История Великого мятежа - "лорд Кларендой Эдуард Гайд"

В тот же день некто Сечверел, тамошний джентльмен, известный своим богатством, после настойчивых просьб ссудить королю 500 фунтов, послал ему в подарок 100 фунтов золотыми монетами, которые, по его словам, он собрал с превеликим трудом, и даже объявил, разразившись проклятиями, что в жизни своей никогда не имел 500 фунтов — а спустя месяц по оставлении королем Ноттингема парламентские солдаты, производившие займы иным манером, взяли у этого джентльмена 5000 фунтов, хранившихся у него в спальне. Отсюда видно, что бессмысленная прижимистость тех, кто в действительности желал королю всяческих успехов так же горячо, как того мог желать он сам, роковым образом приближала все его бедствия и неудачи. И если бы подобные особы с самого начала ссудили королю хотя бы пятую часть того, что, после неисчислимых убытков и потерь, им пришлось в конце концов отдать его недругам, дабы спасти себя от полного разорения, то Его Величество сумел бы, с Божьей помощью, сохранить в целости их достояние и сокрушить всех своих врагов.

Глава III

(1642)

Известие о важной победе под Вустером застало короля в Честере, куда Его Величество почел за нужное отправиться тотчас по своем прибытии в Шрузбери — с тем, чтобы прочно утвердиться в означенном городе (бывшем ключом к Ирландии) и поддержать лорда Стренджа (который несколько дней спустя, ввиду кончины своего отца, получил титул графа Дерби) в его борьбе с тамошними сторонниками Парламента. В Честере некто Крейн, гонец от принца Руперта, представил ему донесение о вустерском деле, вручил взятые в бою знамена и сообщил, что граф Эссекс уже в Вустере. Это заставило короля вернуться в Шрузбери раньше, чем он предполагал, почему граф Дерби и не успел укрепить свое положение в этих краях так, как это позволило бы ему сделать чуть более продолжительное пребывание в Честере Его Величества.

В ночь после своей победы принц Руперт, обнаружив, что главные силы армии мятежников находятся не далее, как в пяти-шести милях от Вустера, и понимая, что защищать против них город он не смог бы, даже если бы с ним была вся королевская пехота, перешел на правый берег Северна, после чего, никем не тревожимый, отступил на свои квартиры близ Шрузбери, приведя с собой всех взятых им пленных, исключая лишь полковника Сендиса, которого оставили в Вустере, где он и скончался от ран. Граф же Эссекс был настолько обескуражен недавним поражением, что целых два дня не трогался с места, и только уверившись, что не встретит сопротивления, вступил со своей армией в Вустер, где весьма сурово обошелся с тамошними сторонниками короля — самых видных из них арестовал и отослал в Лондон.

Когда король прибыл в Шрузбери, туда стеклось великое множество джентри из Шропшира и соседних графств, в большинстве своем людей благонадежных, изъявлявших пылкую готовность исполнить свой долг перед Его Величеством. Некоторые из них вызвались набирать для короля пехоту и кавалерию и делали это на собственный счет. Сам город имел чрезвычайно выгодное местоположение: он был хорошо укреплен, а река Северн и близость Северного Уэльса давали отличную возможность для доставки всякого рода съестных припасов, так что и двор, и армия устроились там с большим удобством. И только с неизлечимой болезнью безденежья ни тот, ни другая справиться не могли. Впрочем, пока войска стояли на месте, симптомы ее нельзя было назвать слишком заметными, а тем более мучительными. Солдаты вели себя хорошо, и окрестные жители не чувствовали склонности и не имели причин жаловаться на своих новых гостей; остаток же привезенного из университетов серебра, вместе с небольшими денежными пожертвованиями королю от многих частных лиц, пока еще позволяли покрывать самые необходимые расходы. Нетрудно, однако, было догадаться, что как только армия выступит из Шрузбери — а король твердо решил с этим не мешкать — потребность в деньгах сильно увеличится; к тому же артиллерийский парк (на нужды которого, словно в бездонную пропасть, уходит обыкновенно уйма средств) перевозить было совершенно нечем, и лишь раздобыв крупную сумму денег, можно было надеяться, что артиллерия двинется в поход вместе со всей армией. В Честере, правда, находились повозки и упряжные лошади, предназначавшиеся для кампании в Ирландии, куда их должен был переправить лорд-наместник этого королевства, и теперь Его Величество приказал доставить их к себе в Шрузбери. Но это, весьма своевременное, приращение королевского обоза потребовало новых сумм на его обслуживание и таким образом лишь увеличило нужду в деньгах.

