Ложь и правда о советской экономике - Спицын Евгений Юрьевич
В середине февраля 1959 года Н. С. Хрущев лично посетил Рязань, где на совместном заседании обкома и областного совета отметил «замечательные организаторские способности и коммунистическое понимание долга» тов. А. Н. Ларионова. Понятно, что после такого громкого «пиара» рязанский почин был подхвачен многими первыми секретарями, в том числе Краснодарского и Ставропольского крайкомов партии Д. М. Матюшкиным и И. К. Лебедевым, а также Тульского, Московского и Ростовского обкомов А. И. Хворостухиным, П. Н. Демичевым и Н. В. Киселевым. Поэтому вовсе не случайно, что тогда же, в феврале 1959 года, выступая на XXI съезде КПСС, Н. С. Хрущев громогласно заявил на всю страну, что уже сейчас «имеются достойные примеры трудового почина советских животноводов», взявших на себя высокие обязательства увеличить производство мяса, масла и молока в Рязанской области в 3,8 раза, в Ставропольском крае в 2,5 раза и Ростовской области в 2 раза.
Уже в декабре 1959 года все указанные персоны отчитались о выполнении взятых обязательств. И, конечно, среди передовиков была Рязанская область, которая, как и обещала, троекратно перевыполнила свой план и поставила в общесоюзный фонд 150 тыс. тонн мяса, за что сам Н. С. Хрущев наградил область орденом «Ленина», а ее руководитель был удостоен звания Героя Социалистического Труда и на радостях пообещал уже в следующем году дать еще больше мяса, не менее 180–200 тыс. тонн. Понятно, что на очередном Пленуме ЦК, состоявшемся 22–25 декабря 1959 года, где вновь обсуждался вопрос «О дальнейшем развитии сельского хозяйства (О мероприятиях по выполнению решений XXI съезда КПСС и декабрьского 1958 г. Пленума ЦК», Н. С. Хрущев, поставив в пример «трудовой подвиг рязанских животноводов», вновь громогласно заявил, что их «блестящий опыт нуждается в повсеместном распространении и пропаганде» [791]. Более того, он даже попрекнул такими «достижениями» Рязани двух первых секретарей — ЦК Компартий Украины и Белоруссии Н. В. Подгорного и К. Т. Мазурова. А в последний день работы Пленума заявил, что давно знает А. П. Ларионова как серьезного, вдумчивого человека, который «никогда не пойдет на такой шаг, чтобы взять какое-то нереальное обязательство, блеснуть, а потом булькнуть, то есть провалиться. Он на это не пойдет». Однако на поверку «трудовой подвиг» рязанцев оказался банальной аферой, поскольку в его основе лежали колоссальные приписки, массовый убой молодняка, молочного скота и даже быков-производителей, насильственное изъятие и убой скота из личных подсобных хозяйств многих колхозников, скупка мясных туш и молодняка не только в соседних областях, но и в Казахстане и т.д. В результате уже к лету 1960 года заготовки мяса в Рязанской области составили всего около 30 тыс. тонн, поголовье скота менее чем за два года сократилось на 65%, а рязанские колхозники, у которых силой под расписку «временно» изъяли скот, не заплатив им ни копейки денег, отказались обрабатывать колхозные поля, что неизбежно привело к падению производства зерна на 50% [792].
Кстати, как заявили ряд историков (Р. Г. Пихоя [793]), об этих махинациях с самого начала знали многие партийные руководители, в том числе главный куратор всего сельского хозяйства страны секретарь ЦК Николай Григорьевич Игнатов, зав. Сельскохозяйственным отделом ЦК по союзным республикам Петр Емельянович Дорошенко и зав. Организационно-партийным отделом ЦК Владимир Ефимович Семичастный. Но все они до поры до времени молчали. Лишь в середине сентября 1960 года, когда вскрылись настоящие масштабы произошедшей катастрофы, руководство Рязанской области было отправлено в отставку. Однако эта информация не соответствует действительности. Как установил доцент А. В. Сушков [794], еще в первой половине мая 1959 года заведующие Отделами партийных органов ЦК КПСС по РСФСР и союзным республикам В. М. Чураев и В. Е. Семичастный и заведующие Сельхозотделами ЦК КПСС по РСФСР и союзным республикам Г. И. Воробьев и П. Е. Дорошенко направили в Президиум ЦК совместную подробную записку «О нарушениях при заготовке сельскохозяйственной продукции», где черным по белому было указано, что «особенно грубые нарушения и извращения советских законов допущены в Рязанской области» [795]. По свидетельству В. Е. Семичастного, Н. С. Хрущев и А. Б. Аристов в целом спокойно отнеслись к этой информации, а вот Н. Г. Игнатов отреагировал на нее крайне болезненно. Однако никаких мер тогда принято не было: Н. С. Хрущеву позарез был нужен успешный пример решения «мясной проблемы», а А. Б. Аристов, который, кстати, был давним и близким приятелем А. Н. Ларионова, спасшим его от сталинского гнева еще в 1952 году, принял «правила игры» Первого секретаря ЦК и не дал делу ход. Зато наказаны были главные «стукачи» П. Е. Дорошенко и В. Е. Семичастный, которых в августе — сентябре 1959 года турнули из аппарата ЦК и сослали в провинцию: одного — на должность первого секретаря Черниговского обкома КПУ, а другого — на пост второго секретаря ЦК Компартии Азербайджана [796].
