестами прежних руководителей Тифлисская организация была обезглавлена, и на повестку дня встал вопрос об избрании нового комитета. Для выборов руководящих органов И ноября 1901 года состоялась общегородская конференция социал-демократов.
В ней приняли участие рабочие железнодорожных мастерских, часть из которых являлась слушателями самого первого кружка, созданного Васо Цабадзе среди грузин, а также члены группы русских рабочих, с которыми Иосиф Джугашвили начинал свою пропагандистскую деятельность. Все эти люди уже имели за плечами опыт первых забастовок, нелегальных маевок; они составляли часть актива, готовившего майскую демонстрацию.
Выборы были тайными. Членами нового комитета стали Иосиф Джугашвили, Севериан Джугели, Георгий Караджев, Васо Цабадзе и рабочие Калистрат Гогуа, Аркел Окуашвили, Георгий Чехидзе, Захар Чодришвили. Кандидатами избрали М. Бочаридзе, И. Вадачкория, М. Гурешидзе, П. Мачарадзе, Я. Мергелидзе и С.Н. Старостенко. Теперь ведущая роль Иосифа Джугашвили упрочивалась. Из активного члена организации он превращается в одного из ее лидеров.
Казалось бы, организаторы строго выдержали все правила конспирации. Круг собравшихся был проверенным, и фамилии участников конференции не назывались. Но, несмотря на повышенную секретность, уже через семь дней после собрания вездесущий жандармский ротмистр Лавров сообщил своему начальнику:
«11 сего ноября в воскресенье на Авлабаре в конспиративной квартире происходила большая сходка объединенных передовых рабочих железнодорожных мастерских, городских заводов и типографий численностью в 25 человек под руководством четырех интеллигентов (трех грузин и одного армянина). На сходке состоялись выборы центрального комитета в составе четырех членов и четырех к ним кандидатов <...> из числа участников известны: один интеллигент-грузин, наблюдался в предыдущих сходках (курсив мой. — К. Р.) и четверо рабочих; из остальных некоторые замечены и ныне выясняются. Из выбранных членов комитета двое известны по фамилиям, остальные указаны».
Докладывая полковнику Дебилю о результатах слежки, Лавров подчеркивает: «Ввиду того, что агентура и наблюдение <...> подходят к центру социал-демократического движения в городе, я полагал бы желательным в отношении наблюдаемых лиц более или менее продолжительное время не производить никаких следственных действий за исключением вызываемых по прежней их деятельности, вошедших уже в дознание, дабы не пресечь себе способов выяснения центра».
Осведомленность помощника начальника Тифлисского ГЖУ могла бы поразить, если бы он сам не указал на существование «агентуры» в рядах членов организации. Кто же был этим осведомителем? Кто навел службу политического сыска и на след «интеллигента-грузина»?
Жандармское управление считало, что держит шаги Джугашвили под контролем. Однако он уже обнаружил установленную за ним слежку и, стремясь избежать ареста, решает исчезнуть из поля зрения агентов, но его замысел удается лишь частично.
Позже в обобщающем обзоре наружного наблюдения будет отмечено: «Джугашвили жил совместно с неизвестным по фамилии товарищем 4 ноября утром был на сходке в Дидубе, 6 ноября заходил в лечебницу Гедеванова, что на Никольской улице (есть основания думать, что в названной лечебнице был у фельдшера Чачуа). 9 ноября Джугашвили вместе с упомянутыми товарищами ездил на Шемаханскую улицу в дом № 20. 18 ноября Джугашвили был на совещании комитета на Кубинской улице в д. № 9, а 22 того же ноября утром был на квартире Г. Караджава. С первых чисел декабря Джугашвили и его товарища в городе уже не видели».