Наконец удалось изыскать два средства, позволившие в полной мере удовлетворить нужды армии. Некая особа католического исповедания подала королю мысль, что, вступив в негласные переговоры с католиками (коих в Шропшире и в соседних графствах было довольно много), он сможет получить от них значительные суммы; дело это, однако, следует вести в глубокой тайне, так чтобы оно ни в коем случае не вышло наружу, ведь Парламент выказывает к католикам крайнюю враждебность, королю же при подобных обстоятельствах также следовало действовать с величайшей осмотрительностью, дабы избежать скандального разоблачения тесных связей с папистами, в чем его беспрестанно обвиняют враги. После долгих совещаний о том, каким путем всего лучше осуществить подобный замысел, королю дали знать, что если он назначит своим представителем человека, пользующегося его полным доверием, то католики также вполне доверятся королевскому уполномоченному и изберут из своей среды одного или двух людей для переговоров с ним, и таким образом делу будет дан ход. Тогда король призвал к себе такого человека, сообщил ему все вышеизложенное и поручил провести совещание с той особой, которую он завтра к нему пришлет. На следующее утро к королевскому представителю для переговоров по означенному предмету явился человек весьма высокого звания, пользовавшийся совершенным доверием католиков, и показал ему список всех богатых дворян своего исповедания, которые жили в графствах Шропшир и Стаффордшир и все до единого являлись открытыми рекузантами. Он разъяснил, что уполномочен принимать решения лишь от имени указанных лиц (их оказалось не так уж мало, и люди это были довольно состоятельные), но добавил, что если они придут к договоренности, то с ней познакомят католиков всей Англии, и те, по его мнению, ее одобрят. Однако на новый денежный заем, заявил он, католики никогда не согласятся, ибо в первую Шотландскую войну они уже помогли королю подобным образом, за что впоследствии жестоко поплатились. В конце концов было решено, что король отправит каждому из них письмо с просьбой внести за два или три года вперед штраф, который, сообразно стоимости своих имуществ, они были обязаны платить ему ежегодно как рекузанты по условиям прежних композиций — что должно было составить весьма значительную сумму. Такие письма были написаны, и в течение последующих десяти-двенадцати дней Его Величество получил от четырех до пяти тысяч фунтов, которые оказались для него в тогдашних обстоятельствах совсем не лишними.

Возвратясь в Шрузбери, король обнаружил, что приготовления к походу идут именно так, как он и рассчитывал. И тут ему представилась еще одна возможность пополнить свою казну (о чем уже заходила речь ранее). В нескольких милях от Шрузбери жил тогда сэр Ричард Ньюпорт, джентльмен из почтенного рода, превосходивший своим богатством всех прочих джентльменов графства. Он слыл человеком на редкость благоразумным, пользовался в тех краях огромным авторитетом, а его преданность королю, равно как и приверженность существующим порядкам в церкви и государстве, сомнений не вызывали. Старший сын его, Фрэнсис Ньюпорт, — молодой человек блестящих дарований, подававший великие надежды, — был членом Палаты общин, где вел себя самым достойным образом. И вот однажды он дал понять кому-то из своих друзей, что его отец, если его сделают бароном, пожалуй, согласился бы подарить Его Величеству крупную сумму. Об этом сообщили королю, но он не пожелал принять подобное предложение: Его Величество много раз высказывался против торговли титулами, сетуя на большие затруднения, которые до сих пор испытывает корона по причине злоупотреблений такого рода, имевших место еще тогда, когда фаворитом был герцог Бекингем. Он даже заявил, что немногие вещи вызывают у него столь же решительное неприятие, как подобный способ добывать деньги. Но когда король вернулся из Честера и обнаружил, что благодаря численному росту своей армии и превосходному порядку во всем он сможет вскоре двинуться в поход, а отличное состояние войск позволит ему искать встречи с неприятелем, отнюдь не уклоняясь от битвы (если только крайний недостаток в деньгах не сделает неосуществимым само выступление из Шрузбери), то ум и иные достоинства Ньюпорта, равно как и обоснованные надежды на будущие заслуги его потомства — у сэра Ричарда было два сына, оба уже тогда много обещавшие, — побудили Его Величество вновь обратиться к сделанному ранее предложению. Дело было улажено в несколько дней. Сэр Ричард Ньюпорт стал бароном Ньюпортом и подарил Его Величеству 6000 фунтов, после чего все военные приготовления прошли весьма успешно.