От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав
Чан Кайши, обсудив с Суном 20 июля свои переговоры со Сталиным, телеграфировал Трумэну: «Хотя Китай не присутствовал на Ялтинской конференции, вы, господин президент, поймете, что мы сделали со своей стороны все возможное, чтобы соответствовать ялтинскому соглашению. По Внешней Монголии мы зашли даже дальше, до предела поддержки китайским общественным мнением. Возможно, мы даже вышли за тот предел. Я надеюсь, что в ваших беседах с генералиссимусом Сталиным вы сумеете внушить ему мысль, что мы заняли в высшей степени разумную позицию и чтобы он не настаивал на невозможном».
Трумэн 23 июля телеграфировал Чан Кайши из Потсдама: «Я просил, чтобы вы выполняли ялтинское соглашение, но я не просил вас делать какие-либо уступки сверх этого соглашения».
И призвал Суна вернуться в Москву и постараться договориться.
Глава 9. Дорога в Потсдам
Когда в ходе визита Гопкинса в Москву договаривались о времени конференции, еще не было ясно точное место ее проведения.
Требовалось, как считали в Лондоне и в Вашингтоне, еще согласие Сталина на то, чтобы союзники могли на равных распоряжаться на месте проведения конференции. Черчилль 17 июня направил ему послание:
«1. Очень важно установить как можно скорее точное место предстоящей конференции, поскольку будет необходимо провести много подготовительной работы.
2. Я определенно считаю и уверен, что Вы cогласитесь, что в данном случае русская, американская и британская делегации должны иметь отдельные территории и что они должны сами провести мероприятия по подготовке помещения, организации питания, транспорта, охраны, связи и т. д. Я предлагаю, чтобы в дополнение было выделено четвертое место, в котором могли бы собираться для совещаний все три делегации. Было бы весьма ценно, если бы советское правительство провело мероприятия в отношении этого общего места встречи».
Сталин согласился с предложением Черчилля, тем более что в любом случае за ним сохранялась роль хозяина:
1. «Делегации будут размещены так, как Вы предполагаете в своем послании и как это было устроено в Крыму. Каждая делегация будет иметь свою замкнутую территорию с режимом, согласно усмотрению руководителя делегации. Район расположения всех трех делегаций – Бабельсберг, юго-восточнее Потсдама. Четвертое помещение для совместных заседаний – дворец германского кронпринца в Потсдаме.
2. Маршал Жуков будет в Берлине 28 июня. К этому времени следует направить передовые группы Монтгомери и Эйзенхауэра для осмотра и приема помещений в Бабельсберге. Передовые группы Монтгомери и Эйзенхауэра могут получить на месте все необходимые справки и разъяснения, касающиеся помещений, от генерала Круглова, известного Вашим людям по Ялте.
3. Недалеко от района расположения делегаций имеется хороший аэродром в местечке Кладов, куда и можно приземлиться».
Черчилль был удовлетворен: «Сталин согласился, что делегации должны быть размещены, как я предложил». Американцы и англичане меж тем согласовывали друг с другом повестку конференции, причем активной стороной вновь выступал Лондон. 14 июня Грю доложил Трумэну точку зрения государственного департамента на британские предложения: «Программа Черчилля составлена таким образом, что она производит впечатление, скорее, перечня жалоб на советское правительство, которое вряд ли адекватно отнесется к предстоящей встрече. Вероятно, он хотел получить отзыв о нем, прежде чем показать его маршалу Сталину».
Черчилль также предложил кодовое обозначение Потсдамской конференции. Он писал Сталину 15 июня: «Я предлагаю, чтобы мы пользовались условным обозначением „Терминал“ для предстоящей Берлинской конференции. Согласны ли Вы?»
В английском языке это слово означает не только «вокзал». Помощник Молотова Подтрубач в своем переводе послания сделал справедливое примечание: «Английское слова „терминал“ означает заключительный, конечный». Но Молотов и Сталин проигнорировали этот пророческий намек. На том же листе Молотов набросал от руки ответное послание от имени Сталина. Оно выглядело так: «Получил Ваше послание от 15 июня. С Вашим предложением о „Терминале“ согласен».
Черчилль также хотел согласовать расширение состава британской делегации. 14 июня он писал Сталину: «Так как наше совещание, которое начнется 15 июля в Берлине, состоится до объявления результатов выборов в Англии, я считаю целесообразным взять с собой г-на Эттли, официального лидера оппозиции с тем, чтобы обеспечить полную преемственность британской политики. О своем намерении я уведомил в подобном же духе Президента Трумэна».
