Кевин Милн - Шесть камешков на счастье
– Я всегда говорила, Нэйтану очень повезло с женой, – шепчет на ухо мужу Колин.
– Это еще не все, – говорю я, обращаясь к Элис и Таю. – Я принесла кое-что из своего магазина.
Тай закатывает глаза.
– Дай угадаю. Цветы?
– Не совсем, – улыбаюсь я, открывая сумку и доставая три небольших кисета на молнии. – Хотя иногда я использую их для украшения букетов.
Я даю два кисета детям, третий оставляю себе.
– Камешки! – радуется Элис. – Прямо как у папы!
Для нее я выбрала камешки розового оттенка. Для Тая – сине-зеленые. А себе взяла красные, как были у Нэйтана.
– Сегодня я вернула вашему папе его «камни помощи». Но подумала, что он, возможно, будет рад, если мы продолжим его традицию. У вас в кисетах по семь камешков. Опять же, я ни в коем случае вас не заставляю, но для себя решила, что так я дольше сохраню хорошие воспоминания о Нэйтане. Это будет мое доброе дело для него – на всю мою дальнейшую жизнь.
– Мне нравится эта идея! – восклицает Элис. – Я последую твоему примеру. И хотя я не люблю большую часть тех, с кем учусь в школе, попытаюсь найти способ быть с ними добрее.
Я кладу руку Таю на колено:
– А ты что скажешь?
Тай подносит кисет к глазам, спокойно изучая его содержимое, но потом его взгляд мрачнеет.
– Я… Не думаю, что у меня получится, – бормочет он, вскочив с места и идя к лестнице.
Джеки Уорд
28 октября
Проработав помощником юриста 31 год, я решила уйти на пенсию 12/1/2011. Расстраивало меня только то, что Нэйтан, мой босс, и его жена Хэлли, которую я очень полюбила с тех самых пор, как Нэйтан присоединился к нашей фирме, уехали в путешествие в честь годовщины свадьбы и не могли присутствовать на празднике в честь моего ухода. Так вот: не сказав никому ни слова, они сократили свою поездку, чтобы оказаться на этом очень важном для меня событии. Я невероятно тронута тем, как они поступили ради меня. Говорят, что работать приятно, когда коллектив состоит из хороших людей. Про Нэйтана лучше и не скажешь!
Глава 39
Тай
Я лежу на полу в своей комнате, подкидывая футбольный мяч в потолок. Раздается стук в дверь.
– Есть кто дома?
Голос дедушкин.
– Заходи, – приглашаю.
– Надеюсь, я ни от чего тебя не отвлекаю? – спрашивает он, просунув голову в дверь.
– Нет, я просто размышляю.
Он садится за мой письменный стол.
– В последнее время тебе есть над чем поразмыслить.
– Ага.
Дед молчит, наблюдает, как я бросаю мяч.
– Знаешь, мы с бабушкой улетаем очень рано утром. Наш рейс в семь утра.
– Да, я в курсе.
– Так вот, до отъезда я хотел бы кое-что тебе показать. Внизу. У тебя найдется минутка?
Мяч отскакивает от потолка, я ловлю его и, вздохнув, кидаю дедушке.
– Конечно. Пойдем.
Он ведет меня в гараж. Войдя, я вижу на папином верстаке какой-то непонятный предмет, похожий на кофейник. Только он жужжит и вибрирует, словно в нем есть моторчик.
– Что это? – спрашиваю я, хотя, в принципе, ответ уже знаю.
– Машинка для шлифовки камней, – с гордостью отвечает дедушка. – Новенькая. Я купил ее утром, пока вы с Элис были в школе.
С мгновение он смотрит, как работает машинка.
– Похоже, сегодня мы с твоей мамой на одной волне. По поводу камешков, – смеется он. – Только в этой штуковине камешки, конечно, шлифуются куда быстрее, чем в карманах.
– Зачем ты ее купил?
На лице деда появляется лукавая улыбка:
– Что ты мне там говорил на прошлой неделе, пока я делал блинчики? Ах да: «Я отвечу на твой вопрос, но сначала ответь мне».
Не уверен, что хочу играть в эту игру, и все же неохотно, но соглашаюсь.
– Хорошо. Один вопрос.
Дед достает из-под верстака стул и садится.
– Почему ты ушел из команды?
– Я говорил тебе. Не хочу играть, если папы нет на трибуне.
Ответ следует незамедлительно:
– Я помню, что ты сказал, но не верю тебе.
– И почему же?
– Потому что с самого твоего детства привык видеть тебя с футбольным мячом. И ты все время его то бросаешь, то ловишь. То, насколько сильно ты любишь футбол, даже смерть Нэйтана изменить не может.
Я беру еще один стул. Сажусь и провожу пальцем по наружной стороне шлифовальной машинки, скользя по холодному металлу.
