Джорджетт Хейер - Коварный обольститель
– И что же она вам ответила? – полюбопытствовал Сильвестр, жалея о том, что Феба умчалась вперед.
– Она стала все отрицать, – промолвил сэр Ньюджент. – Сказала, что вы решительно настроены помешать нам.
– Вот как?
– Именно это сказал и я сам! «Вот как!» – произнес я.
– Не «моя любовь»?
– Нет. Потому что я был удивлен. Можно сказать, сбит с толку.
– Как утка в грозу.
– Нет, – после длительного размышления заявил сэр Ньюджент. – Как мне представляется, герцог, если вы спросите у высшего общества, выглядел ли Ньюджент Фотерби когда-либо похожим на какого-нибудь представителя птичьего племени в такой вот ситуации, то ответ непременно будет «Нет!».
– Уверяю вас, у меня нет ни малейшего желания мешать вашему браку с моей невесткой. Вы можете жениться на ней с моего благословения, но вам не удастся убедить меня передать своего племянника под вашу опеку.
– И вновь вы угодили в яблочко, хотя и по другому поводу! – возразил сэр Ньюджент. – Можно сказать, это и есть самое главное препятствие! Ее милость не желает расставаться с ним!
– Такой обаятельный и обходительный мужчина, как вы, наверняка сможет переубедить ее.
– Знаете, то же самое сказал себе и я, – сообщил герцогу сэр Ньюджент. – Но женщины – такие странные создания! Дьявольски привязаны к детворе. Давайте обсудим это дело!
– Нет. Давайте не будем переливать из пустого в порожнее! – отрезал Сильвестр. – Обсуждать со мной этот вопрос бесполезно. Но могу сказать вам вот что: у меня нет ни возможности, ни желания препятствовать вашей женитьбе на Ианте, однако никакие ваши доводы не заставят меня передать вам или кому-либо еще хотя бы часть моих полномочий, связанных с опекой над Эдмундом! Если хотите, можете попытаться обвести вокруг пальца Ианту, но со мной такой номер не пройдет!
Сказав это, герцог пришпорил коня и поскакал вперед, догоняя остальных участников экспедиции.
Тем временем Феба, сполна насладившись недолгой скачкой галопом, вынуждена была натянуть поводья, придерживая свою лошадку, и поехала шагом рядом с Иантой, которой хотелось поговорить о себе, а Джорджиана оказалась чересчур пассивной слушательницей. Леди Генри призналась, что взяла с собой сэра Ньюджента вместо брата, поскольку была убеждена – неприязнь Сильвестра к нему проистекала из чистых предрассудков. Герцог был едва знаком с сэром Ньюджентом: разве не думает Феба, что если у Сильвестра появится шанс узнать его поближе, то он, быть может, изменит свое мнение и жестокое решение разлучить любящую мамочку с ее дорогим сыночком?
Феба оказалась в затруднительном положении, поскольку отрицательный ответ на этот вопрос явно не устроил бы ее собеседницу. К счастью, Ианту куда больше интересовала собственная точка зрения, нежели то, что думает об этом Феба, и вопрос носил сугубо риторическую подоплеку. Не дожидаясь ответа, она продолжала:
– Что до меня, то я убеждена: Сильвестра ждет приятный сюрприз. Не хочу сказать, будто сэр Ньюджент очень умен, поскольку это не так – собственно говоря, здравого смысла ему изрядно недостает, а иногда он бывает вообще исключительно туп, – но, если до этого нет дела мне, не понимаю, почему это должно волновать Сильвестра! Сэр Ньюджент обладает добродушным характером, манеры же у него утонченные, и поведение вежливое. Он – знатный дворянин и большой ценитель моды; а если и якшается с недостойными людьми или проматывает состояние в игорных домах, то все это прекратится после его женитьбы. Что же касается скачек, то сэр Ньюджент настолько богат, что проигрыши на ипподроме не разорят его. В любом случае глупо опасаться того, что он может дурно повлиять на Эдмунда. К тому же даже Сильвестр должен признать: никто лучше его не сможет научить Эдмунда всем премудростям поведения в свете! Сэр Ньюджент неизменно одет по последней моде, и другие мужчины рядом с ним выглядят буквально нищими! Да вы только взгляните на него!
