Андреа Кремер - Невидимый
Я не знаю, где это место. Даже те пару раз, когда мне это удалось, я не понимала, что это такое. Про себя я начала называть это «задним планом». Такое ощущение, что обычная вселенная, в которой я живу, все еще здесь, но я могу видеть и происходящее за кулисами. А именно за кулисами живет магия.
Несмотря на то что картина мира меняется перед моим взором, я беспокоюсь, все ли работает. Я не чувствую и не вижу никаких изменений в людях, окружающих меня. Но тут я замечаю женщину на обочине. Сперва я ощущаю энергию, окружающую ее. Она похожа на статическое электричество. Я еще раз медленно набираю воздух в легкие и пытаюсь еще сильнее отойти на задний план. И тогда вижу, как формируется эта энергия. Она парит над женщиной, как тени, которые я нарисовала: аморфные, вечно движущиеся, полные собственной жизни. Живые заклятия. Я вижу, как похожие на соломинки частицы мелькают вокруг нее. И это плохо. Я начинаю понимать механизм того, как я могу контролировать мою способность видеть заклятия. И мне это совсем не нравится.
– Ну как?
Голос Лори возвращает меня к действительности.
– Что я говорила насчет того, чтобы ты меня не прерывал? – бросаю я на него яростный взгляд.
– Извини. – Он предлагает мне яблоко. – Но если ты будешь слишком долго смотреть в пространство, нас разоблачат.
Наверное, он прав, к тому же ему удалось найти яблоко «Гренни Смит», которое выглядит почти идеально. Я откусываю кусочек, наслаждаясь кисловатым вкусом.
– Ну, что у нас по плану? – спрашивает Лори, оглядываясь, словно ожидает, что новая, магическая «я» должна стоять где-то рядом.
– Та дама.
Я киваю в направлении женщины на обочине. Лори вытягивает шею, чтобы посмотреть на нее. Она пытается поймать такси. Это происходит уже полчаса. Я знаю это, хотя и наблюдала за ней только пять минут.
– Она не может поймать такси, – говорю я, задумчиво жуя кусок яблока.
– Порой это требует времени, – замечает Лори.
Я улыбаюсь, потому что это не только странно, но и отчасти смешно.
– Нет. Я имею в виду, что она вообще не может поймать такси. Она проклята.
Лори фыркает.
– Ничего себе проклятие – сделать так, чтобы человек не мог поймать такси.
– Я знаю, что это звучит странно, – отвечаю я, пожимая плечами, – но такое у нее проклятие.
– Так себе проклятие, – говорит Лори.
Я думаю о том, как двигается заклинание: судорожно и нестабильно.
– У тебя такой вид, – замечает брат, изучающе глядя на меня.
– Какой вид? – Я стараюсь придать своему лицу выражение, как я надеюсь, свойственное «обычной Элизабет».
Лори смеется.
– Вид, который бывает у человека, когда он вот-вот составит слово на сорок баллов в «Эрудите».
Я неохотно улыбаюсь.
– Мне кажется, я начинаю понимать, как заклинания работают.
– Правда? – Он все еще смеется, но в его взгляде сквозит интерес.
– Значит, это бывает так, как ты только что сказал, – говорю я. – Такси. Она не может поймать такси, что, конечно, раздражает, но это не вопрос жизни и смерти… это не как со Стивеном.
Лори кивает.
– А ее проклятие такое… шаткое, – продолжаю я, сожалея, что не нашла слова получше. – Такое разбалансированное, словно не будет действовать долго. Что, если мой способ чувствовать заклятия связан с тем, насколько они сильные или злобные?
– Пока что это предположение, – замечает Лори. – Почему бы тебе не попробовать еще раз?
Я прикусываю губу. Лори отходит в сторону, демонстрируя, что не собирается больше меня отвлекать. Я хихикаю, и мне требуется минута, что я снова выскользнула из обыденности и сосредоточила все свое внимание на «заднем плане». Проходит всего минута, и у меня появляется новый объект для наблюдения.
Женщина двигается сквозь толпу с явной целью. Она одета так, что ее наряд выглядит продуманным и изысканным, но не нарочитым. У нее звонит телефон. Ей требуется меньше двух минут, чтобы завершить сделку, над которой она работала весь день. Похоже, что на радостях она готова проскакать по улице, но это могло бы повредить ее образу, который она так тщательно создавала все эти годы. Когда она проскальзывает мимо меня, я чувствую, как вокруг нее кружится заклятие. Поблескивая, оно осыпает ее, точно нежный снегопад. Позвякивание колокольчиков и детский смех следуют за ней шлейфом.
– Ого, – бормочу я, стараясь избавиться от головокружения, настигшего меня, когда заклятие было рядом.
Лори старается привлечь мое внимание:
– Еще одно?
– На этот раз хорошее, – говорю я. – Она была окружена успехом.
– А как выглядит успех? – хочет знать Лори.
Я слегка съеживаюсь.
