Алессандро Надзари - MCM
— Мадмуазель Фуллер, очарован, околдован…
— Если вы не про мою скромную персону, но о тех юных грациях, то, значит, всё не зря. Хоть на наши способности и накладываются ограничения известного вам рода. А где же Сёриз?
— И это тоже часть обрушившихся забот. На пару с Саржей ищет, в каком архивном углу обитают львы. Если это и впрямь не будет лишено смысла, то позже расскажу. Нужна консультация. Я месьё Вайткроу по пути сюда так и констатировала: никто лучше Лои нас не просветит.
— Занятный подбор глагола, — в один голос усмехнулись Мартин и Лои.
— Ну да, ну да. Вопрос именно по светотехнической части. Взгляни, — и протянула ей брошюрку.
— Что ж, я рассчитывала было отослать вас к Марии, поистине учёному человеку в отличие от моей скромной персоны, но её тревожить не придётся. «Œilcéan». Аж до скрежета в зубах знакомое название. По твоему лицу вижу, что Директорат-то и не в курсе. Странно.
— Если скажешь, что фирма возникла в двадцатых числах этого мая или позже, то…
— О, нет, эти ребята ещё в апреле приставать начали. Я только начала готовить переезд труппы и реквизита из «Фоли-Бержер» в это помещение.
— А приставать с чем? Это же контора, занимающаяся поставками электротехники.
— Поставками и обслуживанием. Этим они и набили оскомину. А в подсовываемых договорах, у кого бы ни спрашивала, неизменно значился пункт о том, что компания в течение года сама будет проводить обслуживание поставленных ими товаров и систем. В смысле, театральные техники исключались из процесса, и предполагалось, что следует вызвать ремонтную бригаду «Œilcéan». Также они настаивали на периодических профилактических работах. Где-то раз в месяц. Чтобы исключить эксцессы.
— А что, — почесал Мартин подбородок подушечкой большого пальца, — у них какое-то оборудование собственного патента, чтобы не подпускать к нему «неквалифицированных» работников и в итоге, извините за латинизм, притягательный рыночный аргумент молодой, но уверенной в себе компании превратить в аргумент ad nauseam[56]?
— Вот на патентовании они как раз и не настаивали, хотя какими-то номерами вскользь красовались. Больше упирали на комплексность. Но да ладно бы одно это, многие-то как раз восприняли предложение как более чем разумное и согласились. Да только для меня, уроженки Штатов, «более чем разумное» эквивалентно «неразумному». Они за всё просили ну очень смешные деньги, как по меркам рынка. Я научного любопытства ради пробовала выяснить, не стоит ли за ними какой промышленный магнат, обеспечивший им собственное производство — напоминаю, что позиционируют они себя как поставщиков и обслугу, — но нет, неизвестно, где они это всё заказывают. Но поймите: те деньги, что они выставляли в счетах, вряд ли бы позволили им работать даже в ноль. Я могу предположить только три варианта, зачем этим заниматься. Или это какое-то убыточное предприятие на спор — тяжкий карточный или иной спор, и последствия отказа проигравшей стороны от уговора куда позорнее или страшнее, чем ведение дел подобным образом. Или это какой-то ну очень хитрый способ распугать кредиторов и акционеров, то есть с непонятной целью обанкротить предприятие, но для этого оно ранее должно было быть лакомым пирогом, однако, как вы поняли, за ним нет вообще никакой истории. Или они получают щедрые пожертвования от некоего лица или группы лиц, пожелавших остаться неизвестными, и так агрессивно наращивают долю на рынке электротехнических услуг, что тоже может быть началом какой-то хитрой аферы то ли ухода от налогов, то ли биржевых игр с акциями «компании, стремительно ворвавшейся на рынок, но уже имеющей своими клиентами до трёх четвертей городских развлекательных учреждений», то ли обрушения расценок конкурентов, которые, ведя более-менее честную игру, такого давления не выдержат.
— Подожди, три четверти? Серьёзно?
