Мусса КУНДУХОВ - МЕМУАРЫ
29 Он никогда не желал русского владычества в Грузии и в 1830 году был сослан в чине капитана в Россию за бывший бунт в Грузии.
30 После чего правительство сняло свою маску перед кавказскими народами, которые в полном смысле этого слова «ахнули» – да поздно; помочь делу было вне возможности.
31 В справедливости всего этого можно убедиться из окружных дел с 1833 года до 1865 года – до моего отъезда. (Речь идет о делах чеченского округа, начальником которого был генерал Кундухов. – Ред.)
32 В 1839 году генерал Граббе отправил адъютанта своего к Государю с донесением о взятии резиденции Шамиля Ахульго. Император между прочим спросил адъютанта: «Что ты, ехавши по Терской линии, видел замечательного?» «Ваше Императорское Величество, везде большой порядок и исправность. Только в городе Кизляре положение горских аманатов заслу…» Николай, грозно взглянувши на него, оборвал: «Я тебя не спрашиваю о горских аманатах», и не дал ему договорить того, что требовали справед ливость и человеколюбие. Трудно поверить тому, кто не был очевидцем, как ужасно, отвратительно было положение аманатов, которые пользовались тою привилегией от арестантов, что избавили их от накладывания на них колодок, кандалов и цепей и что днем около своего дома они могли бегать и играть под надзором солдат и с дозволения фельдфебеля.
33 В бывшей в 1848 году Венгерской кампании президент Кошут, приглашая народы к общему восстанию, публиковал в своих газетах, что идут к ним дикари русские и что кроме их войск они вызвали с Кавказа диких горцев, которые едят людей и лакомятся детьми. К немалому изумлению, многие тому поверили и, когда я пришел туда с дивизионом, то спрашивали: «А где же дикие горцы?»
34 Пользуясь расположением и доверием бывшего в одно время начальником левого и правого флангов достойного графа Евдокимова, я в частной беседе с ним убедил его в истинной пользе и необходимости исключить этих горцев из казачьего сословия.
35 В числе их был родной сын его и брат мой Хаджи Мурза, который, как выше сказано, не мог равнодушно смотреть на русского. Из двенадцати сказанных мальчиков только четыре человека умерло своей смертью, остальные погибли в делах против русских. Равным образом очень редко кто из бывших аманатов не был открытым врагом России, помогая чем только мог, всем кто был непокорным правительству. Вот до чего сильно впечатление человека, полученное в детстве.
36 В 1852 году бывший Главнокомандующий и Наместник Кавказа князь Воронцов, убедившись в вопиющей несправедливости, под видом покупки взял от ни к чему не способных наследников Бековича 50 тысяч десятин. Также в 1857 году бывший Главнокомандующий и Наместник Кавказа князь Барятинский тоже оставил им только 10 тысяч десятин. Остальную землю взял, заплатив им по полтора рубля за десятину. Вот как даруются и отнимаются земли на Кавказе и какой существует там исключительный закон или беззаконие. Ясно и понятно.
37 Факт этот объясняет, до какой степени деспотический произвол потрясает душу и самих русских.
38 Хаджи Бабугов, Кондаров, Дохшукин, Адамой Шерихов, Моронкулов, Ихбацев со своими родственниками.
39 Жена этого труса – Жанболата Едигова, – схвативши шапку мужа, сказала ему: «Жаль, что я до сих пор не знала, что ты ниже всех земных творений!» – и рассталась с жизнью в числе других.
40 Черкесы просили разрешения похоронить их по мусульманскому обряду, но Догмицов, гордясь своей победой, не внял их просьбе, собрал тела и возле одной из станиц на Лабе бросил их в две ямы.
41 Майр по-чеченски значит храбрый.
42 В этом деле Майри Бийбулат поставил себя в глазах горцев и русских вышэ Главного Начальника края. Кавказские народы почитали Ермолова как умного и храброго начальника, но как человека знали его эгоистом и большим интриганом. Он не гнушался низкими мерами ссорить кавказских влиятельных лиц между собой.
М. К.
43 Засса вообще закубанские племена называли длинноусым гяуром. М. К.
44 Вельяминов был рыжий, и потому черкесы прозвали его «красным генералом». М. К.
45 Кн. Джанбот Атажукин буквально исполнил свое слово и поселился в Теберде, откуда после смерти его правительство прогнало его детей и всех жителей аула его и поселило их на Зеленчуке, назначив детям всего-навсего 500 десятин!!! Не умирай, мол, с голоду. М.К.
46 Не соображаясь с тем, что малейшие действия правительства, каковы бы они ни были, сильно действуют на коренные народы, которые их взвешивают и делают из них заключения о своем будущем. (Приписано автором карандашом).
47 Мусульманская религия обязывает мусульманина так: «Если по обстоятельствам пришлось бы быть под властью иноверного царя, то следует повиноваться ему так, как мусульманскому, если только он не препятствует исполнять религию». М. К.
