Елена Арсеньева - Семь цветов страсти
Боже, кому это пришло в голову звонить в такую пору? Я бесшумно выскользнула на кухню, боясь услышать что-то страшное. Так поздно и настойчиво звонят либо по ошибке, либо в экстренных случаях, когда ждать уже нельзя.
— Дикси! Какое счастье, ты дома! — Голос Майкла звучал бодро и совсем близко.
— Ты понимаешь, что сейчас ночь? Что случилось? Не молчи!
— Ночь?.. Ох, я полный кретин! Прости, мы здесь немного отметили концерт, и я рванул к телефону. Мы гастролируем в Нью-Йорке.
В его интонациях было что-то незнакомое.
— Господин Артемьев, это вы? — удивилась я. — Появился какой-то американский акцент или новая развязность?
— И то, и другое! Я жутко разбогател — получил гонорар и все необходимые документы для оформления наследства.
— А я уже вступила во владение Вальдбрунном и даже провела встречу с прислугой.
— Поздравляю! Теперь придется как-то представить хозяина, уж извини.
— И еще одну хозяйку. Ты приедешь с Наташей?
— Для начала явлюсь один. Совсем скоро — уже заказан билет на поезд. Буду в Вене четвертого сентября. Ты случайно не собираешься в это время посетить имение?
— Ах, жаль!.. Боюсь, у меня как раз начнутся съемки в Америке. То есть мы с тобой поменяемся местами в пространстве.
— Поменяемся местами… — Голос Майкла поблек и отодвинулся, будто расстояние, которое только что было курьезной условностью, стало физической реальностью.
— Мне, видимо, не придется часто навещать поместье. Собираюсь целиком врубиться в работу. И вообще… чувствуй себя там хозяином.
— Но нам же необходимо увидеться! Мы же ничего не решили! Мы должны…
Связь, истончившись, окончательно прервалась. В трубке зачастили короткие гудки. А я сидела, вопросительно глядя на аппарат и понимая, что снова должна вцепиться в спасательный круг определенности. Едва спущенное на воду, крепенькое судно моего нового будущего дало течь. В груди заныло, а роль Кристин показалась глупой. Господи, почему я никогда не знаю, чего хочу? Прав Чак — так далеко не уедешь. Прав Майкл — детство затянулось, Дикси. Непосредственно переходя в старческий маразм. Чего же я все-таки в этой жизни не ухватила, почему жадничаю, стараясь заполучить все разом?
— Ал, милый, — позвала я в отчаянии, торопясь заглушить еще звенящий в ушах голос Майкла. Он сразу открыл глаза.
Мгновение растерянности и теплая радость. Ал сгребает меня в охапку и прижимает к груди.
— Ты почему бродишь голая ночью, а? Совершенно обнаженная и одинокая — это невозможно допустить!
— Постой, Алан. Скажи честно… Фу, глупость какая!.. Скажи… — я высвободилась из объятий и убрала с его лба жесткие вихры, — ты любишь меня?
Он фыркнул и постучал по моему лбу указательным пальцем.
— Подумай, детка, ты можешь назвать хоть одного большого художника, который в моем возрасте и блистательном финансовом положении стал бы жениться по расчету?
Часть четвертая
ПРОГУЛКИ НАД ЛУННЫМ САДОМ
1
Записки Д. Д.
Мы завтракали на кухне совсем по-семейному. В открытое окно залетали всхлипы шарманки. Перепуганная оса упорно атаковала вздымаемую теплым ветром ситцевую штору, на балконе верхнего этажа ворковали голуби. Наверно, все так и было в бабушкином доме полвека назад — изразцы с клубничными веточками на стене, клетчатые занавески, запах яичницы и кофе, покой определенности.
Я побранила Ала за пятно томатного соуса на свежей скатерти и сказала ему «да». Он уехал в Голливуд, чтобы приступить к раскрутке нового фильма. Я должна была вылететь туда по первому зову, дабы сочетаться браком и подписать контракт на главную роль. А весной мы решили устроить грандиозную европейскую свадьбу в отреставрированном имении.
«Забавная идейка!» — усмехнулся Чак.
«Потрясающе!» — вздохнула Рут.
Оба они, получившие мои телефонные уведомления о предстоящих событиях, были, конечно, правы. Перспектива открывалась потрясающе забавная. Свадебное платье я должна была привезти, естественно, из Парижа и кое-какие дамские штучки — тоже. Приятно прогуляться по лучшим домам моды этого затейливого городка, выбирая все, что приглянется. С уверенностью в кредитоспособности своей невесомой банковской карточки и намерениями блистать в самом звездном голливудском кругу. Коктейли, рауты, экзотические пляжные презентации, приемы на яхтах, деловые встречи, путешествия на горные курорты — все это требовало соответствующего оформления для супруги мистера Герта. И сколько же предстояло хлопот — упоительных мучений для утонченного вкуса: поиски чего-то сугубо эксклюзивного, сомнения выбора, борьба благоразумия и расточительности… Я была готова ко всему, чтобы преобразиться для исполнения увлекательной роли, но вступить в новую полосу своей жизни я решила с раздачи долгов. Еще в Москве мне стало стыдно за редкие визиты к могилам близких, и я дала себе слово наверстать упущенное.
Парижское кладбище нисколько не похоже на московское. Тут существуют экскурсоводы, консультанты, сторожа, и мало кому приходит в голову унести с надгробия венок или устроить в кустах дружескую пирушку. А у массивных ворот с золоченым скорбящим ангелом в мраморной нише маленькие магазинчики торгуют цветами и различными принадлежностями кладбищенских ритуалов — свечами в фонариках, лентами, крестами и образками на любой вкус. Была здесь, правда, и юродивая старуха, собиравшая милостыню в жестяную кружку с ликом Христа, и толстый подросток со скрипкой под розовой мягкой щекой. Глаза опущены долу, сальные пряди темных волос падают на лоб, нижняя губа старательно прикушена крупными зубами. Кажется, это был «Реквием» Верди, и я положила монеты в чашу для пожертвований у его косолапых ног.
Наше семейное захоронение всегда в порядке в соответствии с вносимой два раза в год платой. Дед, мама и бабушка. Маргарет похоронена в Швейцарии вместе с мужем, там же покоится урна с прахом моего отца.
Я ставлю печальный букет терракотовых остролистных хризантем над «Вечным покоем», вытисненным на вазоне золочеными буквами, а потом докладываю мысленно о благотворных переменах в своей жизни. О том, что угомонилась, собираюсь стать замужней дамой и, наверно, завести беби. Еще объясняю про Клавдию и ее нежданный подарок. А также о том, что они, ушедшие, уже, конечно, поняли сами, собравшись вместе и решив миром никчемные земные распри. Хотелось бы в это верить, как и еще во многое, заведомо невероятное, типа бессмертия души или торжества справедливости…
…Все уже было готово к отъезду: в огромной коробке ждало своего часа феерическое подвенечное платье от Нины Ричи, два объемных новеньких чемодана забиты шикарными, старательно подобранными шмотками и подарками жениху.
