Мартин Реймонд - Потребители будущего. Кто они и как их понять
Фотограф Перри Огден снял все детали лондонской студии крупным и общим планом; эти последовательные изображения передавали царивший там поэтический хаос свободного падения.
С помощью археологов и фотографий Огдена студию с ее содержимым переправили в Дублин и собрали заново, так что теперь посетители могут поставить себя на место Бэкона и взглянуть на его хаотичный мир как будто его глазами.
Поражают две вещи. Во-первых, создается полное впечатление, будто вы находитесь в его лондонской студии. Она воссоздана идеально, все размещено на своих прежних местах — бумаги, банки с краской, бутылки, кисти, газеты и даже пыль от красок. Во-вторых, вы вдруг понимаете, что в этой комнате с «тысячами бумаг, книг и фотографий, подгнившими шторами, траченным молью покрывалом на постели, кистями и красками, забракованными полотнами» находится трехмерная карта жизни Бэкона, его любовных увлечений, вкусов и даже внутренней тоски.
Если вы не знали этого человека, то здесь могли бы многое узнать о нем: что он был художником, пил виски и коллекционное шампанское (там есть бутылки Krug, ящики Le Mesnil, Tattinger); что он был гомосексуалистом (во всех журналах, газетах и на вырванных страницах — обнаженная мужская натура, испанские тореадоры, бодибилдеры и изображения его любовников Джорджа Дайера и Питера Лейси). Можно предположить, что он имел нездоровый интерес к патологиям, воспалениям кожи, хирургии и другим медицинским темам и заболеваниям, судя по количеству разбросанных на полу книг и вырванных страниц с изображениями болезней кожи и лица. Он обожал испанских живописцев, особенно Веласкеса, французского художника Жоржа Сера, британца Люсиана Фрейда, швейцарского скульптора Альберто Джакометти и фотографии Джона Дикина.
Также понятно, что его завораживали движения. Его интриговало тело в движении: в выдвинутом ящике и на забрызганной краской батарее валяются страницы из цикла фотографий «Человеческая фигура в движении» Идвирда Майбриджа и другие фотоборцы в момент схватки.
Судя по дверям и стенам, о которые он вытирал кисти и где пробовал наносить свои цвета, ему нравились кровавые оттенки красного, зеленый, а также пурпурный с синюшным оттенком. Подойдя ближе к полкам, где стоят банки с краской, валяются тряпки и старые носки, можно даже увидеть кое-что из его любимой еды — бобы Batchelor's, каперсы Noel's, апельсиновый сок Libby's, мармелад Chiver's Old English, огурцы в кисло-сладком соусе Elswood's. Бобовые занимают среди них особое место: ясно, что Бэкон был на них помешан. Лимская фасоль, конские бобы, зеленая фасоль, тушеная фасоль — эти банки стоят повсюду, как внезапные штрихи; возможно, они позволяют больше узнать о его жизни, чем россыпи и стопки газет, журналов и книг, загромождающие пол и буфеты, с торчащими из-под них кистями, тюбиками, тряпками, полотенцами с засохшими пятнами краски и пустыми банками из-под помидоров.
Если вы не знали Бэкона как художника, то точно узнаете, что он был неряхой и любил бобовые, а также мужчин, хорошие вина и дешевые заведения в Сохо. Это описание ни за что не получилось бы составить, если бы мы только поговорили с ним или изучили его работы и немногие публичные заявления. Но пройдя в эту дверь, порывшись в его ящиках и буфетах, увидев банку бобов Batchelor's рядом с банками краски «Ализари — новый красный» — бобы и кровь, и все это на одной полке, — вы поняли бы все без слов.
Студия Бэкона — свидетельство того, как многое можно узнать, изучая визуальный мир. Мы предлагаем посмотреть на работы Майкла Лэнди, Софи Калль. А также таких фотографов-реалистов и художников-фотографов, как Миша Халлер, Нэн Голдин, Элистер Маклел–
лан, Юэн Спенсер, Уильям Эгглстон, Мартин Парр и Ричард Биллингем. Но вспомните, как плохо представлен визуальный мир в тех отчетах, которые заказывают бренды или компании, чтобы лучше понять тренды на возникающих рынках. Мы заваливаем их цифрами, убиваем статистикой, расчленяем бессмысленной сегментацией и при этом теряем то, что важнее всего — суть человека, его душу.
Мы заваливаем их цифрами, убиваем статистикой, расчленяем бессмысленной сегментацией
30. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать
Исследователи поведения и этнографы в области дизайна Женевьева Белл, Кен Андерсон и Тони Салавдор утверждают, что бизнес игнорирует визуальный мир, считая его неактуальным для корпоративной системы, где все изыскания должны подкрепляться статистическими данными и цифрами. «А визуальный мир бросает вызов принципам, на основе которых действуют в бизнесе и на производстве».