Причем, вероятнее всего для перестраховки, 25 июня 1959 года Бюро ЦК КПСС по РСФСР, главой которого де-факто был А. Б. Аристов, приняло специальное Постановление «О продолжающейся практике продажи и сдачи государству маловесного скота многими колхозами и совхозами», в котором руководителям партийных комитетов и животноводческих хозяйств было строго указано об их персональной ответственности за сохранение и недопустимость подобной практики.
Как уже было сказано выше, «горькое похмелье» наступило лишь в 1960 году, когда Рязанская область еле-еле дала в общесоюзный фонд только 30 тыс. тонн мяса. Для начала в мае — июне 1960 года «полетели головы» двух заведующих Сельхозотделами ЦК по РСФСР и союзным республикам Г. И. Воробьева и Г. А. Денисова и министра сельского хозяйства РСФСР С. В. Кальченко. А затем наступил черед самого А. Н. Ларионова, впавшего в депрессию, которую он по давней своей привычке заглушал беспробудным пьянством. Ему попытался помочь А. Б. Аристов, пробивший в августе 1960 года целое Постановление Бюро ЦК по РСФСР «О мерах помощи колхозам и совхозам Рязанской области», но оно вызвало неудовольствие Н. С. Хрущева и было тут же отменено. А. Н. Ларионов попытался встретиться с самим Первым секретарем, но тот отказался с ним встречаться. Не стали с ним встречаться и другие члены высшего руководства, в частности Ф. Р. Козлов, Д. С. Полянский и П. Н. Поспелов, так как его судьба была уже предрешена [797]. По решению Президиума ЦК новым первым секретарем Рязанского обкома должен был стать руководитель соседней Владимирской области Константин Николаевич Гришин, который, кстати, был одним из тех, кто сигнализировал в ЦК о «рязанской афере». Сам же А. Н. Ларионов, который должен был уехать на новое место службы в Ленинград, не пережив позора и депрессии, накануне открытия областной партконференции 22 сентября 1960 года застрелился. Кстати, как считают ряд историков (Р. Г. Пихоя, А. В. Сушков [798]), «рязанская катастрофа» стала и началом заката бурной политической карьеры аж пяти секретарей ЦК, снятых со своих должностей одним махом на Пленуме ЦК 5 мая 1960 года: Н. Г. Игнатова, А. Б. Аристова, А. И. Кириченко, Е. А. Фурцевой и П. Н. Поспелова.
Между тем провал хрущевской аграрной политики вскоре стал настолько очевидным, что в ЦК КПСС и Совете Министров СССР уже никто, кроме самого Н. С. Хрущева, не строил никаких иллюзий относительно решения этой архиважной задачи. Вместо обещанного изобилия надо было в срочном порядке заниматься жестким распределением всей мясо-молочной продукции в разных регионах страны. Поэтому вскоре на свет появляются различные Постановления Бюро ЦК КПСС по РСФСР, в том числе такие, как «О фактах грубых нарушений, допущенных по отдельным хозяйствам Курганской, Воронежской, Свердловской областей и Краснодарского края» (11.1960), «Об увеличении дотации мясопродуктов Свердловской области» (02.1961), «О ресурсах продуктов животноводства для снабжения населения в IV квартале 1961 г.» (10.1961), «О фактах нарушения принципа добровольности при проведении закупок животноводства у населения Татарской АССР» (08.1962) и многие другие [799].
