Севостьянов Г.Н. - Москва - Вашингтон: Дипломатические отношения, 1933 - 1936
Закон о нейтралитете предоставлял право президенту объявлять состояние войны, запрет США на экспорт оружия, боеприпасов и военного снаряжения воюющим странам. За нарушение эмбарго предусматривался штраф до 10 тыс. долл. или тюремное заключение до 5 лет, или то и другое одновременно. По закону запрещалась перевозка оружия на американских судах; американские граждане могли плавать на судах воюющих стран на свой риск. Срок действия закона — 6 месяцев.
Подготовка США ко второй мировой войне
Для контроля над производством и торговлей оружием создавался Национальный совет с участием госсекретаря, военного министра, министра финансов, флота и торговли. Фирмы, занимавшиеся производством оружия и военных материалов или их торговлей обязаны были зарегистрироваться и получить лицензию в госдепартаменте. К концу ноября было зарегистрировано 86 таких фирм50. Принятие законодательства о нейтралитете означало приоритет национальных интересов страны при решении вопросов о войне и мире, уменьшение вероятности вовлечения США в вооруженные конфликты, обособление их от мировых событий, нежелание участвовать в предотвращении войны путем коллективных усилий, отклонение принципов взаимозащиты и взаимопомощи. Одновременно Рузвельт понимал, что закон о нейтралитете не спасет Америку от войны, ибо мир неделим, в нем слишком много взаимосвязано и взаимообусловлено, и полностью нельзя изолировать страну от внешнего мира. В день подписания Рузвельтом этого закона, 31 августа, в газете "Пополо д'Италия" — официальном правительственном органе была опубликована статья, в которой надменно говорилось: "Коль скоро Эфиопия — это пистолет, нацеленный в сердце Италии, то, помимо отсутствия в Абиссинии цивилизации и наличия рабства, существует два фундаментальных и абсолютно неоспоримых аргумента, побуждающих Италию приготовиться к решительным и безотлагательным действиям, это — жизненные потребности итальянского народа и его элементарная безопасность в Восточной Африке". Акт о нейтралитете был неоднозначно воспринят в стране. Изоляционистско-пацифистские организации одобрили совместную резолюцию, ее сторонники придерживались формулы: "Мы не вмешиваемся в дела Европы, а европейцы — в наши". Это означало отказ США от международного сотрудничества. Между тем были и другие суждения и мнения. Так, известный аналитик, редактор журнала "Форин Афферс" Г. Армстронг справедливо отметил неразумность Вашингтона изолироваться от внешнего мира, забывать интернациональные обязательства, проявлять неистовый национализм51. С принятием законодательства о нейтралитете США оказались в трудном и противоречивом положении, ибо оно ставило в неравное положение агрессора и его жертву. Это понимали некоторые конгрессмены и сенаторы. По словам сенатора-республиканца X. Джонсона (из Калифорнии), принятая совместная резолюция являлась триумфом изоляционистов и серьезным поражением интернационалистов. Сенатор-демократ Т. Коннэли (штат Техас) заметил, что США будут на стороне сильного против слабого и беззащитного. Америка заранее обещает, что она никакого влияния не будет оказывать на то, чтобы сохранить мир, либо предотвратить конфликт и защитить беззащитную страну, подвергнувшуюся агрессии52. Член палаты представителей республиканец Д.В. Вэдсворт из Нью-Йорка заявил, что акт о нейтралитете являлся открытым приглашением сильного атаковать слабого53. Негативно отозвался о принятом законе корреспондент А. Крок, заявив: акт о нейтралитете представлял собой наиболее опасный документ из когда-либо написанных в области внешней политики. Пресса деловых промышленных и финансовых кругов воздержанно комментировала закон о нейтралитете, защищая торговые интересы страны, выступая против ограничения торговли, за возможность получения высоких прибылей.
