Долгий уик-энд - Генри Вероника

– И мы привыкли получать желаемое, – хохотнул Тревор. – Чего бы это ни стоило.

Клэр уставилась в тарелку. Кошмар какой-то. Ее загоняют в угол. Ситуация сама по себе не очень-то уютная, а тут еще всплыл огромный скелет в шкафу… Интересно, как бы Клэр отреагировала на предложение Парфиттов, если бы сегодня утром в ее жизни снова не объявился Ник?

Она взяла лист с планом дома. Чудесное здание в георгианском стиле на окраине Сохо. В воображении тут же нарисовалась картинка: дюжина номеров, шумный ресторан, модный коктейль-бар…

Лука под столом наступил ей на ногу. Клэр не стала на него смотреть, она и так знала, что он сверлит ее взглядом, гадая, какую игру, черт возьми, затеяла подруга, почему тянет. Придется изображать энтузиазм. В конце концов, это еще не подписание контракта.

– Очень симпатичный дом, – заметила Клэр, натянув на лицо улыбку.

– Мой любимый! – обрадовалась Моника. – Он, конечно, и самый дорогой. Но ты же знаешь, как говорят…

Моника, Тревор и Лука хором пропели:

– Местоположение, местоположение и еще раз местоположение!

Клэр посмотрела на них. При других обстоятельствах она бы тоже светилась от восторга. Ведь это именно то, о чем они с Лукой всегда мечтали. Начиная совместный бизнес, они хотели добиться успеха, приобрести известность. Парфитты были ключиком к воплощению мечты.

Только, оказывается, у Клэр не одна, а две мечты. И за какой теперь гнаться?

– Отлично, ребята. – Тревор достал «Блэкберри». – Сейчас напишу своей помощнице, чтобы она забронировала вам на вторник номер в каком-нибудь приличном месте. Машину за вами я пришлю. Отказы не принимаются.

Его пальцы быстро забегали по крошечным кнопкам. Клэр представила, как помощница мистера Парфитта, выбравшаяся в пятницу вечером куда-нибудь отдохнуть, получает сообщение от босса и недовольно закатывает глаза к потолку. Тревор требовал от своих подчиненных круглосуточной самоотдачи. Знаменитое обаяние Тревора проистекало исключительно из его личных интересов. Работать с Парфиттами будет непросто. Но это не значит, что работать с ними не стоит.

– Взглянуть не помешает, – наконец решилась Клэр.

– Ура! – Моника довольно откинулась на стуле.

– Это еще не означает согласия. Просто посмотрим здание.

– Ты влюбишься в него с первого взгляда, – уверенно заявила Моника.

– Как знать, – улыбнулась Клэр.

Лука накрыл ее ладонь своей рукой.

– Вот за что я люблю Клэр, – поведал он Парфиттам, – так это за осмотрительность. Я в отличие от нее человек импульсивный. Клэр – мой голос разума. Мой здравый смысл. Мы отлично друг друга дополняем.

– Да, – согласился Тревор. – У нас с Моникой то же самое. Инь и ян. Вчетвером мы покорим весь мир!

И с победоносной улыбкой он нажал на телефоне «Отправить».

Анжелика возвращалась домой после работы и, еще не свернув на свою улицу, услышала ожесточенный спор.

Скандалила мать. Вопила во всю глотку. Джефф же, скорее всего, молча сидел на диване – спокойный, безмятежный, с выглядывающим из-под футболки волосатым животом. Интересно, что вывело Труди из себя на этот раз? Она вспыхивала легко, из-за любой ерунды. И злилась. Постоянно. На всех и вся.

Анжелика вздохнула. Только вопящей матери ей и не хватало. Весь вечер Анжелика снова и снова прокручивала в голове слова Луки. Лондон… Неужели такое возможно? Неужели Лука говорил всерьез? Или просто разыгрывал? Интересно, как бы она жила в столице? Да и как вообще туда попасть, учитывая обстоятельства? Может, ей бы разрешили двое суток работать в Лондоне, а остальную неделю – в Пеннфлите? Тогда не пришлось бы бросать Дилла, и у Анжелики появилась бы другая, собственная жизнь… Боже, как было бы здорово!

Мечтая о несбыточном, она вошла в калитку. В это время из дома вышел Джефф с ключами от фургона.

– Я больше не могу, – сообщил он. – Все, хватит. Ухожу.

– Не уходи, – отозвалась Анжелика. – Как же мы без тебя?

– Она обозвала меня импотентом и вонючим жиртрестом.

