От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав
Хигасикуни обрушился на них «со словами, подобными раскатам грома», апеллируя к воле императора. Сам он напишет, что «они сказали, что понимают сложившуюся ситуацию, и попросили меня, чтобы по радио каждые полчаса до наступления полуночи повторяли мое сообщение о причинах окончания войны. Я поспешно набросал план речи и записал ее».
Выступление Хигасикуни повторяли в эфире каждый час с шести и до полуночи. Новый премьер-министр убеждал:
– Что касается сохранения нашего национального государства, то у меня на этот счет имеется положительный и определенный план.
И этот мятеж провалился, хотя антиправительственные выступления военных прошли во многих частях страны.
Эттли 17 августа поздравлял Сталина: «Шлю Вам свои горячие поздравления с наступлением мира и с полной победой наших объединенных армий над последней из наций-агрессоров.
Теперь перед нами открывается перспектива создания нового духа среди народов, который устранит подозрение и боязнь войны и заменит их доверием и сотрудничеством, без которых у мира будет мало надежд. В связи с этим я искренне надеюсь, что та дружба и взаимопонимание, которые установились между СССР и Соединенным Королевством в течение войны, сохранятся и еще более укрепятся в годы восстановления и что наш союзный договор явится основой тесного и прочного сотрудничества между нами».
Роберт Оппенгеймер посвятил выходные написанию доклада о ядерном оружии от имени экспертной группы военному министру Стимсону. Выводы его звучали весьма тревожно: «По нашему твердому убеждению, невозможно найти такие военные меры противодействия, которые бы эффективно предотвратили доставку атомного оружия». В будущем эти устройства станут только мощнее и смертоноснее. «Мы не только не способны наметить программу, которая обеспечила бы для страны гегемонию в области атомного оружия на десятилетия вперед. Мы одинаково не способны сделать так, чтобы такая гегемония, даже в случае ее достижения, оградила нас от жесточайших разрушений… Мы считаем, что безопасность страны, в отличие от ее способности к нанесению ущерба силам противника, не может полностью или даже главным образом полагаться на научно-технические достижения. Она может основываться только на полном преодолении опасности войны в будущем».
Оппенгеймер пытался обосновать ненужность дальнейших работ по атомному оружию. Почти открытым текстом намекал, что бомбу нужно объявить вне закона – «как поступили с отравляющими газами после Первой мировой войны». С этими идеями он отправится в Вашингтон, но встретит лишь недоумение. «После бесед у меня сложилось четкое впечатление, что дела в Потсдаме пошли хуже некуда и русских не удалось заинтересовать вопросами сотрудничества или контроля». На самом деле даже не пытались заинтересовать.
18 августа
В штабах армии и флота Японии не зря опасались бунта войск после того, как они отдадут приказы не просто о прекращении огня, а о капитуляции. Поэтому и произошла задержка с их изданием. 18 августа сначала армейское командование, а через день и командование флота все-таки отдали такие приказы. Но, чтобы смягчить удар для военных, там содержались весьма двусмысленные формулировки: «Военный персонал и гражданские лица, находящиеся в подчинении вооруженных сил, которым предстоит перейти под контроль вооруженных сил противника после опубликования императорского указа, не будут рассматриваться в качестве военнопленных. Также ни разоружение войск, ни любое иное действие, которое будет предпринято согласно полученным японским командованием директивам противника, не будут считаться капитуляцией». Понимайте, как хотите. Но союзники прочли приказы как согласие на капитуляцию и никак иначе.
«18 августа японское командование отдало приказ о капитуляции и поставило об этом в известность Василевского, – замечал Штеменко. – Но и после того в различных районах Маньчжурии бои продолжались, а на Курильских островах и Сахалине борьба только разгоралась».
Советское руководство предпочло поспешить. Успешное развитие военных действий в Маньчжурии, Корее и на Южном Сахалине позволило практически приступить к операции на островах и одновременно готовить крупную десантную операцию на Хоккайдо.