Принятие закона о нейтралитете означало по существу отказ США от международного сотрудничества. Американской администрации предоставлялась возможность уклоняться от вступления в союзы, направленные на объединение усилий против стран-агрессоров. В то же время президент Рузвельт и его сторонники полагали, что США, используя географическое положение и опираясь на экономическое и финансовое могущество страны, могут оказывать влияние на развитие международных событий, придерживаясь политики выжидания и маневрирования, создавая могучий флот и армию. Искусно используя антивоенные настроения американского народа, изоляционисты добились принятия конгрессом акта о нейтралитете, определившего в значительной степени на многие годы внешнеполитический курс США и оказавшего воздействие на развитие мировых событий накануне второй мировой войны. Изоляционисты выступали под лозунгом: "Америка — прежде всего". Американский историк Р. Даивайн назвал одну из глав своей книги " 1935 г. — триумф нейтралитета". Говоря о политической атмосфере в стране при принятии законопроекта, сотрудник госдепартамента Грин заметил: "Конгресс был в состоянии истерии, а администрация молчала"55. Известными и активными представителями курса на изоляцию страны были сенаторы Дж. Най, У. Бора, X. Джонсон, А. Ванденберг, Б. Кларк, конгрессмен Г. Фиш, экс-президент Г. Гувер. В противовес изоляционистам политика интернационалистов была направлена на обеспечение национальных интересов США на основе сотрудничества с другими государствами в экономической области, сохранения "свободы руте" и укрепления обороноспособности страны. Лично Рузвельт, как президент, хотел, чтобы Соединенные Штаты как великая держава имели возможность воздействовать на развитие событий в мире. Между тем он не мог не считаться с настроением общественности страны. Нерешительность президента отражала в некоторой мере настроение общества, которое в ответственный момент не смогло осознать значимость неделимости мира и важность следования принципам коллективной безопасности. Цели закона о нейтралитете ясно и конкретно изложены госсекретарем Хэллом: "США готовы только защищать нашу безопасность и благополучие от угрозы... Мы твердо не намерены участвовать в вооруженных конфликтах, которые могут возникнуть между другими странами, и будем придерживаться политики, которая необходима, чтобы избежать такого риска"56. Публичные заявления Рузвельта и Хэлла о содержании принятого закона о нейтралитете дали основания Литвинову сделать неутешительные выводы. В беседе с китайским послом Янь Хойцином он сказал: трудно надеяться на сотрудничество с США в международных делах ни в Европе, ни в Азии57. Таким образом, в международных отношениях в 30-х годах наметились три тенденции, три концепции сохранения мира. Советский Союз выступал за создание системы коллективной безопасности, западные государства, в частности Англия и Франция, полагали возможным сохранение мира посредством уступок и "умиротворения" агрессоров, США официально проводили политику нейтралитета. Борьба этих направлений в мировой политике нашла наглядное отражение в Европе и на Дальнем Востоке. Она оказывала определенное влияние и на развитие советско-американских отношений.
Тупик в отношениях между СССР и США перед второй мировой войной
С января по сентябрь 1935 г. советско-американские отношения развивались бурно, пережив два критических периода — в феврале и августе. Первый из них обозначил прекращение переговоров по долгам, претензиям и кредитам, второй — обострение и остроту расхождений по идеологическим вопросам в связи с конгрессом Коминтерна. Эти события продемонстрировали высокий дипломатический и политический накал страстей с обеих сторон, характер, глубину и масштабность разногласий, определили степень недоверия друг к другу. В то же время заключение торгового соглашения свидетельствовало о заинтересованности обеих стран в поддержании контактов. Были определены параметры торговли, объем товарооборота на год. Между тем Вашингтон отказал предоставить Москве долгосрочный кредит. Так что эта проблема оставалась нерешенной. Август привнес еще одну внешнеполитическую проблему в отношения между США и СССР. Конгресс принял закон о нейтралитете. Это означало, что США официально не намерены сотрудничать ни с Лигой наций, ни с европейскими государствами в деле сохранения и обеспечения всеобщего мира, отказывались от совместных действий, принципов коллективной безопасности. И это было сделано в тот момент, когда решался вопрос — мир