– Сверкающий. Он не валится на голову – он ниспадает.
Лори делает вид, что вытирает лоб.
– Уф, хорошо, что мы не окружены сплошными проклятиями. Может, мы могли бы наслать заклятие на Шона – чтобы он сам пригласил меня пройтись?
– Лори, – со стоном отвечаю я.
– Я просто пошутил.
Брат умоляюще складывает руки, но я вижу, как в его голове крутятся шестеренки.
– Никаких заклятий! – Я трясу пальцем у него перед носом, а потом еще откусываю от яблока, обдумывая тем временем наш следующий шаг.
– А себе ты ничего не купил? – спрашиваю я, заметив, что в отличие от меня Лори не жует.
Он показывает мне бумажный пакет.
– Манго.
Я вытираю с подбородка сок.
– Ты что, по дороге собираешься это есть?
– Нет, – отвечает он, – потом. Очень вкусно, если добавить ванильного мороженого.
– А когда ты успел добыть мороженое? – спрашиваю я, пока мы переходим улицу и направляемся в парк.
– Я еще не добыл, – ухмыляется Лори. – Мне кажется, мы найдем его в одном из магазинов по дороге.
Но на нашем пути больше не будет магазинов. То, что я вижу в парке, заставляет меня изменить направление. После получасовой прогулки Лори намекает, что хорошо бы нам уже выйти из парка и все-таки поискать мороженое, но тут я вижу этого человека.
Он художник или хочет им быть, и я сразу же чувствую родство с ним. Кроме того, он нравится мне, потому что сидит прямо под ангелом, к которому Стивен привел меня вскоре после моего переезда в Нью-Йорк. Это место меня успокаивает. Хотя мир стал уходить у меня из-под ног после того, как я узнала о Стивене, а теперь и о себе, это место в парке напоминает мне, что, какое бы безумие ни уготовила нам жизнь, у нас со Стивеном всегда будет этот уголок. И мы тоже будем друг у друга.
Этот человек молод – ему лет двадцать с небольшим, на нем очки в толстой пластмассовой оправе, а одежда самая разношерстная. Он уставился на пустой холст, перебирая кисти в руке, точно колоду карт.
Я замираю, разглядывая его.
Лори смотрит на меня долгим взглядом.
– Мы проведем тут какое-то время?
– Пожалуй, да, – отвечаю я.
Брат плюхается на траву и роется в сумке в поисках манго.
– Что ж, ладно, – говорю я себе.
Каждый раз, когда я принимаюсь за свою новую деятельность, у меня такое чувство, что я делаю это впервые и что-то не сработает. Но через мгновение все вокруг расплывается, и я снова попадаю на «задний план». В фокусе остается только художник. Я жду, стараясь выровнять дыхание. Воздух вокруг молодого человека начинает двигаться, обретать форму. Это не похоже на падающую солому, скорее это нити, обвивающиеся вокруг его тела. Могу поклясться, я слышу тихое, напоминающее сердитый шепот шипение; оно обволакивает его тело по мере того, как двигаются нити. Я чувствую, как они завязываются в узлы, стягиваются все крепче.
Я возвращаюсь с «заднего плана», слегка потрясенная тем, что увидела.
Лори вскочил на ноги. Он хватает меня за запястья, стараясь успокоить. Пальцы у него липкие от сока манго.
– Что случилось?
– Он лишен вдохновения, – говорю я.
– Этот художник?
Я качаю головой.
– Ему перекрыт доступ к источнику творчества. В этом его проклятие.
– И оно не такое, как то, что было у дамы, пытавшейся поймать такси?
– Да, – говорю я. – Это проклятие надолго. Оно опутало художника. И у него был звук.
Лори отшатывается.
– У проклятий бывают звуки?
– В его случае – да.
Я смотрю на художника.
Он встает и бросает кисти в сумку. Он пинает пустой холст, распугивая стаю голубей. Так и оставив холст лежать, молодой человек бредет прочь от фонтана.
– Значит, это проклятие хуже, – говорит Лори, провожая художника взглядом.
Я не отвечаю. В этом нет необходимости.
– Что ж, тогда пойдем, – предлагает Лори.
– Куда? – спрашиваю я, все еще глядя художнику вслед. Его плечи, поначалу сердито приподнятые, опускаются в отчаянии по мере того, как он исчезает на тропинке.
Лори ждет, пока я обращу на него внимание.
– Пойдем посмотрим, как выглядит проклятие Стивена.
Видно, что Стивен удивлен моим появлением. И еще больше удивлен, заметив, что рядом со мной Лори.
– Привет, – он быстро приходит в себя, наклоняясь, чтобы поцеловать меня.
Я удерживаюсь от соблазна сразу же посмотреть на его проклятие. Его непременно нужно предупредить, прежде чем мы приступим. Хотя мы и знаем, что проклятие есть, и даже знаем его историю, такое глубокое погружение в эту тему перенесет нашу исследовательскую деятельность на следующий уровень.
