Евгений Спицын - Россия — Советский Союз, 1917–1945 гг.
В настоящее время целый ряд крупных и авторитетных историков (Ю. Жуков, Ю. Емельянов, Ю. Рубцов) совершенно справедливо говорят о том, что:
1) Важно понимать то, что в августе 1939 г. речь шла не о разделе Польши, Европы или мира между СССР и Германией, а о том, куда после неминуемого краха Польши А. Гитлер двинет свои полчища, — на восток или на запад. Можно как угодно относиться к И.В. Сталину и его внутренней политике, но нельзя не признать, что, будучи загнанным в угол, он сделал единственно правильный выбор. Более того, он переиграл наглых и самоуверенных англичан — многократных победителей различных дипломатических баталий и, заключив этот договор, предоставил Лондону и Парижу в полной мере вкусить горькие плоды их политики «умиротворения агрессора».
2) Впервые попытка обвинить СССР в развязывании Второй мировой войны была предпринята в самом начале «холодной войны», когда в 1946 г. в провинциальной американской газете «St. Louis Post-Dispatch» были опубликованы копии «секретных протоколов» о разделе сфер влияния между СССР и Третьим рейхом, которые якобы представляли собой приложение к советско-германскому «Пакту о ненападении» 23 августа 1939 г. Сами эти «протоколы» тоже якобы были сняты на микрофильмы сотрудником канцелярии имперского министерства иностранных дел К. Лешем и переданы им английскому подполковнику Р. Томсону где-то на территории Тюрингии. Более того, в ходе Нюрнбергского процесса адвокат И. Риббентропа А. Зайдль попытался внести в число доказательств текст этих самых «протоколов», однако международный трибунал поставил под сомнение их достоверность и доказательную силу. Впоследствии в своих мемуарах сам А. Зайдль признавал, что «я до сих пор не знаю, кто передал мне эти листы, но многое говорит за то, что мне подыграли с американской стороны, а именно со стороны обвинения США или американской секретной службы».
Тогда Советский Союз лихо отбил первую атаку всех заокеанских ястребов и либералов, опубликовав в 1948 г. небольшую, но очень обстоятельную брошюру «Фальсификаторы истории». Тем не менее на Западе упорно продолжали утверждать, что эти протоколы подлинны, и всех тамошних «экспертов» совсем не смущал тот поразительный факт, что официальный межгосударственный договор между СССР и Третьим рейхом тогдашний глава советского правительства и правоверный большевик В.М. Молотов почему-то подписал латинским шрифтом.
Вторая, и на сей раз удачная, попытка обвинить СССР в развязывании Второй мировой войны была предпринята уже в декабре 1989 г. в предельно лживом докладе «О политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 года», с которым на II Съезде народных депутатов СССР выступил тогдашний член Политбюро и секретарь ЦК КПСС, хорошо известный идеолог «горбачевской перестройки» и агент влияния А.Н. Яковлев. Ссылаясь на мифический «Протокол передачи документов в архив МИД СССР», подписанный двумя сотрудниками МИД СССР Н.И. Смирновым и Б.Ф. Подцеробом, якобы нечаянно обнаруженный в мидовском архиве тогдашним заместителем министра иностранных дел СССР А.Г. Ковалевым, он де-факто признал существование секретных протоколов о разделе сфер влияния между СССР и Третьим рейхом, ставших составной частью «Пакта Риббентропа-Молотова».
Всякий историк должен виртуозно владеть методом хронологического анализа, и если с этих позиций подойти к оценке «источников» по «секретным протоколам», то мы столкнемся с тем поразительным фактом, что время происхождения многих событий установить просто невозможно. Например,
а) так и не прояснен вопрос, когда западные союзники успели захватить микрофильмы А. Леша из канцелярии имперского Министерства иностранных дел, поскольку в мае 1945 г. в Берлине были только советские войска, а вся история их таинственной передачи английскому подполковнику Р. Томсону на территории Тюрингии известна лишь из уст личного друга помощника генсека тов. А.С. Черняева известного «перестроечного» журналиста Л.А. Безыменского;
б) когда и в связи с чем высокопоставленные сотрудники центрального аппарата МИД СССР Б.Ф. Подцероб и Н.И. Смирнов составили акт приема-передачи пакета документов, включавших эти самые «секретные протоколы»;
в) когда были проведены два заседания депутатской Комиссии по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года, которую возглавлял г-н А.Н. Яковлев, и когда членами этой комиссии был утвержден проект постановления Съезда народных депутатов по данному вопросу;
г) когда г-н А.Н. Яковлев получил от своего подельника г-на А.Г. Ковалева «Служебную записку» Н.И. Смирнова и Б.Ф. Подцероба, и когда проводились экспертизы этих документов, на которые ссылался А.Н. Яковлев в своем докладе II Съезду народных депутатов СССР;
д) наконец, кто дал прямое указание на публикацию текстов этих протоколов в академических журналах «Вопросы истории» и «Новая и новейшая история» и т. д.