В Курильской десантной операции участвовали войска Камчатского оборонительного района и корабли Тихоокеанского флота. Им противостоял 5-й японский флот и свыше 50 тысяч солдат и офицеров.
Первым островом Курильской гряды, куда высадились три роты морской пехоты, был Шумшу, расположенный в 6,5 милях от южного побережья Камчатки. Остров был неплохо укреплен: противотанковые рвы, доты, дзоты, артиллерийские площадки, пулеметные точки. По мере высадки полков 101-й стрелковой дивизии противник терял позиции одну за другой. В течение пяти дней гарнизон Шумшу будет упорно обороняться. Только 23 августа он капитулировал. В плен попало 12 тысяч человек.
Продвигались дальше наши войска и в Маньчжурии. «18 августа Квантунская армия была отрезана от ее крупнейших резервов в Северном Китае, – писал Плиев. – Войска Забайкальского фронта выполнили свою ближайшую задачу…
Мы уже знали, что под ударами войск Забайкальского фронта 44-я японская армия генерал-лейтенанта Хонго и 30-я армия генерал-лейтенанта Яда распались на изолированные группировки, потеряли управление и связь… На всем протяжении фронта к 18 августа советские войска вышли к железнодорожной магистрали Бэйпин (Пекин – В.Н.) – Чанчунь, а ударная сила главной группировки фронта – 6-я гвардейская танковая армия – вырвалась на подступы к Мукдену и Чанчуню. Левое крыло фронта находилось на подступах к городу Цицикару. В этот день капитулировал, наконец, гарнизон Хайларского укрепрайона…
Успешно развивалось и наступление 2-го Дальневосточного фронта.
2-я Краснознаменная армия генерал-лейтенанта танковых войск М. Ф. Терехина овладела районом Кэлочжаня, Луэчженя, а 15-я армия генерал-лейтенанта танковых войск С. К. Мамонова во взаимодействии с Краснознаменной Амурской флотилией контр-адмирала Н. В. Антонова захватила на реке Сунгари важные в оперативном отношении города Цзямусы и Саньсин…
Все это говорило о том, что к 18 августа вооруженные силы японских интервентов в Маньчжурии были в значительной мере уже разгромлены…
Теперь можно было с твердой уверенностью сказать, что славная победа на главном Жэхэ-Пекинском направлении в оперативном смысле предопределена… Овладение городом Жэхэ имело большое оперативно-стратегическое значение. Оно открывало путь к Пекину и на побережье. А с выходом советско-монгольских войск к Ляодунскому заливу оказывались отрезанными все японские соединения, действовавшие в Северном Китае».
Взять Пекин советским войскам в этих условиях не составило бы большого труда.
Василевский рисовал диспозицию: «18 августа в 3 часа 30 минут Ямада ответил по радио советскому Главнокомандованию о готовности выполнить все условия капитуляции. 18 августа на многих участках фронта японские части начали сдаваться в плен.
Чтобы ускорить разоружение капитулировавших японских войск и освобождение захваченных ими территорий, 18 августа я отдал следующий приказ войскам Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов: „В связи с тем, что сопротивление японцев сломлено, а тяжелое состояние дорог сильно препятствует быстрому продвижению главных сил наших войск при выполнении поставленных задач, необходимо для немедленного захвата городов Чанчунь, Мукден, Гирин и Харбин перейти к действиям специально сформированных, быстроподвижных и хорошо оснащенных отрядов. Эти же отряды или подобные им использовать и для решения последующих задач, не боясь резкого отрыва их от своих главных сил“.
Такие отряды создавались во всех армиях Забайкальского и 1-го Дальневосточного фронтов из танковых частей, стрелковых подразделений, посаженных на автомашины, и подразделений самоходной и истребительно-противотанковой артиллерии. Для захвата важных военных и промышленных объектов и приема капитуляции их гарнизонов были высажены воздушные десанты в Мукдене, Чанчуне, Порт-Артуре, Дальнем, Харбине и Гирине. Вслед за воздушными десантами в Мукден, Чанчунь, Порт-Артур и Дальний вступили передовые отряды, а также части и соединения 6-й гвардейской танковой армии».
