Алессандро Надзари - MCM
— И всё же вы пробудили мой интерес. Как же они могли сюда попасть?
— Могу ответственно заявить, что у нас дирижабль не угоняли, — реплика вызвала у окружающих хохоток. — Так что остаются два варианта. Либо они перелезли через ограждение — и в таком случае они действительно не смогли бы взять с собой слишком много, либо же приплыли по реке. Но есть и третий вариант: прибыли из города, но уходили по руслу. Кстати, господа полицейские, быть может, всё же подскажете: не пропадало ли из павильона помимо прочего какое-нибудь… каноэ? — публика взорвалась смехом, а полицейские посохи усмирения за спинами взвились змеями.
— Вам, господин офицер, — с укоризной, преодолевая нервное косноязычие, ответил мундир, — должно быть крайне совестно потешаться над бедами и проявлениями неуважения к мирному обществу. Впрочем, что взять с военного?
— Покорно прошу меня извинить, не хотел никого оскорбить, в особенности благодушных и щедрых хозяев Выставки, однако не пострадала ни одна живая душа. Ведь не пострадала? Прекрасно. Так вот, происшествие и в самом деле отдаёт фарсом: уж сколько они себя выставляли краснокожими по характеру, уж сколько зарабатывали этот эпитет багряной дерзостью деяний, а вотивной атрибутикой удалось разжиться, лишь ограбив заезжих поработителей их кумиров. Или даже так: белых угнетателей культуры всё же настигла месть, пускай, что и на другом континенте. Артефакты, простите за пафос, вновь обретут силу в достойных их руках. Маленькие озлобленные племена, ускользающие от наказания благодаря знанию, а то и пониманию ландшафта — теперь и в старушке Европе. Я не насмехаюсь над вами, господа полицейские и граждане этой страны, я вам искренне соболезную. Быть может, вашим инспекторам и комиссарам придётся перенимать опыт американских властей, но только прошу вас: не повторяйте их ошибок!
Речь сорвала аплодисменты. А вот Энрико, кажется, что-то тревожило:
— Если позволите, я вернусь к моменту с руслом, — офицер не потерял интереса к своему собеседнику, вошёл во вкус и кивком подтвердил готовность ответить. — Но каким же был их маршрут? Откуда и куда им плыть?
— А какой из островов они облюбовали ниже по течению? Поправьте, если неверно запомнил, — Гранд-Жат? Устроили себе проход или прокоп за фортиф из северных округов — и пользуются этим, обходя патрули.
— А вы… Вы так в этом уверены…
— Почему бы и нет? А хотя, пожалуй, и впрямь стоит задаться вопросом: не имитация ли это? Быть может, кто-то решил устроить домашний музей или бесплатно заполучить реквизит для частного клуба? Благо что инструкции весьма доступны. Опять же поправьте меня, если не прав, тем более что это ваши круги, но, кажется, журнал «République ІІІ» был весьма обстоятелен. Не хотелось бы переносить часть вины на автора материалов и репутацию издания, так что воздержусь от развития этой версии.
— А что, господин офицер, — выплывал из глубины полицейский инспектор, по появлению которого Энрико понял, что пора было уйти по-английски, — после подобной аргументации не сочтёте ли за труд заодно уж и наречь сих бандитов?
— Мне, господин инспектор, ведомы названия не столь уж и многих народностей, а уж тем более не знаю, какое из них больше отзовётся в сердце француза, какое из них более свирепо: ирокезы? сиу? апачи?
— Апаши! Апаши! — подхватили на свой манер франкофоны.
— Натурально апаши!
Энрико, как и подсказывала интуиция, не стал дожидаться развязки и тихо увлёк Мартина за собой. Ему совсем не нужны были допросы о его деятельности. А вот перевести дух и подумать в относительной тишине — пожалуй. Друзья спустились к набережной, и Энрико будто и в самом деле принялся искать следы полночной швартовки, пока и полиция не догадалась сделать то же. Впрочем, тщетно.
— Неужели его слова были для тебя столь убедительны?
— Разгорячённые выпивкой и кутежом, вошедшие в раж, взялись за вёсла и… Ну, не знаю.
— Неужели на реке нет застав, которые бы непременно такую весёлую компанию если не остановили, то хотя бы запомнили, а позже — сообщили о ней?
— Во всяком случае не тому инспектору. И я могу тебя заверить, что они откупились бы от любого патруля. И если не подкупили, то запугали, а не запугали, так перерезали.
— Тем не менее композиция не кажется тебе стройной.
