Уильям Аллен - История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина
Красочные рассказы иностранцев конца XVI в. дают представление о жизни и обычаях этого братства.
Итальянец Гамбарини в 1584 г. писал: «Некоторые из козаков состоят на службе у короля и живут на островах под властью гетмана, защищая границы от татар. Другие, в большинстве своем, являются работниками, которые зарабатывают себе на жизнь, грабя турецкие и татарские земли и возвращаясь домой с добычей. Если попытаться, то можно собрать около 14 или 15 тысяч человек, которые составят отличное войско из этих парней. Их влечет не столько добыча, сколько слава, и они готовы к любым опасностям. Их вооружение состоит из сабель и ружей, и они никогда не промахиваются. Они великолепные пехотинцы и кавалеристы, и их называют козаками, поскольку они немного похожи на козлов (от русского слова „коза“). Они живут в хижинах, крытых тростником, и едят все, что попадется под руку. Их основную пищу составляет рыба и то, что они забирают у татар. Они никогда не едят хлеба и пьют только чистую воду. Среди них есть люди самых разных национальностей: поляки, немцы, французы, итальянцы и испанцы, которые по разным причинам не могут вернуться к себе на родину. Здесь они нашли себе надежное убежище. Их здесь никто не достанет. Среди них очень сильны идеи товарищества. Если их мало, они живут на небольших островах, но, когда их становится больше, они переселяются на более крупные острова. Леса здесь в изобилии, и они строят из него переносные ограды, так что даже зимой, когда Днепр покрывается льдом, они не боятся, что враги захватят их врасплох. Летом реку нельзя перейти вброд из-за обширных болот, которые тянутся по ее берегам. Никто не может захватить эти острова, и не только захватить, но и найти их, если не знает, как туда пробраться. Козаки также отличные моряки; у них есть разнообразные суда, на которых они ходят грабить турецкое побережье». Сведения Гамбарини основаны на рассказе одного казака, попавшего в плен к туркам и который позже бежал в Италию.
В 1594 г. на Сечь приехал венгерский посол Эрик Лассота, который от имени императора Рудольфа II стал убеждать казаков принять участие в войне с турками. Он встретил здесь посланцев московского царя Федора Иоанновича, который хотел направить энергию казаков против крымских татар. То, что император пожелал вступить в прямые переговоры с Сечью, говорило о ее растущей славе, ведь казаки формально являлись подданными польского короля. Лассота привез с собой подарки императора: 8 тысяч золотых дукатов, рога, тамбурины и имперские штандарты. Его приветствовали артиллерийским салютом.
Лассота отобрал около 6 тысяч человек, годных для регулярных боевых действий. Он видел на островах огромные запасы оружия, стада коней, целые флотилии различных судов. Переговоры затянулись, поскольку казаки обожали торговаться. Когда же было заключено соглашение, затрубили рога, загремели ружейные выстрелы, а ночью устроили фейерверк. Лассота в качестве прощального подарка получил шапку и шубу из чернобурой лисы.
Польская контрреформация и кризис православной церкви
Первая половина XVII в. стала эпохой смут и революций в Европе. Кризис феодальных отношений Средневековья и развитие коммерческого капитализма являлись причиной широкой (часто бессознательной) двухвековой борьбы за власть между либеральной олигархией и имперским самодержавием. Эта борьба, как и всякая другая, не привела к победе одной или другой стороны и в конце концов сменилась новыми формами антагонизма, который вырос в условиях XVIII–XIX вв.
Во Франции начались гугенотские войны, в Германии — Тридцатилетняя война, в Англии — гражданская война, что привело к различным результатам, оказавшим влияние на историю последующих веков.
События, происходившие в Восточной Европе в XVII в., очень сильно повлияли на развитие Западной Европы. Первый период упадка Оттоманской империи (после смерти Мехмеда Соколлу в 1578 г. до совершеннолетия Мюрада IV, около 1630 г.), несомненно, позволил семейству Габсбург установить свою краткосрочную гегемонию в Германии и провести контрреформацию в тех странах, которые в противном случае остались бы или сделались протестантскими. В 1576 г., когда Рудольф II унаследовал владения Габсбургов, «вся Австрия и почти вся Штирия были в основном протестантскими; в Богемии, Силезии и Моравии за господство боролись разные формы христианской веры, а католицизм сохранил свое господство лишь в горах Тироля», как свидетельствует Британская энциклопедия. Венгрия предпочла Габсбургам династию Запольев (турецких протеже), а султан поддерживал трансильванских протестантов. В 1630 г. «когда Турция под властью Мюрада IV (чьи усилия в середине XVII в. были продолжены визирями из семьи Кёпрюлю) снова стала превращаться в агрессивное имперское государство, упрямый и узколобый Фердинанд II, опираясь на военный гений Валленштейна, осуществил контрреформацию в Германии. В ту пору всем казалось, что Австрия подчинит себе Германию и Балтийское море превратится в Австрийское озеро».