– Потому что так мне было проще заставить всех перестать от меня чего-то ждать, – отвечаю я, не отрывая взгляда от своего пальца.
– Ждать чего?
Мне становится смешно.
– Да всего. Что бы я ни делал, я обязательно кого-то разочарую. Ну и зачем тогда мучиться?
Чтобы привлечь мое внимание, дедушка выключает машинку. Мотор со скрипом останавливается.
– Поясни.
– Нечего тут пояснять. У меня никогда не было таких шикарных результатов, которых все от меня ждут. Возьмем, к примеру, мои оценки. Я учусь нормально. Но не лучше всех в классе. А папа с мамой учились на одни пятерки. И Элис. Та вообще просто гений. Я терпеть не мог показывать папе дневник – когда он смотрел на мои оценки, в его глазах я всегда видел разочарование.
– Ты никогда с ним об этом не говорил?
– Нет. Из этого вряд ли бы вышло что-то хорошее – он просто стал бы проявлять свое недовольство открыто.
Дед настораживается.
– А что с футболом? Разве ты не лучше всех играешь?
У меня снова возникает желание расхохотаться.
– Только тогда, когда мы выигрываем. А когда нет, я «недостаточно хорош» – слишком мало удачных бросков, плохо обращаюсь с мячом или не умею правильно перехватить подачу. А я терпеть не могу, когда всех подвожу.
Он кивает.
– Это все? Только оценки и футбол?
Наверное, мне не стоит продолжать. Я уже сказал более чем достаточно, но, кажется, останавливаться слишком поздно. Я качаю головой и вытаскиваю из кармана мешочек с сине-зелеными камешками, которые дала мне мама.
– А еще – вот…
– Но тебе ведь их дали только что, – усмехается дед. – Разве от тебя уже ждут чего-то?
Я наконец поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом.
– Я сын Нэйтана Стина. Знаешь, что это значит? Значит, что половина людей в этом городе знают, каким он был классным парнем, и того же самого ждут от меня. Так что в какой-то степени для меня даже было облегчением узнать, что он не… то есть был не без греха. Но для всех остальных он все тот же герой-благодетель. Посмотри его паблик на Facebook. Там какое-то нереальное количество комментариев про папины подвиги. И теперь он мученик – повторил подвиг Иисуса. А мне как теперь жить? Всю жизнь я старался быть на него похожим, потому что действительно им восхищался. Но иногда начинал задумываться: я совершаю хорошие поступки, чтобы помочь людям или чтобы угодить папе?
– Понимаю, – хмурит брови дед.
– А сегодня еще и мама с этими камнями – теперь-то мне уж точно не отвертеться. Она ожидает от меня такого же благородства, на какое был способен отец. Предполагается, теперь его место займу я. Вот только мне не кажется, что я смогу. В смысле, посмотри, что было на том футбольном матче… Я ничего не сделал в защиту Элис, а ведь она – моя родная сестра!
Дедушка долго молча глядит на меня. Обдумывает. В конце концов я устаю от тишины.
– И? Зачем ты купил машинку для шлифования?
Он тут же достает из кармана большой камень с зазубренными краями размером со все мои семь камешков.
– Для тебя, – говорит дедушка. Он открывает крышку машинки, кладет туда камень и закрывает крышку. – Чтоб ты увидел, как много нужно усилий и времени, чтобы сгладить острые углы.
– И что? – Я не вполне понимаю, что он имеет в виду.
– Смотри, машинка ведь всего лишь ускоряет процесс, верно? Например, если говорить про этот булыжник, – рано или поздно силы природы сделают его гладким, как стеклышко. Через много тысячелетий он будет выглядеть совсем иначе. Он станет ровным и блестящим. И проявится его внутренняя красота. А мой пластиковый «кофейник с мотором» только ускоряет это превращение.
– И почему для меня это так важно?
Дедушка улыбается, случайно касаясь пальцем машинки в том месте, где я касался ее.
– Потому что, нравится тебе или нет, ты тоже подвергаешься шлифовке, так что тебе стоило бы понять суть процесса – и принять его, – если сможешь. Вся наша жизнь – один сплошной шлифовальный станок, Тай, а мы все – камешки, которые кто-то туда положил.
– А как шлифуют меня?
Дедушка вскидывает брови, как будто я задал глупый вопрос.
– В основном с помощью испытаний. Людей подвергают испытаниям, которые на первый взгляд кажутся слишком тяжелыми. Болезни, смерти, голод и стихийные бедствия – вот лишь немногие из этих бед. – Он делает паузу. – Или смерть любимого отца.
– Или сына…
– Да, – вздыхает дед. – Или потеря сына… Но это большие испытания. А есть ведь еще масса маленьких, с которыми мы сталкиваемся каждый день. Проходя через них, мы становимся чище и лучше.
– Например?
– О, они для каждого свои. Зависит от обстоятельств. Но они есть у каждого.
Дед снова делает паузу. Убирает палец с «кофейника».