В бизнесе — потому что визуальный мир ставит под сомнение общепринятые методы измерения и сопоставления данных о симпатиях и антипатиях потребителей; на производстве — потому что поведенческие исследования того типа, что применяется и нами, и ими (а также растущим количеством нацеленных на будущее компаний), требуют совместного подхода к истолкованию рынка. Кроме того, изучение визуального мира требует, чтобы креативы, команды по маркетингу, дизайну, продажам и производству отказались от нынешнего излюбленного метода работы — обособленного — и стали работать более согласованно.
Практический дизайн
IDEO (в переводе с греческого «идея») — консультационная фирма в области дизайна, которая разделяет эту точку зрения. Эта англо-американская компания произвела коренные преобразования в области дизайна. Это детище Билла Моггериджа, Майка Натталла и Дэвида Келли реализует многие из процессов и технологий, которые только сейчас начинают изучаться отзывчивыми корпорациями.
Келли мечтал о первой компьютерной мыши — и осуществил эту мечту для Apple. Созданный Моггериджем дизайн первого портативного складного компьютера GRiD со временем превратился в отраслевой стандарт.
Эта фирма настолько успешна, что новостной телеканал ABC снял получасовой документальный фильм Nightline о ней и ее уникальном на то время подходе к разработке продуктов и созданию брендов. По словам Келли, в хороших компаниях должны работать люди, которые не всегда слушаются босса, то есть отклоняющиеся от нормы. Основное внимание нужно уделять тому, «кто придумывает лучшие идеи, а не его месту в корпоративной иерархии. Мы поощряем безумие, потому что иногда оно приводит к правильным идеям».
Дизайн для людей
В результате многие из них заслуженно стали лидерами продаж и классическими примерами дизайна
Вместо «иногда» Келли вполне мог бы сказать «всегда». Бренды, продукты и характерный стиль IDEO — эти мягкие эргономичные формы, оптимистичная цветовая гамма, удобные пропорции и интерфейсы, которые наводят на мысли об отзывчивости, игривости и индивидуальности, — есть повсюду и породили множество подражаний.
Сами эти продукты узнаются мгновенно благодаря своей форме, фактуре и, что важнее всего, легкости в использовании. В результате многие из них заслуженно стали лидерами продаж и классическими примерами дизайна и поэтому обладают необычайно низкими показателями критического порога. Примеры — одноразовый фотоаппарат Polaroid Izone, Palm V, офисное кресло Leap Chair с особой технологией поддержки спины, инсулиновая шприц-ручка, удочка Flashcast Sp2000.
IDEO верна своему принципу — быть отзывчивым брендом, поэтому в компании нет официальных названий должностей и четко очерченных отделов. Она избегает этих традиционных атрибутов компаний, чтобы обеспечить свободный поток идей и повсеместный обмен знаниями и блестящими озарениями. Это означает, что в компании мало сфер влияния, еще меньше «вотчин» отдельных руководителей и почти нет управленческих иерархий, которые характерны для дизайн-студий конкурентов.
В IDEO хотели, чтобы их продукты, гармонично сочетая дизайн, конструкцию и функции, обеспечивали целостное воздействие на потребителя. Компания утверждала, что функция и есть форма, и стремилась придерживаться этого правила в своих командах, в работе для продуктов и брендов заказчиков — Nike, Amtrak, NEC, Samsung, Canon и Nissan.
Ведь дизайн — это не только разработка дизайна продукта, а процесс, начинающийся гораздо раньше, и на него влияют как потребители, так и внутренняя структура компании. Здесь уместно провести аналогии с клеткой или, скорее, группой клеток из примера со слизевиком Нагасаки: она функционирует независимо, но сотрудничает с другими, в случае дизайна — в ходе крупных проектов, когда объединение творческих сил и индивидуальных открытий может помочь другим клеткам. Каждая «клетка» в IDEO состоит из 25 человек, и управление ею осуществляется на коллективной основе. Структура командгоризонтальная, открытая для представителей разных направлений, и большинство решений принимается без обращения к другим «клеткам»; но, как и в любой сети, идеи и решения передаются всем участникам, а не в вышестоящие инстанции для одобрения. Таким образом, можно использовать общие знания всех «клеток» компании в Лондоне, Сан-Франциско и Японии, чтобы испытать, скорректировать или дополнить идею. Каждой «клетке» позволено продвигать себя независимо, конкурировать с другими или продавать свои навыки коллективно. Можно даже не придерживаться стиля, который передает глобальное присутствие единообразного корпоративного бренда, а вводить свою «шапку» фирменных документов, не спрашивая у основателей компании, отражает ли она особенности, культуру и яркую индивидуальность местного офиса. Анархия и споры поощряются, но для того, чтобы обеспечить обмен знаниями и передачу блестящих озарений, нужны регулярные обсуждения за круглым столом, чтобы, как говорит Келли, все «клетки» были соединены и включены в общий процесс. За этим столом каждую «клетку» представляют два человека — из креативного отдела и отдела основной деятельности. Благодаря этому технологию, дизайн, творчество и воплощение не рассматривают как специализацию отдельных людей.
