Николай Шпанов - Ученик чародея (Часть 1-6)
- ... я рад, очень рад тому, что все позади! - бодро говорил Грачик в телефонную трубку. - У нас начинается новая жизнь... Конечно, именно "у нас": у тебя и у меня!.. Главное, чтобы был здоров и рос крепким малыш наш Эджин... Как что значит - "наш"? Разве он теперь не мой сын?..
Под ногою Кручинина скрипнула половица. Грачик быстро оглянулся.
- Кто там? - крикнул он, вглядываясь в полутьму комнаты и узнал силуэт Кручинина. Наскоро бросил в трубку официальным тоном: - Извините, товарищ Клинт. Я позвоню вам немного погодя, пришел Нил Платонович...
Кручинин сжал руку Грачика в своих ладонях. Несколько времени тот стоял смущенный, потупясь, наконец поднял взгляд на смутно белевшее лицо Кручинина.
- Вы думаете... это неправильно? - спросил он.
- Что ты, что ты! - испуганно воскликнул Кручинин, усадил Грачика в кресло и, опустившись рядом, долго и ласково говорил о том, как хорошо то, что он понял из этих нечаянно подслушанных слов. - ...Я уверен, - сказал он в заключение, - что ты никогда не пожалеешь о сделанном.
Лица Грачика уже почти совсем не было видно. Падавший через окно луч уличного фонаря выхватывал из темноты только энергично выдвинутый подбородок, широкое плечо и сухую, крепкую руку на подлокотнике. Этого было достаточно, чтобы утвердить впечатление уверенности и силы, какое Кручинину хотелось сейчас сохранить о Грачике.
- Вы имеете в виду ребенка... - сказал Грачик после некоторого молчания. - А вы бы сами... если бы на месте Вилмы была Эрна Клинт? Ответом послужило едва различимое в темноте покачивание головы Кручинина. Вот и я думаю: тут нет ничего такого, о чем я могу пожалеть: маленький Эджин Грачьян...
- А если Вилма пожелает, чтобы он был Клинт или скажем... - тут Кручинин вдруг умолк.
- Не бойтесь, договаривайте, - спокойно сказал Грачик. - Она не захочет, чтобы его звали Эджин Круминьш... Впрочем, это ее дело... Ее дело...
93. О БОЖЕСТВЕННОМ ДЫМЕ И ЦЕННОСТИ ВРЕМЕНИ
- Как ваш жировичок? - спросил Крауш, входя к Кручинину.
- А что же с ним было делать? Вырезали и дело с концом, - беспечно ответил Кручинин.
- Но именно своевременно, никак не позже!
Заметив, с какой завистью Крауш смотрит на то, как он закуривает, Кручинин отвел свою руку со спичкой. Ян Валдемарович просительно протянул руку.
- Стыдно, - сказал Кручинин, - такой большой и такой... слабый.
- Ты же вот не бросаешь курить, хотя, наверно, не хуже меня понимаешь вред этой гадости, - с неудовольствием возразил Крауш.
- Хочешь прочесть лекцию о вреде никотина? Это не ново. В Африке известны целые области, как, например, Ламбарене, которые исследователи называют "странами хронического отравления никотином". Злоупотребление табаком вызывает там у туземцев хроническую бессонницу, с которой они борются тем же курением. А то, что женщины курят наравне с мужчинами и кое-где даже больше мужчин, приводит к появлению неполноценного потомства. В погоне за дурманом негры Понгве курят из огромных глиняных трубок с тыквенными головками. Это целая наркотическая фабрика!.. История табака довольно интересная область. Кеталь, большой знаток, утверждает, что ни одно растение не оказало на экономическую и культурную жизнь человечества такого влияния, как табак.
- Удивительно! - воскликнул Крауш. - Мы, безоговорочные сторонники оздоровления народа, ни разу не поставили вопрос об изгнании табака.
- Это тем более странно, - согласился Кручинин, - что никотин вовсе не является необходимостью для организма. Есть народы, так и не постигшие наслаждения курения, хотя наряду с этим есть и такие, которые курят четыре сигареты сразу - вставляют по одной в каждый угол рта и в ноздри. Американские импортеры даже пакуют для них сигареты по четыре в пачку - на одну закурку.
- И все-таки я думаю, что если уж я бросил это занятие, то тебе и бог велел.
- Но пока что никто не ставил передо мною этого вопроса.
- А если бы я поставил? - с озорством повторил Крауш. - Прошу тебя именем старой солдатской дружбы. Хочу, чтобы ты прожил лишние десять лет.
- Ты сказал "лишние", - спокойно сказал Кручинин. - Что такое лишний год? Ненужный, который некуда девать?
- Разве бывают в жизни ненужные годы, - рассердился Крауш. - Да что там годы?! Счет идет на часы. При всей относительности ценности времени, оно самое абсолютное из благ, дарованных человеку. Тут, брат, не нужно знать, что существуют прокуроры, чтобы не совершать растраты. Это преступление против самого себя.
