Падение ангела (СИ) - Шэр Лана

— Да, я… да.

О нет. Мои самые худшие опасения подтвердились. Всё, что случилось с подругой — только моя вина.

У Марка звонит телефон и он, не отвечая, подносит его к уху, уже через пару секунд беря меня за руку и ведя обратно в больницу. Операция закончилась. Роксана жива!

— Она в критическом состоянии и нужно наблюдать. Шансов мало, ей провели гемотрансфузию (переливание крови). Произошёл разрыв легкого со скоплением большого количества крови в плевральной полости, врач сделал прокол и установил дренаж. Но… травмы девушки практически не совместимы с жизнью, — Рис, вероятно, главное контактное лицо между Марком и больницей, докладывал нам о результатах операции, отведя нас в комнату типа подсобки, — Сломаны рёбра, два из них проткнули лёгкое. Множественные разрывы органов, переломы. Вы должны понимать, что всё серьёзно.

У меня едва не подкашиваются ноги, но Марк старается сохранять спокойствие, придерживая меня за спину.

— Какие шансы?

— Неутешительные.

— Конкретно.

Мужчина вздыхает, прикидывая, как бы лучше приподнести информацию.

— При наилучшем и, буду откровенным, фантастическим стечении обстоятельств — 6 % из 100. Пациентка может выжить, но многие травмы просто не дадут ей вернуться к нормальной жизни. Мы ещё ждём результаты некоторых снимков и анализов, но… Марк, там всё плохо.

Перевожу взгляд с доктора на Марка и не понимаю, как реагировать. Пожалуй, сейчас для меня главное знать, что есть хоть какая-то надежда. Потому что опустить руки я просто не могу.

— К ней можно? — спрашиваю, заранее зная ответ, но надеясь воспользоваться властью и влиянием Марка, чтобы пробраться к подруге хотя бы на минуту.

— Она сейчас в глубоком наркозе и очнётся не скоро. Сейчас пациентке нужен полный покой. Вы можете навестить её завтра.

— Прошу вас, всего на минуту, — умоляюще смотрю на доктора, а тот переводит взгляд на Марка.

— Не положено, простите. Это за гранью моих полномочий.

И мне приходится признать поражение. Впрочем, я и без того получила максимум возможного. Роксану экстренно приняли и без колебаний провели операцию, за что уже стоит благодарить.

Завтра я приеду к ней как только проснусь и проведу в её палате целый день. Сейчас ей действительно необходимо отдохнуть, но завтра они от меня не избавятся.

Марк приставил к её палате одного из своих охранников, после чего, отдав какие-то указания Лукасу, повёл меня к выходу, крепко обнимая за плечи.

— Сегодня поедешь ко мне. И вообще одна ты больше не останешься. Надеюсь, возражений нет?

— Нет, — тихо произношу я, понимая, что бодаться и отстаивать какие-то свои принципы больше нет никакого смысла.

Я по уши в дерьме.

Глава 38

Три дня. Три дня Роксана абсолютно не приходила в себя.

После того как Марк забрал меня к себе, я провалилась в сон практически моментально. Помню, как вышла из машины, помню, как мужчина отвёл меня в душ и, лишая этот момент даже намёка на интимность, просто помог прийти в чувства.

Настраивал воду, наносил на волосы шампунь и нежно массировал мне голову, пока я стояла столбом и позволяла ему делать со мной всё, что захочется.

У меня не было совершенно никаких сил и всё происходящее вокруг потеряло всякий смысл. Лишилось цвета. Совершенно иссякла всяческая важность. В ту ночь я осталась там, в больнице, рядом с койкой подруги. Ментально, не физически. Отдав тело в распоряжение Марка.

После душа он на руках отнёс меня в постель и оставил там, сообщив, что ему нужно уладить ещё несколько формальностей. Я слышала всё это сквозь пелену какого-то непробиваемого транса, в который впала как только за мной закрылась дверь машины Марка.

Я будто умирала каждую минуту.

Потому что стыд и чувство вины стали для меня настоящим ядом, отравляющим кровь. Роксана страдала из-за меня. Её били, насиловали и чёрт знает что делали, желая доставить максимум боли. Максимум боли ей в момент издевательств, и столько же боли мне, когда я об этом узнаю.