Вместо этого Феба в немом изумлении бросила взгляд на нее саму. По мнению мисс Марлоу, на фоне неброской элегантности Сильвестра и военного великолепия майора Ньюбери сэр Ньюджент казался самодовольным хлыщом. Мужчиной он был высоким и стройным, хотя и худощавым, и назвать его несимпатичным – значило погрешить против канонов красоты, однако корсет его был чрезвычайно туго затянут в талии, а плечи – чрезмерно подложены ватой, поэтому выглядел этот мистер нелепо и смехотворно. Начиная от пижонской шляпы, ухарски сидящей на его кудрях (он уже успел похвастать, что стрижка его называется «Порыв ветра» и являет собой последний писк моды), и заканчивая до блеска начищенными сапогами, все, что он носил, бросалось в глаза и как будто преследовало одну цель – выделить его среди окружающих. Экстравагантного покроя сюртук украшали огромные сверкающие пуговицы; из-под него загадочно выглядывал жилет экзотической расцветки, в складках несообразного шейного платка посверкивал крупный бриллиант. Великое множество перстней украшало пальцы Ньюджента, а на поясе у него позвякивало столько цепочек и брелоков, что его можно было принять за ювелира, рекламирующего свои сокровища.
Фебе не пришлось отвечать на последнее замечание Ианты, поскольку в этот момент их догнал Сильвестр, а еще через минуту с другой стороны с ними поравнялся сэр Ньюджент, пытаясь мимикой и нелепыми гримасами, при виде которых Феба едва удержалась от смеха, сообщить Ианте, что миссия его не увенчалась успехом. Та исподтишка метнула взгляд на Сильвестра, боясь, что сэр Ньюджент вывел его светлость из себя, и с облегчением не заметила на лице герцога даже следа холодного равнодушия, которое так ненавидела. Его светлость выглядел, скорее, изумленным, а когда вскоре обратился к сэру Ньюдженту, то сделал это в добродушном тоне. Приободрившись после такого знака внимания, сэр Ньюджент, который до этого казался весьма унылым, просветлел и спросил мнение герцога о своей лошади. В награду он получил столь куртуазный ответ, что Феба закусила нижнюю губу, пытаясь не рассмеяться, и решительно уставилась куда-то вперед перед собой. Сэр Ньюджент, проникнувшись благодарностью к Сильвестру за похвалу, привлек его внимание к многочисленным достоинствам своего скакуна, признавшись, что приобрел коня за непомерно большие деньги. Сдавленный смешок, донесшийся со стороны Фебы, прекрасно знавшей, насколько непомерной была эта цена, едва не вызвал улыбку на губах Сильвестра, но он справился с собой и с самым серьезным видом осведомился:
– Что вы говорите?
То, что завзятый охотник по окончании сезона решил использовать своих гунтеров в качестве скаковых лошадей, могло показаться странным, но в его поведении присутствовала своя логика. Сэр Ньюджент принимал участие в многочисленных охотничьих забавах и владел огромным количеством лошадей, коих держал в конюшнях, разбросанных по территории всей страны, и крайне редко ездил на своих скакунах верхом. Когда же он прибывал куда-либо поохотиться, то обычно ограничивался первыми несколькими полями, поскольку, в подражание мистеру Бруммелю[56], надевал белые отвороты на голенища своих сапог и боялся забрызгать их грязью. Выставочный гнедой лорда Марлоу явно нуждался в длительных упражнениях, а не в отдыхе, вследствие чего то порывался идти боком, то вставал на дыбы, то встряхивал головой, обеспечив сэру Ньюдженту крайне беспокойную прогулку.
Воспользовавшись первой же возможностью, позволявшей ему не выглядеть невежливым, Сильвестр предложил Фебе размять лошадей. Сдавленным голосом она согласилась. Светлячок сорвалась на рысь, удлинила шаг и перешла в галоп, за несколько мгновений унеся Фебу туда, где девушку уже не могли слышать Ианта и сэр Ньюджент. За спиной у нее в такт грохотали копыта вороного коня Сильвестра, но оба хранили молчание до тех пор, пока, натянув поводья, не остановили своих скакунов у дальнего края зеленой прогалины. Феба наклонилась с седла, чтобы потрепать Светлячка по шее, и Сильвестр с деланной укоризной проговорил:
– Мисс Марлоу, однажды я уже упрекал вас в том, что вы смеетесь над неотесанными деревенскими чурбанами! Теперь вы позволяете себе хихикать над лучшими представителями высшего света! Вы неисправимы!
– Нет, я не смеялась! – запротестовала она, давясь смехом. – Вы же сами знаете, что я не смеялась!
– Разве? Можете мне поверить, я пребывал в постоянном страхе, что вы начнете хихикать в самый неподходящий момент. Если бы вы видели свое лицо…
– Что ж, должна признаться, я сдерживалась из последних сил, – согласилась она. – Не представляю, как вам удавалось разговаривать с ним столь серьезным тоном!
– Просто он вращается в обществе столько же, сколько и я, и у меня уже выработался к нему иммунитет. Хотя, разумеется, я вполне отдаю себе отчет в том, что первое столкновение с его великолепием может стать серьезным испытанием для душевного здоровья.