- А покажи мне такое правонарушение вообще, которое не было бы преступлением против совершающего его.
- Парадокс?.. А впрочем... может быть, и не такой уж парадокс... Ты снова прав, Ян! В том, что касается времени, - не лучшей ли карой для его растратчика является сознание невозвратимости растраченного. Как можно не оценить всю ни с чем несравнимую ценность времени, ежели обернешься к собственному прошлому?
- При условии, что есть что вспомнить.
- А другого прошлого и не бывает!.. - Кручинин подумал и повторил: Нет, не бывает! Сколь бы ничтожен не был человек, для него прошлое - всегда самая большая из утраченных ценностей. Правильно, на мой взгляд, говорил какой-то писатель о необратимости прошлого: "Ничто в жизни не возвращается, кроме наших ошибок". В этом свой смысл и целесообразность устройства бытия.
- Пустяки! - возразил Крауш. - Одной из причин привлекательности существования является неповторимость жизни. Это верно. Я не могу рассматривать прошлое, как некую безвозвратность. А воспоминания, составляющие значительную долю нашей духовной жизни?
- Ты разумеешь воспоминания, имеющие общественный смысл, так сказать "педагогическую ценность"?
- Нет!.. - решительно отрезал Крауш. - Я говорю о личном, о своем, чаще всего, как это говорится у поэтов: о "лирическом".
- Ты и лирика? - Кручинин уставился на прокурора с нескрываемым изумлением. - Старик, ты оборачиваешься ко мне неожиданной стороной!.. Коли так, я тебе признаюсь, но только по секрету: согласен. Больше того: считаю, что частенько будущее потому и привлекательно, что окрашивается привлекательными событиями прошлого. Иначе о чем можно было мечтать? А без мечты какая же жизнь?!
- Ты уловил мою мысль. - Крауш несколько раз кивнул головой, выражая удовольствие. - Человек чувствовал бы себя лишенным перспективы, если бы не имел надежды на то, что удастся еще пережить подобное лучшему, что было... В этой формуле есть привлекательность.
- Не порочна ли она? - в сомнении спросил Кручинин. - Ведь ежели выступить с нею - побьют, а?
- Может быть, и побьют, - рассмеялся Крауш. - Положение твоего писателя о том, что прелесть жизни в необратимости прошлого, - от пессимизма.
- Возможно... Уж очень обездоленным должен быть человек в прошлом, чтобы не рождалась надежда пережить пережитое... Я не принадлежу к числу таких... - Кручинин решительным движением руки отрубил воздух. - Нет, не принадлежу!
- Так, значит, и разговор о "лишнем" куске жизни - пустой разговор. Вот почему я повторяю: ты навсегда бросаешь курить. Прояви силу воли, какой должен обладать человек нашей профессии. И потом... потом тебе следует поскорее отправляться на отдых.
С прищуром, придававшим лицу выражение добродушного лукавства, хорошо знакомое Грачику, Кручинин поглядел на свою папиросу. Приподняв голову, он следил за струйкой дыма, поднимавшегося к лампе и медленно расплывавшегося там в широкую ленту. Лента плавно тянулась к отворенной форточке. Кручинин ткнул дымящуюся папиросу в пепельницу и придавил так, что она сразу погасла; взял полную коробку папирос и свободным, легким движением бросил в камин. Картон вспыхнул со всех сторон, и густой дым сизым столбом повалил в дымоход, наполняя комнату крепким ароматом табака.
- Первобытные курильщики называли этот дым божественным и считали, что табак спущен им непосредственно от богов, - сказал Кручинин.
94. СЛОВО ПРИНАДЛЕЖИТ ПРОКУРОРУ
- Жаль, что я не смог быть в суде, - сказал Кручинин. - Хотелось бы посмотреть на тебя в этом новом для меня качестве... Странное свойство нашей психики: знаю ведь, что ты уже много лет прокурор и сам я не новичок в этой области, а вместе с тем, слыша твое имя, представляю себе тебя в затрапезной шинели, с маузером на боку... - Кручинин на минутку задумался, и выражение некоторой грусти пробежало по его лицу. - Может быть, увидев тебя на процессе, я и самого себя воспринял бы иначе, чем воспринимал до сих пор... Никак не могу состариться в собственном представлении. Это качество нашего поколения: до самой смерти воображать себя молодыми. Или таково свойство всех здоровых людей?
- Кое в ком из смены я этого не замечаю... - Крауш покачал головой.
- Боюсь, что ты несколько... "окабинетился". Все представляется тебе в более мрачном свете, чем нужно, потому что изо дня в день видишь только самые неприглядные стороны жизни, только с ними соприкасаешься...
- Может быть, - неохотно согласился Крауш. - Я с надеждой думаю о времени, когда партия отпустит меня с этой работы.