Анжелика поморщилась. Насчет справедливости первого оскорбления она ничего не знала, а вот второе прозвучало жестоко. Джефф, конечно, не красавец, но попрекать его внешностью – удар ниже пояса. К тому же мать сама давно уже не королева красоты, да и образцом совершенства в плане чистоты и порядка ее не назовешь.

– Она – стерва. Не слушай ее.

– Я из кожи вон лез, лишь бы сделать ее счастливой. Но пришел к выводу, что счастливой она быть не хочет.

Совершенно поникший Джефф выглядел, однако, непреклонным. Анжелика отлично его понимала. Только как же будет плохо, если он уйдет! Мать без мужчины станет в десять раз невыносимее. Труди не умеет нормально жить без мужской поддержки.

Наверху вдруг распахнулось окно, и оттуда вылетел мусорный мешок. Анжелика с Джеффом, ухватившись друг за друга, отскочили в сторону и перебежали в безопасное место, под фонарь. Из окна высунулась Труди, заорала:

– Забирай свою дерьмовую одежку и катись!

Окно захлопнулось.

Джефф с Анжеликой переглянулись.

– Она чокнутая, – заметила Анжелика. – Для тебя это не новость.

– Э-э… да. К такому выводу я тоже пришел. – Он доковылял до мешка, подобрал его с земли. – Вы тут справитесь?

– А что нам остается? – Она дернула плечом.

– Не подпускай ее к спиртному.

– Как? – Анжелика вздохнула. – Не понимаю, чего она хочет.

– Она и сама не понимает.

– Ей становится хорошо только на время беременности. Но это не выход. Да и старовата она уже детей рожать.

– Мой мобильный у тебя есть. – Джефф неуклюже похлопал Анжелику по плечу. – Если что, звони. Не стесняйся.

– Она тебя не заслуживает. Ты слишком хороший.

– Я, конечно, не Джордж Клуни. – Джефф потупился. – Да и денег у меня не много. Но я ее любил.

Сердце Анжелики наполнилось жалостью. Бедный Джефф… Столько времени потратить на Труди!

– Забудь о ней, Джефф, и живи дальше. Она просто неблагодарная корова. Чокнутая неблагодарная корова.

В доме на полную громкость загремела музыка. Стены заходили ходуном. Идиотский «Флитвуд Мэк». Мать возомнила себя их солисткой Стиви Никс. Сколько раз она пела в караоке «Грезы» – не счесть!

Джефф надул щеки, поскреб голову.

– Куда поедешь? – поинтересовалась Анжелика.

– К маме. С ней хоть понятно, на каком я свете. – Он уставился под ноги. – Дилла жалко. Я собирался отвезти его на футбол.

Анжелика отвернулась, чтобы не расплакаться. Джефф относился к Диллу чудесно. Часто устраивал для братишки небольшие совместные вылазки, тем самым здорово выручая Анжелику. Больше такого не будет… Все из-за Труди.

– Не волнуйся за Дилла. У него есть я.

Она обняла Джеффа на прощание, задержав дыхание, чтобы не нюхать вонь застарелого пота, замаскированную дешевым одеколоном. Толстяк заковылял вниз с холма. Сейчас сядет в свой фургон и уедет… К матери, в Сент-Остелл.

У него доброе сердце, а доброе сердце дорогого стоит. Но в глубине души Анжелика понимала раздражение матери. Кобели выглядят куда привлекательнее добряков. Что далеко ходить, взять хотя бы саму Анжелику. Сохнет по Луке, откровенному – и потому особенно желанному – бабнику.

Ну а где же ее собственный Джефф? Где та добрая душа, для которой raison d’être – смыслом жизни – станет счастье Анжелики? Может, если бы у нее был такой Джефф, она бы не потеряла голову от страсти к шефу.

Сегодня вечером Анжелика видела Луку с Клэр и Парфиттами за ужином. Она отдала бы правую руку за то, чтобы оказаться на месте Клэр – сидеть за столиком, размышлять вместе с ними, строить планы. А на лице Клэр читалось, что она предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь.

Забавно… Вечно мы хотим невозможного.

Анжелика встряхнулась и пошла в дом.

Предсказуемая картина. В гостиной – бардак. Дилл вместе со сводными сестрами, Кимберли и Фей, конечно, ел перед телевизором – тарелки так и стояли неубранными. Кто-то принес попкорна, половину которого втоптали в темно-красный ковер. Кожаный диван, купленный в рассрочку на четыре года и когда-то являвшийся гордостью дома, теперь был потерт и поцарапан, из лопнувшей обивки торчал наполнитель. Рядом стояло полбутылки газировки, валялись пластиковые стаканчики и две пустые бутылки из-под дешевого вина.