— Через пару лет они совсем берега потеряют, спору нет, но пока для подобных вылазок не хватает организационной воли и направляющей роли. Одиночные грабежи, банда на банду, локальные стычки с силами правопорядка — это они запросто, но всё на периферии, не в центре.
— А ты вообще можешь придумать какой-то иной мотив, отличный от озвученного тем офицером, хотя всё и упирается в доказательство своих возможностей? О, я не прошу чего-то более реального. О какой реальности может идти речь в выстроенных на один сезон декорациях? Нечто из области символов и жестов, но что-то более личное. Вызов всему миру по форме и средствам, но по целям — кому-то другому, кому-то равному, кто мог бы претендовать на то же? Этакое соперничество, желание перещеголять.
— Затейливо сказано, друг мой. Постой-ка, ты думаешь… Неужели преступление на почве страсти?
— Бандиты — известные романтики. Особенно если на род занятий накладывается ещё и пора юношества с присущими ей максимализмом и самоутверждением.
— Жозеф и Франсуа Доминик для Золотой Каски и Пантеры… — то есть для Амели и Жермен — много чего способны учудить, но то скорее будет не хитроумная комбинация, а банальная поножовщина.
— Эх, ну, теперь-то у них разнообразия ради хотя бы есть топорики.
Реплика отозвалась приятным девичьим смехом откуда-то из-за спины. Мартин и Энрико обернулись и увидели сходящую со ступеней парочку — очевидно, подружек. По последней моде, но более утончённые и скромные светлые платья с тонкими хладно-сирульеновыми и жжёно-сиенскими полосками… Нет, не полосками даже — стебельками с аккуратными раскрывающимися цветками и листками. В их облике, в их лицах было и что-то от эпохи нынешней, и что-то вне эпох.
— Простите, простите, не хотели вам мешать, но, похоже, вы неплохо знакомы с подноготной вопроса, — завела обладательница бистровых волос и тёмной, но крохотной родинки-мушки над левым уголком рта разговор по-английски учтивым тоном.
— Нет, простите нас — уже за любопытство. Но откуда вам, миледи, знать подобное? — состорожничал Мартин.
— И не откажите моему другу в отдельном прощении, — быстро вставил комментарий Энрико. — Обычно он более расположен ко вниманию касательно его персоны. Правда ведь? Но такие выдались последние дни, такие дни… И не сочтите за дерзновение и настойчивость, но не могли бы вы исполнить небольшую просьбу? Мы бы хотели поупражняться во французском наречии. Не откажите гостям города, моему другу определённо не хватает практики.
«Comme vous voulez»[34], — было ему ответом. Пожалуй, Мартин ожидал чего-то более порхающего и менее гудящего, но не выдал своё небольшое разочарование обладательнице волос оттенка светлого экрю. Экрю… Неотбелённая, необработанная ткань, естественно-грубоватая… Что-то такое потаённо-необузданное он увидел и в образе девушки. Необузданное — но неприступное и неукротимое ли?
— Видите ли, — мягко, но по-швартовному настойчиво вернули уплывающий взгляд Мартина, — нас как жительниц города весьма волнуют вопросы нашей безопасности, приходится держать, простите, нос по ветру и руку на пульсе. И не знаю, как ваш друг догадался, что для нас родной — французский; надеюсь, меня не акцент выдал.
— О, он способный. Не поделишься?
— Ваш английский не смог бы вызвать нареканий. Нет, всё дело в ощущении. Едва увидев вас, я для себя решил, что никакому иному городу вы не могли бы принадлежать. Нет, не «принадлежать», конечно, простите за притяжательность…
— Но мы, кажется, понимаем, о чём речь, — мягко прервала его светловолосая незнакомка. — Давайте не будем ввергать беседу в водоворот пояснений. Как вы и сказали, вам нужна практика.
— Покорнейше благодарю.
— Как я понимаю, пора и мне прояснить вопрос, — успокоился и приободрился Энрико, вернув толику обычного безрассудства. — Снизойди к нам кто-то иной, я, быть может, и избежал ответа, но в подобных обстоятельствах не вижу причин скрываться. Но только для вас, мадмуазель! Как я понимаю, вы тоже сделали попытку проникнуть в павильон Североамериканских Соединённых Штатов? И наверняка были свидетелем бенефиса того офицера? Так вот, знайте же, и я пойму, если вы прекратите наше общение, — понизил он голос, — я и есть автор тех злосчастных статей.
— Так откройся же нам, о Железная Маска, и яви столь тщательно скрываемый бархат! Подам тебе пример. — «Нельзя держать в неведении столь любопытных особ в столь занятных обстоятельствах. Правда ведь?» — Мартин Вайткроу. Не эсквайр.
