История Первой мировой войны - Оськин Максим Викторович
В эти же дни в Петрограде произошло выступление большевиков, принявшее характер вооруженной демонстрации. Матросы Кронштадта, пока еще немногочисленные красногвардейцы, не желавшие идти на фронт солдаты столичного гарнизона были выведены радикальными партиями на улицы с требованием передачи власти Советам. Отсутствие руководства и наличие надежных войск, прибывших с фронта, позволили А. Ф. Керенскому одержать победу и возглавить Временное правительство.
Но это было в тылу. А на фронте обстановка только ухудшалась, причем дисциплина после провала наступления падала с каждым днем. Так, 27 июля из 23-го армейского корпуса сообщали: «Настроение солдат и офицеров подавленное, нервное под впечатлением отхода и неудач. Дисциплина слабеет… призыв к порядку вызывает враждебное отношение… дезертирство усилилось… грабежи и насилия над жителями не прекращаются». В том же Калуше русские войска отличились особенными зверствами в отношении мирного населения, особенно – унтер-офицерский состав запасных полков, только что прибывших на фронт. Некоторые части (лейб-гвардии Волынский полк) даже добивали пленных и раненых немцев [503].
Наступление не только не «оздоровило» Действующую армию, но, напротив, еще более разложило ее. Большие потери при факте поражения еще более понизили и без того минимальный боевой дух фронтовиков, жаждавших как можно скорее вернуться домой целыми и невредимыми – делить помещичью землю. Даже западный историк говорит, что «в сложившихся обстоятельствах массированное сухопутное наступление летом 1917 года было величайшей ошибкой командования, совершенной Россией за все годы войны» [504]. С одной лишь поправкой. Не командования, а правящих политиканов, отрабатывающих «долг» союзникам за поддержку в ходе государственного переворота, поэтому ставшего революцией.
Гораздо более напряженными стали отношения между солдатским и офицерским составом войск, так как офицеры вполне резонно рассматривались солдатами как препятствие на пути к скорейшему заключению мира на любых условиях. После немецкого контрудара некоторые солдаты также предлагали свой «рецепт» по ведению военных действий: «чтобы положить конец предательству, надо переколоть все начальство, начиная от прапорщиков и кончая генералами». Надо полагать, что немцев такая инициатива весьма устраивала.
Потери русских армий в бессмысленном генеральном наступлении, на котором весной особенно настаивал генерал А. А. Брусилов и ряд других высокопоставленных генералов, были довольно значительны. С 18 июня по 21 июля русские армии Юго-Западного фронта потеряли 132,5 тысячи человек (по другим данным – 270 000). Потери австро-германцев, особенно пленными, были гораздо меньше. Отбив русский натиск, немцы получили возможность как следует сосредоточиться на Западном и Итальянском театрах, в ожидании развала русского государства и русской военной машины, агонизировавшими под напором революции.
Одновременно с армиями Юго-Западного фронта должны были наступать и соседние фронты. Если менее разложившийся Юго-Западный фронт наносил вроде бы как главный удар, то прочие фронты должны были частными ударами поддержать наступление южнее Полесья. Но из этого вообще ничего не вышло, невзирая на то, что артиллерийская подготовка смела все живое в первой и частично второй полосах оборонительной системы германских войск.
Так, на Западном фронте, начиная с утра 6 июля, артиллерийская подготовка продолжалась трое суток. Под русскими пушечными ударами «нарушилась вся огневая система обороны германцев. Этот успех явился результатом обстоятельного, продуманного до мелочей артиллерийского плана операции и безупречного, методичного, спокойного выполнения его» [505]. Тем не менее на Западном фронте, которым командовал генерал А. И. Деникин, фактически в наступлении участвовали только 1-й Сибирский (генерал М. М. Плешков) да 20-й (генерал А. Я. Ельшин) и 38-й (генерал И. Р. Довбор-Мусницкий) армейские корпуса. Заняв 9 июля первую линию и кое-где вклинившись во вторую линию неприятельской обороны, к вечеру того же дня наступавшие войска отошли на исходные позиции.
На Северном фронте генерала В. Н. Клембовского наступала 5-я армия генерала Ю. Н. Данилова. Во время артиллерийской подготовки по окопам противника было выпущено около четырехсот семидесяти тысяч снарядов. Войска 5-й армии, сровняв оборонительные линии противника с землей, свободно заняли две полосы германской обороны. Понеся потери в тринадцать тысяч человек за 8-10 июля, войска отказались двигаться дальше, остановившись на занятой первой линии германских окопов.