Хотя, сравнивать это было слишком малодушно. То, что чувствую я и на долю процента не похоже на те ужасы, которые пришлось выносить Роксане на протяжении многих дней.

На утро, как только я открыла глаза и обнаружила, что солнце начинает подниматься над горизонтом, я тот час разбудила лежащего рядом Марка, попросив отвезти меня в больницу.

— Детка, — резко подорвавшись и моментально отойдя ото сна, мужчина притянул меня к себе, когда понял, что нам ничего не угрожает и моё нетерпение вызвано только внутренним состоянием, — Я отвезу тебя, обещаю. Но не теряй голову. Сейчас пять утра. Что ты будешь делать в её палате в это время?

— Я не могу тут лежать, когда она там… я просто хочу быть рядом.

— Знаю. И будешь. Но тогда, когда в этом будет смысл. А пока отдохни, ты так долго не протянешь. Разговор окончен, — и, властно притянув меня к себе ещё крепче, он лёг, лишая меня возможности вырваться.

Покоряюсь и какое-то время лежу, ощущая напряжение в мышцах от желания сорваться с места и уехать самой. Но по прошлому опыту я уже знаю, что этого не произойдёт и Марк просто вернёт меня, поэтому от глупых действий решаю воздержаться.

И всё же уснуть больше не получилось. Через пару часов Марк, уже полностью собранный и готовый к выезду, попытался накормить меня завтраком, но я ощущала такую тошноту, что не смогла проглотить ни кусочка.

— Алана, ты никак не поможешь ей, если будешь себя изводить. Прекрати наказывать себя за то, в чём нет твоей вины.

— Я не могу не думать об этом, — честно признаюсь мужчине, вспоминая его последнее откровение о мальчике, лишившемся родителей, о котором он заботится по сей день, — Мне так стыдно. Я виновата, Марк. Чертовски виновата, — голос срывается на хрип и глаза вновь жжёт новая порция слёз, — Если они хотели достать меня, то не должны были трогать её.

— Ты не виновата в том, что какие-то больные отбитые ублюдка получают удовольствие от истязаний девушек, Алана. Ты никак не могла повлиять на это, — обхватывает моё лицо и притягивает его к себе так, что на губах я чувствую его горячее дыхание, — А если бы что-то случилось с тобой, я бы снёс этот херов город начисто и горел бы в аду тысячи лет за количество душ, которые бы унёс с собой.

И мужчина врывается в мой рот грубым, страстным и требовательным поцелуем, от чего у меня подкашиваются ноги и я хватаюсь за его крепкие плечи чтобы удержать равновесие.

До меня только сейчас дошло, что он наверняка переживает обо мне после того, что произошло, ещё больше обычного. И что то, что сделали с Роксаной, для него выглядит как то, что могло ожидать и меня.

Отчаянье и страх чувствовалось во вкусе его поцелуя, словно этим действием он хотел убедиться, что я жива и сейчас по-настоящему стою рядом с ним.

И, оказывается, мне тоже было это жизненно необходимо. В наших действиях не было чувственного или сексуального подтекста. Скорее это походило на мольбу. Крик о помощи. Мы оба хотели почувствовать друг друга чтобы вновь ощутить хоть немного почвы под ногами. Почувствовать себя живыми.

И эти несколько минут были просто необходимы.

Последующие дни стали похожи один на другой. Когда мы впервые приехали к Роксане и не без труда пробрались в её палату, я провела там почти весь день. Марк оставил меня, приставив к двери второго охранника, а сам уехал разбираться со всем дерьмом, которое происходит.

В этот раз я не только не задавала ему никаких вопросов, но и не думала ни о чём, кроме того, как сильно я хочу, чтобы Рокс очнулась. Но этого не произошло. Ни в первый, ни во второй, ни в третий день.

Марк забирал меня ближе к ночи и увозил к себе, напрочь отвергая моё желание оставаться с подругой все двадцать четыре часа. Он опасался, что я не буду здесь есть и спать, поэтому взял на себя роль няньки, заботливо поддерживая мой организм в более-менее жизнеспособном состоянии.

Честно признаться, в его опасениях была достаточная доля правды.