— Таково моё ожидание, если они столь же внезапно не уйдут со сцены. Но уже сейчас, если грубо прикидывать, двум третям заведений любого статуса, начиная с брассери и заканчивая закрытыми клубами, они свои лампочки поставляют. Вернее, и сами лампы, и плафоны, и провода к ним подводят, если нужно. И многим внезапно оказалось нужно. В общем, для меня всё это слишком подозрительно, чтобы соглашаться. Пожалуй, теперь и вовсе предупрежу парочку друзей, чтобы в следующий раз уже не открывали двери настырным представителям, раз уж ещё и ты о конторе, оказывается, не слышала. Где-то в конце мая я просила Ролана, — того милого флю-мируиста, любителя фотографии, ты знаешь, — разузнать что-нибудь. Я знаю, что вам нужны рисунки подушечек пальцев, но те прохиндеи с неуместной чопорностью носили перчатки. Пришлось разыграть комедию, когда они снова пришли, — да-да, кому-то и по четыре раза досаждали. Так вот, пока мы сидели и обсуждали условия, с прохладительными напитками и чернилами для подписания договора пришла Бернадет, но споткнулась столь ловко, что запачкала им и сорочки, и жакеты, и перчатки, вынудив снять последние. Тут-то они и попались. И потеряли интерес к сделке. Ну и ладненько. Возможно, владельцы компании остаются безвестными, но вот этих аферистов выследить удалось. Только до весьма странных, как заключил Ролан, мест. О, и пусть моё пользование им останется между нами, хорошо? Бернадет! Будь добра, принеси мой блокнот.
— Среди этих мест совершенно случайно не было двора между Клиши и Абесс?
— Двор? Неужели тот самый? У вас какая-то деструктивная фаза, что ли, которая дополнительно накладывается на проблемы Директората, о которых умолчим? Нет, его не было. А дома по всем адресам таковы, что во двор их никак не упрятать, что можно даже преступлением назвать. Ты ведь помнишь «Castel Béranger» на рю ля Фонтэн? Так вот, фасады и интерьеры эти как минимум двух из них, обещают, будут куда роскошнее, пиршество растительного ар-нуво. Удастся ли удержаться от маньеризма? Посмотрим. Строительство и отделочные работы по плану завершат в следующем году. У обоих, да. Спасибо, Бернадет. Вот. Первый — дом № 29 по авеню Рапп архитектора Лавиротта, а второй — дом № 14 на рю д’Абвилль отца и сына Отанов. К слову, не так уж и далеко от этого твоего двора. Не знаю, можно ли на этом этапе сделать обобщение, что представители «Œilcéan» облюбовали творения Лавиротта и пренебрегают Гимаром и его застройкой шестнадцатого округа, но третий и четвёртый — тоже Лавиротта, «Hôtel Montessuy» № 12 на рю Седийо и ещё один на скуа Рапп, № 3. А, про пятый ещё вот забыла, тоже дом № 12, но на рю Ренар, за авторством группы архитекторов, и тоже сдадут в следующем году, но там разместится синдикат бакалейщиков.
— Что же им нужно было в ещё возводящихся зданиях? Не жили же они там?
— Я мало что понимаю во флюграммах и, как это вы называете, графах, — к слову, простите, сделанный им анализ не был сохранён по обоюдной договорённости, — но за две недели отслеживания они постоянно возвращались к этим адресам, а на месте — как в воздухе растворялись. В один прекрасный день и совсем пропали. Возможно, они наскучили всем настолько, что их отозвали и заменили другой командой коммивояжёров.
— Мадмуазель Фуллер, пожалуйста, уточните, сколько их было, и не произошла ли «замена» в середине июня?
— Да, ровно тогда. В театр-то приходили двое, но в будущем здании синдиката бакалейщиков девочки отыскали отпечатки ещё двоих — на пустых бутылках.
— А новые вам докучают?
— Нет. Переключились с полусвета и света нового на свет старый и высший.
— Любопытно, но, похоже, уж прости, придётся потрясти Ролана, раз это все зацепки.
— А вот и не все. Исадора говорит, что её зовут дать частное выступление в «L’affaire Boullan». Только я её отговариваю. Это собрание с известной спецификой. Не удивлюсь, если в итоге ей — вернее, её телу — предложат роль жертвенника на мессе.
— Не желаете, чтобы танец «Serpentine» оброс навеваемым от «Греха» Штука?
— А вы мне нравитесь. Точно. Поразительно, что на этой Экспозиции, в общем-то, чествуют его дизайн мебели, а не картины.
— Лои, так в чём же наш возможный интерес к этому клубу?
— Когда один из булланистов пришёл к нам и после всех увещеваний раскрыл визитницу, чтобы оставить карточку с номером телефона, то ворохом рассыпал и остальные, бывшие там же. Мне в глаза сразу кинулась визитка «Œilcéan». Могу припомнить только одного-двух знакомых, кто мог бы показать такую же. Насколько поняла из его слов, они не только оформили крупный — в смысле, комплексный — заказ, но и попали в список излюбленных клиентов. Уж не стала уточнять, что эти любители чёрного искусства делают с таким количеством лампочек. Возможно, более полного портрета потребителя технологий «Œilcéan» вам не найти, а с определённой долей вероятности можно допустить, что увеличение количества использованных в выстроенной системе элементов положительно повлияет на шанс обнаружения улик, на поиски каковых иначе потрачено было бы слишком много времени и усилий.