В это же самое время славянские народы Восточной Европы вели титаническую борьбу, результаты которой будут столь же далекоидущими, как и результаты Тридцатилетней войны для Германии. Эта борьба продолжалась 64 года — от появления в 1603 г. первого Лжедмитрия в качестве претендента на московский престол до заключения в 1667 г. Андрусовского перемирия между окрепшей Московией и ослабевшей Польшей. В ней было много драматических эпизодов, ибо она началась кровавой гражданской войной в Московии и переросла в титанические усилия поляков по установлению своего господства в Москве и навязыванию русским польского царя. В ходе этой борьбы на Украине разразилось несколько народных восстаний, которые завершились грандиозным Потопом в Польше в 1648 г. Он погубил блестящую культуру Польского государства и позволил России в первые десятилетия XVIII в. превратиться в мировую державу.
Здесь следует кратко рассмотреть влияние русско-польских войн на ход Тридцатилетней войны хотя бы потому, что польская борьба за господство над православными славянами во многих отношениях представляла собой восточный вариант контрреформации. Разгром, который поляки и казаки учинили в Хотине в 1621 г. над султаном Османом II, позволил Фердинанду II в начале Тридцатилетней войны перебросить часть своих войск на этот театр, а политика Сигизмунда II, который придерживался идей католической реакции и предъявлял свои права на шведский престол, в первое десятилетие этой войны позволила империалистам сильно укрепить свои позиции. Однако после Штумдорфского перемирия со шведами (1635) усиливающееся давление казацких восстаний (1636 и 1638) ослабило влияние поляков на германскую и балтийскую политику. В 1648 г. началось ужасное восстание Хмельницкого, как раз в тот момент, когда победу протестантов в Германии увенчал Вестфальский мирный договор. После Андрусовского перемирия Польша перестала быть мировой державой, что подготовило почву сначала для возвышения Швеции, а потом и Бранденбурга — Пруссии как великих балтийских держав.
Борьба поляков с православными славянами Восточной Европы в XVII в. шла по трем основным направлениям.
Во-первых, польские короли стремились подчинить Греческую православную церковь на Украине католической церкви и культуре. Эта борьба имела социальные и политические последствия, но была одновременно и проявлением контрреформации в Польше, получившей мощный импульс от иезуитов, которые появились здесь во времена Стефана Батория, имея первоначальные намерения помочь ему в проведении реформ в системе образования. Именно по совету иезуитов поляки попытались посадить своего ставленника в Кремле.
Во-вторых, борьба между поляками и русскими представляла собой противостояние двух различных национальных групп, связанное с правом обладания всем географическим регионом в пределах речной системы между Балтийским и Черным морями. То, что это было вполне достижимо для поляков, убедительно доказал тот факт, что «менее продвинутые» московиты в XVIII в. сумели справиться с этой задачей. За два столетия до этого Витовт приблизился к установлению литовского владычества над всей речной системой Русской равнины. Стефан Баторий, второй после Генриха IV полководец своего времени, показал, что московскую военную мощь можно легко сокрушить командующим европейского уровня. Владислав IV, второй польский король из династии Ваза, оказался очень талантливым человеком, который пользовался огромной популярностью среди украинских казаков. Он был готов отречься от католической веры ради того, чтобы заполучить русскую корону.
Третьим аспектом борьбы был конфликт между двумя системами управления. Парадоксально, но факт — либеральный или, скорее, антимонархический индивидуализм польской шляхты стал для Польши фатальным как раз в ту пору, когда ее взгляды на жизнь считались современными и помогли протестантизму победить на Западе. Однако склонность к крайностям, одержимость идеалом, вероятно, являются в славянском характере фатальными чертами, а их происхождение нужно искать в самой истории славян. Индивидуализм польской шляхты — это доведенные до абсурда принципы свободы, на которых и должна основываться упорядоченная социальная жизнь. Одержимость шляхты идеями свободы на самом деле являлась выпячиванием своей исключительности, представлявшей собой желание ограничить все блага этой свободы только рамками своего класса. Мало какая страна могла похвастаться такими мудрыми королями, как первые два Сигизмунда, такими царственными паладинами, как Стефан Баторий, Владислав IV и Ян Собеский, такими храбрыми военачальниками, как Ходкевич и Жолкевский, такими государственными мужами, как Ян Замойский. И то, что ни один из них не смог одержать долговременных побед по вине царившей в Польше анархии и склонности к расколу, дает нам право осудить не только саму польскую социальную систему, но и класс, который ее поддерживал, а также глупость нескольких поколений людей, составлявших этот класс. Поэтому мрачный и во многих аспектах неуклюжий и примитивный деспотизм Московского государства не мог не одержать победы над анархическим либерализмом польской шляхты; лишь безжалостное самодержавие могло захватить себе эти обширные равнины, лежавшие между Уралом и Вислой, и подчинить себе миллионы ее жителей. Словом, ученики Эдигея одержали верх над наследниками Витовта.
