От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

– Не боится ли господин Сун, что Советский Союз захватит Пекин?

– Нет. Но у Советского Союза и Китая уже был в прошлом опыт с иностранными войсками.

Не все просто оказалось и с оговоренным в Ялте статусом Порт-Артура.

– Чан Кайши считает, что в отношении Порт-Артура и КВЖД хорошо было бы установить срок в 20–25 лет, – говорил Сун.

Глава советского правительства не соглашался:

– Этот срок очень мал, нужно учитывать, что в Порт-Артуре следует построить базу, оборудовать порт и для этого необходимо время.

Еще одним серьезным камнем преткновения стала китайская компартия. Сталин интересовался, думает ли Гоминьдан привлечь ее представителей в правительство.

– Китайские коммунисты – неплохие патриоты, – заметил Сталин. – В Китае должно существовать одно правительство с преобладающим в нем влиянием Гоминьдана, но одному Гоминьдану трудно справляться с нынешней ситуацией в Китае.

– Поскольку Гоминьдан хочет играть в стране руководящую роль, то он не желает организации коалиционного правительства, – последовал ответ.

Американцы только подливали масла в костер разногласий.

4 июля Трумэн поручил госсекретарю Бирнсу проинформировать Гарримана о том, что «Соединенные Штаты не желают выступать и качестве посредника по трактованию какого-либо пункта ялтинских соглашений во время нынешних дискуссий в Москве. Однако Гарриману было сказано, что он может „неофициально“ подтвердить Суну свою позицию, что в той мере, в какой это касается Соединенных Штатов, толкование формулировки ялтинского решения, затрагивающего статус Внешней Монголии, не обсуждалось и что в отсутствие такого обсуждения общепринятое значение слов в письменном виде заключается в том, что нынешний фактический и юридический статус Внешней Монголии должен быть сохранен.

„Только для вашей информации, – завершалось послание Гарриману, – статус-кво, как мы его понимаем, заключается в том, что, хотя де-юре суверенитет Внешней Монголии остается за Китаем, де-факто этот суверенитет не осуществляется. Правительство Соединенных Штатов Америки в соответствии с Договором девяти держав от 1922 года всячески воздерживалось от каких-либо указаний на то, что оно рассматривает внешние владения Китая, такие как Внешняя Монголия, в ином статусе, чем остальная часть Китая“».

Шестого июля Гарриману было поручено сообщить и Сталину, и Суну, что правительство США, будучи участником Ялтинского соглашения, ожидает информацию о договоренностях до заключения окончательного соглашения между ними. «Кроме того, мы предложили в соответствующее время дать ясно понять советскому и китайскому правительству, что мы ожидаем гарантий того, что любые договоренности, заключенные между правительствами Советского Союза и Китая, будут включать право равного доступа граждан всех миролюбивых стран к портовым сооружениям Даляня и их участие в транспортных привилегиях на железных дорогах и исключат практический отказ в равенстве экономических возможностей, как это имело место в период японского контроля…

Что касается предложения Сталина о том, что основные железные дороги в Маньчжурии должны принадлежать России, то наше понимание ялтинского соглашения, как было сообщено Гарриману, состояло в том, что они должны совместно эксплуатироваться Советским Союзом и Китаем и что не было никакого положения, предусматривающего исключительную советскую собственность».

Третью встречу с Суном – 7 июля – Сталин вновь начал с вопроса о Монголии, сочтя его «важным и требующим немедленного разрешения». Сун, поддержанный позицией Трумэна, проявлял непреклонность:

– Чан Кайши соглашается полностью с формулой, выработанной на Крымской конференции, – сохранения статус-кво Внешней Монголии. Китайское правительство согласно с сохранением статус-кво, но оно не может признать независимости Внешней Монголии. Принцип самосохранения – первый закон каждой нации, и ни одно правительство в Китае не смогло бы удержаться, если бы оно подписало акт о предоставлении Внешней Монголии независимости.