или война, когда Германия, Италия и Япония требовали ревизии Версальско-вашингтонской системы, территориального передела мира. В этих условиях осенью 1935 г. советско-американские отношения подверглись серьезным испытаниям. Встал вопрос: возможно ли преодоление возникших разногласий по ряду кардинальных проблем, будет ли устранено недоверие, какие имеются для этого пути, как улучшить взаимоотношения между двумя странами? Об этом думали в Москве и Вашингтоне. Причем каждая сторона по-разному оценивала ситуацию и видела выход из нее. В госдепартаменте по-прежнему были полны решимости добиваться уплаты долгов и расширения торговли с Советским Союзом, воздерживаясь при этом от предоставления долгосрочных кредитов. В планы американских политиков и дипломатов не входило политическое сотрудничество на принципах коллективной безопасности с целью обеспечения всеобщего мира. Советский Союз был обеспокоен нарастанием опасности с Востока и Запада. Естественно, приоритетным направлением для него являлось приобретение стратегических союзников, в первую очередь в Европе в лице Франции и Великобритании. Большое значение, безусловно, имело налаживание сотрудничества с США в деле сохранения мира. Эти государства были заинтересованы также и в укреплении взаимоотношений в связи с обстановкой на Дальнем Востоке. Однако принятие законодательства о нейтралитете и широко развернувшаяся в американской печати антисоветская кампания отрицательно повлияли на деловые связи обеих сторон. Руководство НКИД старалось также выяснить, почему президент Рузвельт и госдепартамент после за ключения торгового соглашения решили послать в августе резко негативную ноту протеста по поводу созыва конгресса Коминтерна и как реагировать на их предложения о продолжении переговоров о долгах и кредитах. В течение сентября и в начале октября эти вопросы оживленно обсуждались в НКИД и дипломатической переписке с полпредом А.А. Трояновским. Единого мнения не было. Сложившаяся ситуация оценивалась неоднозначно. Высказывались разные точки зрения и подходы к урегулированию назревших вопросов. Заместитель наркома Н.Н. Крестинский объяснял это главным образом предстоящими президентскими выборами в 1936 г. По мнению полпреда Трояновского, это была только одна из причин. Разумеется, президент учитывал предстоящие выборы и желал привлечь к себе различные группы избирателей. Но были и другие мотивы. В частности, надежды правительства США на большую торговлю и уплату долгов не сбылись. У деловых кругов это вызвало разочарование. Они помнили выступление Литвинова в Нью-Йорке с обещанием заказать товаров на 500 млн долл. при предоставлении кредитов. На самом деле этого не произошло. Полемизируя с Крестинским, Трояновский спрашивал: "Возможна ли была посылка такой ноты, если бы вопросы кредитов, торговли и долгов были бы как-то урегулированы. В последнем случае данная нота была бы невозможна"1. Очевидно, Рузвельт просчитался и не в состоянии что-либо сделать. Покупки в США товаров на сумму 30 — 35 млн долл. были явно недостаточны. Они не могли успокоить деловые крути и общественное мнение страны. И именно это толкнуло Рузвельта на такой шаг, дабы оказать, с одной стороны, давление на Москву, а с другой — показать оппозиции, что он решительно действует. Но нота протеста не изменила антипатии к нему многих консервативно настроенных к СССР людей. В этом особенность ситуации в стране. Ее надо учитывать и искать выход. Трояновский заканчивал свое полемическое письмо Крестинскому словами: "На своей оценке положения в Соединенных Штатах, в связи с последней нотой протеста американского правительства, я настаиваю и считаю ее правильной"2. Как писал Крестинский Трояновскому 14 сентября, причина не в том, что американцам не удалось договориться с советским правительством о долгах и кредитах. В действительности протест Вашингтона по поводу Коминтерна обусловлен политическими соображениями, связанными с предстоящими президентскими выборами. Это главное. По его мнению, предложение посла о возобновлении переговоров о долгах и кредитах несвоевременно. Нельзя сейчас брать инициативу на себя. Это означало бы, что мы напуганы недавним демаршем американцев и готовы отказаться от прежних позиций по вопросу долгов. "Худшего момента для возобновления переговоров выбрать нельзя - подчеркнул Крестинский, — нам нужна чрезвычайная политическая осторожность, выдержка и терпение"
![Анатолий Добрынин - Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]](/uploads/posts/books/36343/36343.jpg)