Алессандро Надзари - MCM
— Нам пора уходить. Не хочу встречаться с совоглавыми сейчас. Но за то, что упорхнули на какую-то ночную охоту, они ещё получат.
— Ты уже грозился.
— А если бы ты так и пролежала на полу всю ночь? Ещё и под сводами шкафа, из которого могло что-то очень неудачно выпасть прямо на голову?
— Спасибо, что беспокоишься. Если честно, мне бы дойти до санитарного кабинета — уж сейчас-то, я надеюсь, он откроется.
— А что такое?
— Ты правда хочешь, чтобы я тебе тут перечислила все симптомы?
— Да нет. Кажется, я и так знаю, в чём дело. Странно, что тебе не сообщили.
— Сообщили что? Не томи!
— Твой ис-диспозитиф. Он канул в небытие. Так что если помимо физиологических испытываешь и душевные симптомы вроде чувства утраты или тоски, то всё от разрыва связи. Три дня мучений — и будешь снова радоваться жизни. Не знаю, как твои ночные воздыхатели это сделали, зато нам убавили работы и беспокойств, хоть какой-то от них толк.
— Новость в принципе-то даже чудесная, но теперь я ощущаю потерю вполне рационально. М-да. И далековато до полноценного комфорта.
— Могу облегчить твои страдания, — полез он в карман и извлёк оттуда коробочку монпансье. — Мятные.
— М-м! Так ты и в правду уплетаешь леденцы!
— Я тебя никогда не обманывал. Просто мой образ заставляет воспринимать некоторые мои признания как абсурдные.
— Теперь-то, надеюсь, не будут тянуть с выдачей нового устройства?
— Только если ты не будешь тянуть с ритуально-технической подготовительной частью.
— Ай, я совсем про это забыла. Бр-р, снова иголки и всё остальное, воспоминаниями о чем не желаю портить удовольствие от конфетки. М-м. Спасибо, мне прямо сразу полегчало, честное слово. Интересно, а в этот раз дадут выбрать цвет подкладки и ремешков? И можно ли выклянчить для отделки замшу? — Щебетала она с какой-то неподдельной девичьей весёлостью, а щёки налились румянцем, подкрашиваемым зачинавшей день зарёй.
11
Мартину Вайткроу всегда нравились бодрящие ветреные морозные утра, разгоняющие кровь на ланитах домов, а иные и вовсе превращающие в кристаллы рубина — или же выявляющие уже заложенную в них их благородную натуру? Но от чего этого благородство? Нет, точно не от архитектурного стиля, не от богатства материалов, не от их дороговизны, не от кондитерской вычурности карнизов, пилястр, кариатид, балюстрад, консолей, плафонов, фронтонов, фестонов, раковин, и не от того, что их внутри дополняет мебель под Людовиков четырнадцатой и пятнадцатой итерации, — дело в ордере, дело в структуре. В конце-то концов и в начале начал, что благородного в минерале корунде, из которого и добываются рубины и сапфиры? Это всего лишь оксид алюминия. Al2O3 — ни моля благородных металлов в составе. Всё дело в том, как атомы вещества сопряжены между собой — в сингонии, порождающей красоту порядка.
«Впрочем, инженеры современности, а в особенности воздухоплаватели, наверняка склонны причислить алюминий если не к благородным, то к весьма досточтимым», — увидел Мартин расчерчивающий небо пунктиром строй дирижаблей: «Великих реформ» и с полдюжины тех, что поменьше. Должно быть, новые манёвры — не то караванные, не то учебно-показательные для Forces armées[31]. «Пф, правь, Британия, морями…»
С этим он оставил заоконный вид, в последний раз осмотрев оттаивающую, заливавшуюся нежным сиреневым оттенком улицу внизу, и перешёл к зеркалу, чтобы закончить утренний туалет. Предстоял довольно важный день. Повязывая пластрон цвета побывавшего в передрягах, опалённого солнцем и порохом армейского мундира, он всё же напомнил себе о долге и чести подданства, но тем не менее не без едкой иронии по поводу «страны — локомотива прогресса» промурлыкал себе под нос:
Rule, Britannia! Rule the waves:
Britons never shall be slaves.
Rule, Britannia! Rule the nav’s:
Britons never will be slavs.[32]
Покончив с мелочами, он покинул квартирку, стал спускаться по лестнице — и почувствовал довольно резкую и распирающую боль в области печени и выше, ближе к диафрагме. «Нет. Только не это. Только не снова. Только не сейчас!» Пил он не настолько крепко, чтобы уже убить этот орган, — даже в экспедиции на Монмартр. Даже завтракать расхотелось. Хотя нет, тут же появилось странное желание съесть мармелад или что-то сладкое. Его бросило в пот, он почувствовал, что, не в манер наливающимся жизнью зданиям, от его лица отхлынула кровь. Усилилось слюноотделение. Голова склонилась на бок, дыхание стало поверхностным. Он намеревался присесть на ступени, но понял, что лучше упереться лбом в стену, да, вот так, с наклоном вперёд. Нет, лучше упереться руками в перила и нависнуть всем весом. Нет — лбом в стену. Нет, обратно. Ах, что за проклятье?! Ему пришлось простоять так несколько минут, а, быть может, и четверть часа — он даже не хотел смотреть на циферблат.