Сталин и Трумэн, естественно, не возражали, и Черчилль направил официальное приглашение лидеру лейбористов Эттли: «Правительство Его Величества, конечно, должно нести ответственность за все решения, но я считал, что Вы должны прибыть как друг и советник». Эттли принял приглашение.
В Потсдаме Сталин чуть было не встретился с английским королем (Молотов встречался с ним во время визита в Лондон в 1942 году). Дело в том, что Черчилль поддержал идею Георга VI о его визите в Германию в период работы Потсдамской конференции. Предварительная программа предусматривала инспектирование монархом британских войск, вручение наград советским и американским командующим, а также ужин в честь глав союзных государств от имени короля. Черчилль запросил мнение союзников на сей счет, попутно предложив Трумэну и Сталину дать ответный завтрак в честь короля.
Черчилль писал Сталину 15 июня: «Во время нашего совещания Король Георг, начиная с 15 июля, будет находиться в поездке по Франции и Германии, инспектируя свои войска, причем он, вероятно, посетит американскую ставку. Он очень хотел бы иметь возможность встретиться с Вами и некоторыми советскими генералами. Поэтому он хотел бы приехать в Берлин в один из дней, когда мы будем там все вместе… Вечером он дал бы в британском секторе ужин, на который он пригласил бы Вас и других советских деятелей, а также Президента Трумэна и членов его делегации».
Трумэн охотно согласился. Но Сталин не спешил с ответом. Черчилль и без этого продолжал подготовку визита короля в Германию и предложил Генсеку 22 июня другой вариант: «Я еще раз беседовал вчера с Королем, и он высказал мысль, что, возможно, будет лучше, если он в условленный день приедет в Берлин и просто даст завтрак Вам и президенту Трумэну, включая соответствующих гостей, и затем во второй половине дня отбудет из Берлина для продолжения своей инспекционной поездки. Мне показалось, что это, возможно, будет более удобным для Вас. Прошу Вас сообщить мне точно, что Вы думаете, и будьте уверены, что при этом не будет нанесено никакой обиды».
Молотов, готовивший ответ, не стал брать на себя ответственность за окончательный вариант и препроводил Сталину свой проект ответа с припиской: «По-моему, не подходит. Черчилль хочет иметь слишком легкий заработок для монарха и себя». Похоже, в Кремле восприняли этот визит как очередную внутриполитическую затею Черчилля. Сталин согласился с Молотовым, он не желал делать подарки премьеру, тем более что в тот момент взгляды Черчилля не были для него секретом. К тому же Сталина мог смущать и ритуал королевского приема, в котором центральная роль отводилась самому монарху.
Сталин ответил премьер-министру 23 июня: «В моем плане не предусматривалась встреча с Королем, а имелось в виду совещание трех, о котором мы ранее обменивались с Вами и Президентом посланиями. Однако если вы считаете нужным, чтобы я имел такую встречу, то я не имею возражений против Вашего плана».
Англичане сразу поняли настроение Сталина, которое он не сильно и скрывал. Дневниковая запись личного секретаря короля сэра Ласелла от 25 июня: «Сталин согласился сквозь зубы, сказав, что он собирался в Берлин на встречи с Трумэном и Уинстоном и не предполагал встречаться с Королем; но если Уинстон считает этот план важным, то он готов ему последовать. Уинстон (отправившийся в предвыборную поездку) сказал, что посоветует Королю повременить с ответом, а потом сообщить Сталину, что программа визита Короля не предусматривает посещения Берлина. Тем временем я приватно запросил мнение Монти – и вот что он ответил мне сегодня: он целиком поддерживает визит Короля в британскую зону, но „что касается посещения русской зоны, то я не считаю это хорошей идеей. Думаю, что это было бы неразумно. Русские – странный народ, и их порядки очень непохожи на наши; легко может возникнуть какая-нибудь неловкая ситуация. Мой совет – Королю НЕ следует туда ехать“. Я с этим полностью согласен». 30 июня Ласелл добавил запись: «После вчерашнего обсуждения с Уинстоном, Король решил вообще не ехать в Германию, а вместо этого отправиться в Северную Ирландию, где уже со времени дня Победы жаждут монаршего визита».