На обоих – Северном и Западном – фронтах масса частей отказалась наступать, и их так и не удалось уговорить.
В состав Румынского фронта генерала Д. Г. Щербачева входили 9-я (генерал Г. В. Ступин), 4-я (генерал А. Ф. Рагоза) и 6-я (генерал А. А. Цуриков) русские армии, а также 1-я (генерал К. Кристеско) и 2-я (генерал А. Авереску) румынские армии. Резерв фронта – 1-й румынский, 3-й кавалерийский, 29-й армейский корпуса. 1-я румынская и 6-я русская армии должны были наступать в Валахию, а 2-я румынская и 4-я русская армии – в долине реки Сушицы.
Наступление Румынского фронта, начавшееся 11 июля прорывом обороны противника в районе Аджуда силами 4-й русской (генерал А. Ф. Рагоза) и 2-й румынской армий (генерал А. Авереску) (всего двадцать четыре дивизии), было приостановлено, а затем и вовсе отменено распоряжением А. Ф. Керенского, мотивировавшего свой шаг отступлением Юго-Западного фронта. В состав русской 4-й армии входили 7-й армейский корпус генерала Н. Л. Юнакова, 8-й армейский корпус генерала П. Н. Ломновского и 30-й армейский корпус. В состав 2-й румынской армии входили 2-й и 4-й армейские корпуса, 3-я и 6-я отдельные пехотные дивизии, 4-я и 5-я кавалерийские бригады каларашей. С другого фланга румын действовала 9-я русская армия генерала Г. В. Ступина в составе 2-го (генерал К. И. Тихонравов), 26-го (генерал Я. Д. Юзефович), 36-го, 40-го (генерал Ю. Ю. Белозор) армейских и 2-го кавалерийского корпуса генерала князя К. А. Туманова.
24 июля немцы нанесли контрудар и разбили 7-й армейский корпус, потерявший до трех тысяч человек пленными. Но уже 27 июля части 8-го армейского корпуса, который теперь возглавлял генерал А. Г. Елчанинов, перешли в контрнаступление, поддерживая порыв румынских войск. 29 июля в подчинение командарма-4 была передана 1-я румынская армия генерала Э. Григореско. Впрочем, румыны, поддержанные русской артиллерией, продолжили сражение еще на два дня. Потери в сражении Мэрешти – Мэрешешти составили 27,5 тыс. чел. у румын, около 25 тыс. у русских и 47 тыс. чел. у противника. Эти последние бои позволили румынам осознать, что восстановление их вооруженных сил после разгрома в 1916 году прошло успешно.
Провал Июньского наступления вызвал громадный политический резонанс в стране вообще и на фронте в частности. Об отношении солдат к наступлению особенно ярко говорят сводки цензоров. Так, сводка с наиболее разложившегося Западного фронта за 1-9 июля свидетельствует о крайне неустойчивом и противоречивом настрое солдат, что внушает «сильные сомнения в успехе наступления». Одни подразделения в одной и той же дивизии были «за», другие – «против», но любые уговоры командования и комитетов высшего звена играли чрезвычайно незначительную роль. Например, ротные комитеты 220-го пехотного Скопинского полка постановили прекратить артиллерийскую стрельбу как «не приносящую пользу отечеству, а уносящую не одну жертву».
Парадоксально, но сводка за 16-22 июля отмечает улучшение положения после провала наступления на Юго-Западном фронте. Дело объясняется просто: после чрезвычайных мер, введенных генералом Корниловым для укрепления дисциплины (вплоть до введения смертной казни), положение вещей несколько изменилось. Составители этого документа в штабе фронта выражают надежды на оздоровление, указывая на аресты «провокаторов-большевиков» и положительное влияние украинских частей. Однако обе сводки показывают на тыловые пополнения как главную заразу, не имеющую никакой боевой ценности и деморализующую фронтовые подразделения. Что говорить, если 7 августа распоряжением Ставки была запрещена выдача боевых патронов маршевым ротам, подходившим на фронт из глубины страны. Теперь боеприпасы должны были перевозиться отдельно от частей и под караулом [506].
