От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

2. Осуществление французского суверенитета в Индокитае в том виде, в каком он существовал в 1939 г., генеральным губернатором или его представителем с помощью административного аппарата».

Де Голль был в своем репертуаре.

17 августа

Основания чувствовать себя победителями у союзников добавились после повторного радиообращения императора Хирохито. На сей раз оно носило название «Рескрипт солдатам и военным морякам».

– Теперь, когда в войну вступила Россия, дальнейшее продолжение войны с точки зрения внутренней и внешней обстановки в нашей стране повлекло бы за собой новые жертвы и страдания, и могло бы привести к потере основ нашей империи, – утверждал микадо.

«Интересно, что необходимость капитуляции в этих документах, трактовалась по-разному, – подмечает в этой связи Александр Ландау. – В первом документе, предназначенном для широких кругов населения, император сделал упор на атомные бомбардировки и вытекающую отсюда обязанность спасти жизнь всей японской нации и всю мировую цивилизацию заодно. По его словам, духи предков не одобрили бы иного образа действий. О Советском Союзе не было сказано ни слова – вероятно, чтобы не поощрять левые силы, продолжавшие действовать в глубоком подполье. Зато в рескрипте, обращенном к военнослужащим, Хирохито не счел нужным даже упоминать о бомбардировках Хиросимы и Нагасаки, а упор сделал на катастрофические для императорской армии результаты советского вторжения в Маньчжурию – офицерам, солдатам и матросам этот аргумент был понятнее, поскольку атомные бомбы не повредили военных объектов и не затронули ни одной воинской части».

После выступления тэнно по радио японские части и соединения на большинстве оккупированных территорий стали готовиться к капитуляции, но в Маньчжурии бои продолжались, как и прежде. Почему? Уловки не прекращались. «Император – то ли случайно, то ли умышленно – приказал прекратить боевые действия, но не отдал войскам приказ сложить оружие (значит, и сдаться в плен). Опираясь на это умолчание, командиры соединений Квантунской армии не вели наступательных операций (а сложившаяся обстановка им этого и так не позволяла), но при подходе советских войск к тому или иному городу или укрепленному району отказывались сложить оружие и сдаться в плен».

Последнее крупное сражение советско-японской войны произошло в Муданьцзяне, где сосредоточилась мощная группировка императорских войск. 17 августа она оказалась полуокруженной. Соединения 1-й Краснознаменной армии подошли к городу с севера, 5-й армии – с востока. К штурму изготовились дивизии и бригады 26-го стрелкового корпуса. Было решено нанести одновременные удары с двух направлений. 22-я стрелковая дивизия, форсировав реку Муданьцзян, врывалась в северо-западную часть города, 300-я стрелковая дивизия с 257-й танковой бригадой атаковала его восточный и юго-восточный районы. Бои были жестокие, бойцы не раз сходились в рукопашных схватках. Японцы не выдержали натиска и оставили Муданьцзян. После этого Квантунская армия, потеряв там 40 тысяч солдат и офицеров, значительно снизила свою боевую активность.

Группа Плиева штурмовала город Жэхэ: «Главные силы 59-й советской кавалерийской дивизии подошли и развернули боевые порядки на восточных склонах высот, прилегающих непосредственно к городу. Передовой отряд 8-й монгольской кавалерийской дивизии также развернулся на подступах к Жэхэ с севера. Южнее Жэхэ полк полковника Осадчука, захватив мост через реку Луаньхэ, задержал колонну автомашин, в которых ехали китайские власти провинции Жэхэ, а также семьи японских офицеров… Никамура поспешил прислать парламентеров…

В город вступили части 59-й советской кавалерийской дивизии. И каковы были мои удивление и радость, когда я узнал, что с севера в город вошел усиленный передовой отряд 8-й монгольской кавалерийской дивизии во главе с командиром 23-го полка майором Дугаржавом!..