Таким образом, многие события, связанные с «Пактом Риббентропа-Молотова», в принципе не могут быть датированы, а потому их нельзя считать достоверными или даже вероятными.
30 августа 1939 г. В.М. Молотов, выступая в Верховном Совете СССР с докладом о ратификации договора «О ненападении», прямо заявил, что этот договор между СССР и Германией стал результатом того тупика, в котором оказались англо-франко-советские переговоры, безрезультатно шедшие на протяжении нескольких последних месяцев.
В современной исторической науке существуют диаметрально противоположные оценки советско-германского пакта, которые во многом продиктованы политическими воззрениями большинства авторов, особенно либерального толка.
Большинство непредвзятых ученых (А. Тейлор, А. Якушевский, О. Ржешевский, В. Сиполс, Ю. Емельянов) справедливо полагают, что этот пакт имел исключительно важное значение, поскольку позволил Советскому Союзу:
• почти на два года оттянуть свое вступление в войну с Германией и значительно лучше подготовиться к ней;
• снять угрозу возникновения единого антисоветского фронта империалистических держав, контуры которого явно обозначились еще при подписании Мюнхенского договора;
• существенно отодвинуть свою границу на западных рубежах, что позволило советскому руководству за время тяжелых приграничных боев выстроить новую систему управления страной в условиях начавшейся полномасштабной войны с нацистской Германией;
• стабилизировать обстановку на дальневосточных рубежах, где японские агрессоры прекратили боевые действия на советской и монгольской границах;
• предотвратить угрозу одновременной войны на двух фронтах, поскольку Германия, нарушив ключевые статьи «Антикоминтерновского пакта», серьезно испортила свои отношения с Японией и т. д.
Их оппоненты из либерального лагеря, активно вскормленные в годы «горбачевской перестройки» яковлевским аппаратом в ЦК КПСС (М. Семиряга, В. Дашичев, М. Кулиш), особо не утруждая себя ни анализом фактов, ни какими-либо аргументами, априори крайне негативно оценивают этот пакт, который, по их мнению:
• стал главной причиной возникновения Второй мировой войны;
• зримо показал тождество двух самых кровавых режимов в истории человечества — гитлеризма и сталинизма;
• безбожно порушил «девственную» государственность миролюбивой Польши и демократических прибалтийских государств и т. д.
Эта когорта проплаченных «специалистов» так и не может ответить даже на такой простой вопрос, какую долю вины в развязывании Второй мировой войны в таком случае несут правительства Эстонии и Латвии, чьи министры иностранных дел К. Сельтер и В. Мунтрес еще 7 июня 1939 г., находясь в Берлине, подписали с И. Риббентропом аналогичные пакты «О ненападении».
7. Германско-польская война и Освободительный поход РККА в сентябре 1939 г.По общепринятой в англосаксонской, европейской и советской историографии 1 сентября 1939 г. нападением германских вооруженных сил на Польшу началась Вторая мировая война. В течение первой недели боев войска вермахта под общим руководством генерал-полковника В. Браухича взломали слабую оборону польской армии и уже к исходу 6 сентября подошли к окраинам Варшавы. В тот же день польское правительство во главе с премьер-министром Ф. Славой-Склодовским позорно бежало из столицы государства в Люблин, а ставка главнокомандующего польскими войсками маршала Т. Рыдз-Смиглы была перенесена в Брест.
После начала войны советское правительство, в отличие от правительств Великобритании (Н. Чемберлен) и Франции (Э. Даладье), объявивших войну нацистской Германии, заявило о своем нейтралитете. Доподлинно известно, что германское руководство 3—12 сентября 1939 г. направило в адрес Москвы четыре дипломатических ноты, в которых настаивало на вступлении СССР в войну против Польши. Но вплоть до 15 сентября советское политическое руководство уклонялось от принятия столь серьезного решения.
