По велению сердца - Крамер Киран

— Не то его выпью я, — оживился Роберт.

— Иди, дорогой, — сказала маркиза. — Иначе опоздаешь на вторничную встречу с ребятами.

«Ребятами» были двое закадычных приятелей-ирландцев, которые тоже заседали в английском парламенте.

— Хорошо, — сказал он неохотно.

Марша задержалась в дверях столовой. Бербанк подал отцу шляпу и трость.

— Всего хорошего с утра пораньше, Бербанк, — сказал отец.

— И вам хорошего дня до вечера, милорд. — Английский дворецкий завершил традиционное приветствие в ирландском духе и захлопнул дверь за хозяином дома.

Этот утренний ритуал Марша обожала. Она обернулась к тем, кто сидел в столовой. Нужно ценить то, что у тебя есть. Синтия торопливо допивала шоколад, глаза у нее были круглые, точно блюдца. Роберт жадно наблюдал за ней. Грегори с Питером обсуждали последний матч по боксу у «Джентльмена Джексона».

Мать и Дженис не сводили с нее глаз. У обеих были нахмурены брови, а глаза посылали молчаливый сигнал «Мы с тобой».

Проглотив стоявший в горле ком, она вышла и направилась в библиотеку. Там она вскрыла конверт и прочла:

«Дорогая леди Марша, не вините себя в том, что наша сделка не состоялась. За любовью всегда остается последнее слово.

Примите поздравления по случаю помолвки.

Бошан.»

Она тяжело вздохнула. Вот официальный конец ее мечте сохранить Оук-Холл. Подержав пергамент над огнем, он бросила его тлеть на угольях. И вдруг, повинуясь безотчетному порыву, выхватила его из огня проворными пальцами.

— Черт! — прошипела она, бросая письмо на коврик перед камином — уголок письма уже занимался, и она наступила на него ногой. Оглянулась — не смотрит ли кто из-за двери? А потом сунула послание в ирландскую фарфоровую вазу в отцовском антикварном шкафчике. На его же письменный стол она положила другое послание, тщательно составленное ею самой.

Глава 34

Лучшим способом подготовиться к встрече с Маршей Дункан счел прогулку в парке с Джо. Тут он мог спокойно подумать.

Дул порывистый ветерок. Шелестели листья деревьев. Все на свете кажется возможным, когда наблюдаешь, как маленький мальчик играет с щенком. Даже в серый, пасмурный день, когда надежда маячит где-то в недостижимой дали.

Они находились в той части парка, которую облюбовали леди Джерси и ее закадычные приятельницы. Однако здесь Дункан увидел, что прямо через лужайку к нему направляется лорд Уэстдейл.

— Уэстдейл! — Дункан бросил мяч и стал смотреть, как собака несется за ним вдогонку, а мальчик — вслед за собакой. — Как дела?

— Спасибо, хорошо. — Уэстдейл, как всегда, был исключительно любезен. — Я вас искал.

— Вы? Зачем?

Джо и щенок примчались обратно. Джо вопил, щенок яростно лаял. Дункану пришлось дожидаться, пока Уэстдейл сможет ответить.

— Джо, — брат Марши присел на корточки и широко улыбнулся мальчику, — это твой щенок?

— Да, — ответил Джо. — Его зовут Черная Борода.

— Черная Борода? — с живостью подхватил Уэстдейл.

Джо просиял.

— Да. Или Черныш — так короче.

И умчался прочь, с собакой по пятам.

Уэстдейл встал, с веселой ухмылкой на лице.

— Простите, Чедвик, но что за имя для рыжей собаки?

— Знаю. Черная Борода — это воображаемый противник Джо, а иногда и друг, смотря в какую пиратскую игру он играет. Я и не предполагал, что он существует, пока у нас не появился щенок. Джо сообщил, что Черная Борода заставит его пройти по рее, если он не назовет щенка в его честь.

— Щедрый жест. — Грегори засмеялся. — Что ж, когда вы женитесь на Марше, у Джо не останется времени на воображаемых подлецов, которые притворяются друзьями.

«Когда», значит. А не «если».

Это радует.

А потом Дункан задумался. Неужели Уэстдейл ненароком открыл новый смысл истории с воображаемым противником Джо? Может быть, мальчик чувствовал, что Финн как раз тот самый воображаемый подлец, который притворялся их другом?

Дункан еще не говорил сыну, что Финн больше у них не появится. Но Джо и не спрашивал о нем, явно не скучал без него.