Когда штаб армии разместился в японском военном городке, поблизости от крепости, мне показали найденную в штабе японскую географическую карту. Территория нашей Родины вплоть до Уральского хребта была окрашена в тот же голубой цвет, что и японские острова. Надпись гласила: „Великая западная колония Японской империи“!

Ночь в городе прошла неспокойно. С наступлением темноты несколько еще не разоруженных подразделений обстреляли наши позиции в восточной части города и в некоторых других местах. То там, то здесь происходили запоздалые „вспышки воинской доблести“ небольших групп и подразделений, просочившихся из крепости; дело доходило даже до применения артиллерии прямой наводкой. К утру все сопротивлявшиеся подразделения были пленены или уничтожены».

Семнадцатого августа главнокомандующий Квантунской армией Ямада наконец-то впервые обратился к Василевскому с предложением начать переговоры о прекращении военных действий. Одновременно Ямада уведомил советское командование, что он отдал приказ своим войскам о прекращении боевых действий и сдаче оружия.

Вот как об этом рассказывал сам Василевский: «В 17 часов 17 августа от главнокомандующего Квантунской армией была принята радиограмма о том, что он отдал японским войскам приказ немедленно прекратить военные действия и сдать оружие советским войскам, а в 19 часов в расположение войск 1-го Дальневосточного фронта с японского самолета были сброшены два вымпела с обращением штаба 1-го фронта Квантунской армии о прекращении военных действий.

Однако на большинстве участков японские войска продолжали не только оказывать сопротивление, но местами переходили в контратаки.

В связи с этим я вынужден был тогда же передать генералу Ямада следующую радиограмму: „… Предлагаю командующему войсками Квантунской армии с 12 часов 20 августа прекратить всякие боевые действия против советских войск на всем фронте, сложить оружие и сдаться в плен. Указанный выше срок дается для того, чтобы штаб Квантунской армии мог довести приказ о прекращении сопротивления и сдаче в плен до всех своих войск. Как только японские войска начнут сдавать оружие, советские войска прекратят боевые действия“».

Трумэн писал: «17 августа японский Генеральный штаб пожаловался, что русские все еще продолжают атаковать, и попросил Макартура вмешаться». Но тот вряд ли мог серьезно повлиять на действия наших войск.

Дуглас Макартур в тот день издал общий приказ, в котором, в частности, предписывалось, чтобы «японские войска в Китае (за исключением Маньчжурии), на Тайване и в Индонезии севернее 16-й параллели капитулировали только перед войсками Чан Кайши». Территорию Китая, где находились японские войска, разделили на 15 зон, и в каждую назначили командующего. И именно ему соответствующие японские войска должны были сдаться, передав акты о капитуляции, все вооружение и снаряжение. Северный Вьетнам составил шестнадцатую зону.

В 11.45 по токийскому времени в Японии официально приступил к работе новый кабинет во главе с премьер-министром Хигасикуни, который стал одновременно и военным министром. Его заместителем был назначен Коноэ. Неприятности начались сразу.

Сам Хигасикуни вспоминал: «После того как я организовал кабинет, отряд армейских офицеров, вооруженных револьверами и мечами, пришел ко мне. Они заявили, что выступают против завершения войны. Они попросили меня отказаться от решения о капитуляции. Я сказал, что не могу пойти на это. Один из них сказал, что все военные, особенно младшие офицеры, были против того, чтобы закончить войну… Они планировали призвать все воинские части, расквартированные в Токио и в его окрестностях, собраться на дворцовой площади перед мостом Нидзубаси в эту ночь и попросили меня присутствовать там. Если я не соглашусь с их предложением, то они убьют меня».

План, который изложила премьеру новая группа мятежных военных, заключалась в том, чтобы в ночь на 20 августа осуществить государственный переворот. И уже они направили армейские грузовики в провинцию, чтобы перевезти готовых их поддержать солдат в Токио.