Ох, он ещё и забыл про столь неуместное ощущения торможения и умственных, и физических процессов, согбенного обмякания по окончании приступа. Сейчас он и себя ощущал ровно тем же мармеладом, что намеревался потребить. Ещё бы только дойти — а хоть бы и скатиться, пока никто не видит.
Вот и первый этаж. Куда же? Всё-таки пойти позавтракать сахаром и желатиной — или в аптеку? Мартин счёл нужным обратиться к аптекарю: в ближайшее время ему вот совсем не были нужны такие проблемы. В пустынном помещении он встретил фармацевта или его помощника, уже открывшего лавку, но пока что полностью посвятившего себя восстановлению законного порядка на полках. Появление Мартина удивило юношу, поскольку вид его не позволял предположить, будто ему нужны традиционные для такого времени средства, он в целом не очень вписывался в клиентуру этого часа.
— Чем могу служить, месьё? О-о, вы на вид какой-то… У вас, если позволите, весьма странный оттенок кожи.
— Что, по гамме не подходит к аксессуарам костюма? Или это они как раз его и выдают? Не извольте беспокоиться, сейчас сбегаю сменить наряд. А вы не забудьте внести в будущий счёт модную консультацию.
— Простите, сударь. Я лишь…
— Всё нормально… Нет, не нормально. Вы можете по перечислению симптомов предположить необходимое средство? Именно средство. Просто для облегчения состояния. Разбираться, что это такое, и как с этим жить, буду позже.
— Д-да, хотя должен предупредить, что возможен неверный вывод, а также не смогу вам без врачебного рецепта выписать определённые лекарства, коль скоро они понадобятся. Вам бы дождаться хозяина аптеки, но вижу, что это не терпит отлагательств.
— Терпит-терпит, но сегодня я вынужден составить компанию другим. Итак, препятствующая свободному движению боль в правом боку и верхней части живота, изменение цвета кожи…
— Вы позволите вас пальпировать? Гм-гм.
— Просто выберите наиболее вероятное из возможного. Или найдите средство, действенное и пригодное для нескольких недугов.
— Учитывая все возможные ограничения, я могу предложить вам только смесь бессмертника песчаного и мяты перечной. Следует заваривать и принимать за четверть часа до приёма пищи.
— Прекрасно, сейчас и попотчую себя… этим.
— Не собираетесь ли вы сделать это в заведении по соседству? Вы можете попросить их сделать отвар. Клеман и Эмери — кто бы из них сейчас там ни был — весьма деликатны.
— Поступлю по вашему совету.
— Также советую вам включить в рацион авокадо и цитрусовый сок.
— Благодарю. Вы отчасти вернули мне украденные приступом минуты: не придётся копаться в меню.
Мартин послушался рекомендаций, а его — ожидаемо с удивлением, но всё же без жеманства и актёрствования — владельцы ресторанчика. Странный, довольно жирный, как для утренней трапезы, орех также оказался доступен; это подвело было Мартина к мутноватым измышлениям, тут же затерявшимся и растворившимся в перетревоженном приступом иле мыслей.
Теперь следовало отправляться в первый округ. Недостаточно хорошо подумав, воспользовался автобусом — одним из тех, что в рекламно-популяризационных целях курсировали по первой десятке округов. Это было прекрасное средство передвижения, которое ему непременно хотелось опробовать, ведь вряд ли такая возможность представится у себя на родине или в других странах ещё ближайшие пару лет, вот только он не учёл нынешнюю ограниченность маршрутов. До набережной Вольтера — о, вновь привет тебе, лестничный ум! — он мог и на конке добраться, а на тот берег попал бы и на обычном омнибусе, не говоря уже о том, что прямо к месту назначения его мог доставить старый добрый кабриолет, а в системе пересадочных билетов, именуемой correspondence, он, идиот, так и не разобрался — в отличие от тысяч благодарных пользователей (сесть на транспорт в точке A, испросить кондуктора о необходимых пересадках, взять у него билет une correspondance, сойти на остановке — пересадочном бюро, там потребовать un numéro транспорта доставки в точку B, не пропустить ближайший прибывший к бюро транспорт подходящего маршрута, отдать новому кондуктору пересадочный билет вместо платы). Город-соблазнитель явно не желал, чтобы месьё Вайткроу осуществлял намеченное на сегодня.