— Впрочем, речь не о мальчиках и не о собаках. У меня плохие новости, Чедвик, — мрачно сказал Уэстдейл. — Марша сбежала в Бэллибрук. Ее горничная тоже исчезла.

— Господи, почему же вы не сказали мне сразу?

— Тут был Джо. И Черныш. — У Уэстдейла был действительно глуповатый вид. — Кроме того, сейчас мы ничего не можем сделать.

— Что, черт возьми, это может значить? — вскричал Дункан, чуть не хватаясь за сердце. — Надеюсь, за ней уже поехали, чтобы привезти обратно?

Уэстдейл покачал головой.

— Родители решили оставить ее в покое.

— Оставить ее в покое? Что вы хотите этим сказать? Она разорвала помолвку?

— Да. — Уэстдейл смотрел на него с сочувствием. — Мне очень жаль. Мы никому не говорили, и газетчики пока не пронюхали. Собрались гости, все спрашивали, где она, и мама сказала, что Марша в Бэллибруке, готовит дом к бракосочетанию. Они поверили, что для мамы стало большим облегчением.

— Это смешно, — сказал Дункан, расхаживая взад и вперед. — Я не могу спокойно оставаться в Лондоне, пока…

— Родители считают, что ей нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью о замужестве. Она одумается. По крайней мере, они на это надеются.

— А вы что думаете? — Дункан остановился.

Уэстдейл пожал плечами.

— Она очень упряма.

— Я еду к ней, — заявил Дункан. — У меня так и не нашлось времени, чтобы сказать ей о своих чувствах.

Уэстдейл схватил его за руку.

— Нет. Родители всерьез боятся — если вы броситесь за ней вдогонку, она станет упорствовать еще сильнее. Я с ними согласен. Уж мы-то ее знаем, Чедвик.

— Да, но я люблю ее и хочу, чтобы она стала моей женой. А она этого не знает! Она думает, — в отчаянии Дункан схватился за голову, — что я просто хочу… — Он осекся. Знает ли Уэстдейл всю правду, до конца?

— Спасти ее?

— Да, именно так. Откуда вам это известно?

— Прочитал записку, которую она оставила на письменном столе отца. Примерно час назад. Я и понятия не имел, что за вашей помолвкой стоит нечто большее, пока родители мне не рассказали. И я рад, что они оказали мне доверие, потому что теперь могу вас заверить — если сейчас вы поедете за сестрой, она сбежит из Бэллибрука неведомо куда. Возможно, и адреса не оставит. Надо подождать, Чедвик, хотя бы несколько недель. Посмотрим — вдруг она пришлет письмо? Умоляю — дайте ей время и вволю свободного пространства. Никаких визитов. Никаких писем. Пока мы сами не получим от нее весточку.

Подняв с земли палку, Дункан зашвырнул ее далеко, как только хватило сил.

— Держите. — Нагнувшись, Грегори подал ему другую.

Дункан сломал палку о колено и бросил обломки в сторону.

— Проклятие. — Согнувшись пополам, он стоял, упираясь ладонями в колени. — Разве я смогу ждать? — Он выпрямился. Он был вне себя от тревоги за Маршу. От злости на себя самого. От горя, что вынудил бежать женщину, которую любит. — Я должен что-то сделать.

— Нельзя. Вы это знаете, и я знаю. Кто угодно разозлился бы. Эта девица разозлит кого угодно!

— Действительно, — согласился Дункан, — она это умеет, черт подери! — И он тяжело вздохнул.

Уэстдейл хлопнул его по спине — как следует хлопнул.

— Сегодня вы напьетесь и придумаете, как убить следующие несколько недель. Я вам не завидую. Мне как-то не приходилось влюбляться. И понятия не имею, зачем вообще делать такую глупость.

— Да, помощи от вас не жди, — процедил Дункан.

— Действительно. Вот. — Уэстдейл извлек из кармана фляжку, открыл ее и протянул Дункану.

Дункан сделал щедрый глоток и чуть не поперхнулся, однако огненная жидкость отчасти успокоила его отчаяние.

— Отцовская особая смесь, — с ухмылкой сказал Уэстдейл. — Принимать только в случае крайней необходимости. Держите у себя.

— Благодарю. — Заткнув горлышко пробкой, Дункан сунул фляжку к себе в карман. Она составит компанию оловянному солдатику и ириске, которую Джо уже пососал, а потом снова завернул в бумажку, когда они добрались до парка и пришла пора побегать сломя голову с другом Чернышом.