– Статус-кво нужно понимать в смысле признания независимости Монгольской Народной Республики, – уверил Сталин. – Нужно учитывать, что сами монголы хотят независимого государственного существования и сами объявили об этом.

– Монголы могут провозглашать все, что им угодно, но Китай не намерен провозглашать независимость Внешней Монголии. Идея Сунь Ятсена о территориальной целостности Китая получила всеобщее признание.

– Это паническая оценка положения, – заметил Сталин. – Если Китай будет иметь союз с Советским Союзом, то никто не сможет свергнуть правительство Чан Кайши. Это мое глубокое убеждение.

– Мы не можем исходить из сентиментальных соображений.

– А советское правительство не может уступить в вопросе о МНР.

Перешли к более общим вопросам.

– Советский Союз думает о будущем, о перспективах, а не о промежутке времени в полгода или год, – заметил Сталин. – После того, как Япония будет разгромлена, она все равно через какие-нибудь 20 лет возродится. Учитывая возможность возрождения мощи Японии, мы должны считаться с тем, что мы на Дальнем Востоке подготовлены недостаточно. У нас есть только один порт – Владивосток. Строится другой порт – Советская Гавань. Третий пункт, где может быть создан порт – Петропавловск-Камчатский. Нужен еще один порт между Владивостоком и Советской Гаванью – в Де-Кастри. Для того, чтобы построить и оборудовать эти порты и построить железную дорогу, нужно примерно 40 лет. Поэтому мы и хотим заключить договор с Китаем на 40 лет, на тот срок, который нам потребуется для того, чтобы создать собственные морские базы. После того, как это будет сделано, мы уйдем с Ляодунского полуострова и с КВЖД, нам они не нужны. Вот почему мы хотим заключить сейчас соглашение о КВЖД, ЮМЖД, Порт-Артуре и Дальнем.

Проекты договоров Молотов протянул Сун Цзвывэню. Но тот не сдавался.

Сун информировал Чан Кайши о том, что переговоры зашли в тупик. Чан провел совещание со своими советниками, после чего телеграфировал Суну инструкции: «Китай согласится признать независимость Монгольской Народной Республики после окончания войны, если Советский Союз полностью согласится уважать ее суверенитет и территориально-административную целостность. Советскому Союзу будет предложено совместное использование Порт-Артура, но не совместный контроль. Далянь будет объявлен свободным портом, но под управлением китайской администрации. Обе железные дороги будут эксплуатироваться совместно, но останутся китайской собственностью и под китайским суверенитетом. Советский Союз соглашается не оказывать никакой поддержки китайским коммунистам или мятежным элементам в Синьцзяне…».

Свою позицию Чан Кайши немедленно через Хёрли довел до Трумэна. «Генералиссимус сказал, что это „максимальные уступки“, на которые может пойти Китай… Генералиссимус очень хотел, чтобы о тех уступках, на которые он готов пойти, немедленно стало известно президенту».

В добавление Сун 9 июля получил от Чан Кайши телеграмму, в которой требовал ответа Москвы на три предложения: 1. «Китай согласен превратить Луйшунькоу (Порт-Артур – В.Н.) в морскую базу для совместного пользования ею обеими странами и объявить Далянь свободным портом, причем в обоих случаях установить двадцатилетний срок… Административная власть в Луйшунькоу и Даляне будет принадлежать Китаю. Китайская Восточная и Южно-Маньчжурская железные дороги будут являться собственностью Китая, а основные магистрали обеих железных дорог будут эксплуатироваться совместно двумя странами в течение 20 лет». 2. По Синьцзяну СССР окажет «Китайскому Правительству помощь в подавлении беспорядков вдоль советско-китайских границ». 3. «Всякая помощь – политическая, материальная или моральная, которую СССР будет оказывать Китаю, должна предоставляться исключительно Центральному Правительству». После того, как будет одержана победа над Японией, и цели, упомянутые в трех названных предложениях будут достигнуты, может быть поставлен вопрос о независимости Внешней Монголии (МНР) путем плебисцита ее народа.