Владимир Дегоев
Генерал Муса Кундухов: история одной иллюзии
Муса Кундухов родился в 1818 г. в семье осетинского алдара – мусульманина Алхаста из Тагаурии. В двенадцатилетнем возрасте мальчика посылают в Петербург, где его зачисляют в Павловское военное училище, по окончании которого в 1836 г. он в чине корнета направляется служить в Отдельный Кавказский корпус. Там М. Кундухов быстро обращает на себя внимание. Через год его включают в свиту именитых людей, сопровождающих Николая I в поездке по Северному Кавказу. На участке от Ларса до Владикавказа молодому корнету доверено находиться рядом с царем, отвечать на интересующие его вопросы. В 1841 г. Кундухова производят в капитаны. За первые четыре года службы он награжден оренами Св. Анны 3-й степени, Св. Владимира 4-й степени и Станислава 2-й степени. Ему, хорошо знавшему край, российское командование поручает важные миссии по мирному урегулированию конфликтов с местными народами. В 1846 г. М. Кундухова посылают в Варшаву для вербовки офицеров в горский кавалерийский полк, входивший в состав дислоцированной в Польше русской армии. Вернувшись на Кавказ, он получает ответственное дипломатическое задание – склонить Шамиля к миру. Поначалу переговоры шли гладко, но затем были сорваны дагестанской стороной.
Трудную и опасную деятельность Кундухова ценили. К его наградам прибавляются ордена Св. Анны 2-й степени и 1-й степени, Кавалерийский Крест Леопольда австрийского, голубой мундир, пожалованный за “отличную и усердную службу”.
Во время Крымской войны (1853-1856 гг.) М. Кундухов, уже в чине подполковника, руководит организацией горского конного ополчения, вместе с которым он участвует почти во всех крупных операциях против турок в Закавказье.
После войны Кундухов делает следующий шаг по служебной лестнице – становится полковником, а к концу 1850-х гг. его назначают начальником Военно-Осетинского, а затем – Чеченского округа. Здесь он целиком поглощен проблемами гражданского благоустройства горских народов. В 1860 г. ему присваивают звание генерал-майора.
Казалось бы, жизненный путь его устойчиво движется вверх. Но, неожиданно для многих, в 1865 г. судьба Кундухова круто меняется. Во главе пяти тысяч осетин – мусульман и чеченцев он переселяется в Турцию. Там он обосновывается в вилайете Сивас, получает титул паши, должность дивизионного генерала, приобретает широкую известность и авторитет. В русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Муса-паша Кундухов, командуя османскими силами, сражается против своих бывших товарищей по оружию. Около горы Аладжа (восточнее Карса) он попадает в окружение, из которого ему удается выбраться с неимоверным трудом. Для него, как и для его новых соотечественников, война закончилась бесславно. В 1878 г. Кундухов поселяется в Эрзеруме, где еще некоторое время командует местным гарнизоном, после чего уходит в отставку. В этом же городе он проводит остаток своих лет. Скончался М. Кундухов в 1889 г. Похоронен на территории эрзерумской мечети Харманли.
М. Кундухов не мог пожаловаться на свою судьбу. В обстоятельствах его жизни не было изначально заложено обреченности на безвестность. Но не было и ничего чудотворного. Он принадлежал к народу с древней богатой историей и культурой, находившемуся на довольно высокой стадии социально-политического развития. Благодаря географическому расположению занимаемой осетинами территории они оказались вовлеченными в гигантский процесс формирования Российской империи, открылись внешнему миру. Заинтересованная в их лояльности Россия ориентировалась, хотя и далеко не всегда, на союз с самым влиятельным слоем осетинского общества – алдарами. Отсюда петербургские власти охотно рекрутировали добротные кадры для военной и гражданской службы на Кавказе,1 где предстояла необъятная работа (масштабов и последствий ее не подозревал никто) по превращению региона в органичную часть общеимперской системы.2
Из алдарской семьи вышел и М. Кундухов, что открывало перед ним (понятно – не автоматически, а при известных усилиях с его стороны) благоприятные перспективы продвижения вверх по ступеням российско-кавказ-ского военно-политического истеблишмента. Имевшая вполне рациональную подоплеку “инакотерпимость” господствующего класса России, готового во-брать в себя “туземную аристократию”, проявлялась в конкретных формах. Так, отпрыскам родовитых кавказских фамилий обеспечивался доступ в привилегированные российские военно-учебные заведения с последующим определением на службу и хорошими видами на карьеру. Одним словом, перед молодым знатным осетином, родившимся, как М. Кундухов, в 1818 г., было широкое поприще для деятельности. Добавим сюда возможность показать себя в экстремальных ситуациях, где обычно с особой яркостью раскрывается потенциал личности: уже шла Кавказская война, впереди предстояли Крымская (1853-1856 гг.) и русско-турецкая (1877-1878 гг.).
