Падение ангела (СИ) - Шэр Лана

Да тут хоть что-нибудь узнать хочется, поводов для беспокойства, мягко говоря, достаточно.

— Мои люди следят за Элиной, но пока ничего подозрительного не было. Никаких лишних передвижений кроме отелей, дома и магазинов. Её телефон прослушивают, но пока тоже тихо. Говнюк Уилл скользкий гад и его видели на одной из вечеринок у Змея, — от этой новости у меня перехватило дыхание, — Но это напрямую ничего не доказывает. Но, как ты понимаешь, я и не юрист, чтобы ждать каких-то законных способов наказать ублюдка.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ещё немного, детка. Совсем скоро я всех их прижму.

Если Уилл вхож в дом Змея, то, возможно, он видел нас с Марком в тот день, когда… в общем, в третью субботу сентября. Потому что, если память меня не подводит, именно после того, что произошло между мной и Марком в той чёртовой комнате, где он решил устроить шоу и показать всем, что я принадлежу ему, Уилл сказал мне о том, что я сделала неправильный выбор.

Неужели он был там? Неужели Змей рассказал ему о том, кто я и что делала? Точнее, какой легендой было затянуто моё имя. И тут у меня округляются глаза от осознания всего, что стало состыковаться в моей голове в эту минуту.

— Марк… Уилл и Змей могут оказаться близки, так? Ведь раз он был на его вечеринке, то…

— Вероятнее всего так и есть. Пока я всё проверяю, но скорей всего Уилл — мелкая сошка, служащая посредником среди тех, кто продаёт девушек и тех, кто за это платит. Думаю, Змей не стоит во главе этой схемы, но грязный ублюдок точно замешан. Эта сфера в городе находится под ним и либо его бы убрали, либо предложили выгодные условия для сотрудничества. На видео с камер твоя сестра уходила с одним из его людей. Это вербовщики, но раньше ни один из этих клопов не смел соваться на мою территорию. Поэтому, раз они так осмелели, то скорей всего нашли очень влиятельных покровителей. Или хотят сдохнуть.

— И что делать? Получится ли с ними тягаться?

— У меня всё получится, ангел, — решительно и жёстко произнёс Марк и почему-то мне показалось, что у его ответа есть другой смысл.

Но спрашивать я не стала, оставив и это на более подходящее время.

— Насчёт Хлои ничего?

— Ничего, как в воду канула. И это меня больше всего удивляет.

— Почему?

Марк молчит слишком долго и я начинаю нервничать. В чём дело? Всё же что-то известно? Что-то, о чём он не хочет говорить мне?

— Марк, — зову его, закусив губу, — Почему?

Вижу на его лице сомнения и замираю, опасаясь услышать очередную порцию ужасных новостей, но даже предположить не могу, о чём может идти речь.

— Пятеро из пропавших девушек… их удалось отследить. Трое живы, но их пути затерялись на границе с Мексикой. Двое мертвы. Одну из них, как я уже знаю, ты опознавала, — на этих словах он с укором смотрит на меня и я ощущаю, как краснеют мои щёки, — Некоторые из пропавших светятся периодически на вечеринках типа тех, что устраивает Змей. Скорей всего их где-то держат и выпускают только отработать. Но сестры твоей пока нет нигде. Те упоминания свидетелей, о которых ты говорила — единственное, что есть.

— Подожди, ты хочешь сказать, что… что узнал о том, что некоторых девушек можно вернуть домой? Тогда почему мы этого не делаем? Ведь их нужно спасти!

Я просто не могу усидеть на месте после слов Марка, но он не разделяет моего энтузиазма и я осекаюсь, напряжённо глядя на него.

— Алана, — вновь тон, который бы можно было использовать по отношению к ребёнку, — Это не то, чем мы должны заниматься. Чем должен заниматься я. Моя задача отыскать твою сестру, закопать каждую суку, решившую так грязно следить на моей территории и навсегда закрыть этот вопрос. Всё остальное в план не входит.

Не может быть. Просто не может. Я не верю, что он может так легко говорить о настолько ужасных вещах. Не верю, что может быть таким жестоким. Узнать, что семьи, страдающие от исчезновения дочерей, сестёр и племянниц сходят с ума в тот момент, когда девушки в одном сними городе — это немыслимо. Узнать и ничего не сделать!

— И пока ты не начала читать мне морали, я напомню тебе, что я не твой сраный детектив и если ты вдруг решила сделать меня героем, то я тебя разочарую. Я далеко не герой, детка.

Мне становится мерзко от происходящего и всё хорошее, что периодически всплывает у меня по отношению к Марку вмиг омрачилось напоминанием о том, кто он есть на самом деле. Убийца и преступник.

И что бы между нами ни происходило, это не делает его другим человеком.

Дальнейшая дорога проходит в молчании и когда мы подъезжаем к больнице, я выскакиваю из салона ещё до того, как Марк успевает окончательно притормозить.

Чувствую, как в несколько шагов мужчина настигает меня и надеюсь, что ему не придёт в голову меня сейчас коснуться, потому что меня может стошнить. К счастью, он просто следует за мной и когда мы оказываемся у палаты Роксаны, он остаётся снаружи, отходя с одним из охранников и, вероятно, узнавая, всё ли было в порядке.

Оказавшись внутри, я снова окунулась в атмосферу тяжести и вины. Все мои личные переживания отступили и я села рядом с бледным измождённым телом подруги, осторожно взяв её за руку и прислушиваясь к писку разных датчиков, к которым она была подключена.

— Привет, милая, это я, я снова здесь, — обращаюсь к ней, надеясь, что всё же сквозь туман от обезболивающих и прочих веществ, которыми её накачивают день за днём, подруга слышит меня.

Где-то я встречала информацию о том, что люди, находящиеся в коме, после пробуждения рассказывали о том, чем делились с ними те, кто навещал их. Поэтому слабая надежда на то, что подруга ощущает мою поддержку, поддерживала и во мне жизнь.

— Выглядишь уже намного лучше, — вру, но об этом она никогда не узнает.

Какое-то время сижу молча, нежно гладя Роксану по руке и смахивая слёзы, катящиеся по щекам. Где-то в глубине души я боялась, что каждый день может оказаться для неё последним и меня съедала тревога от того, что каждый наш такой разговор в одну сторону будет финальным, а я так много хотела ещё сказать.

И, не задумываясь и не планируя этого, я просто начала говорить.

— Помнишь, как в шестом классе ты узнала, что старшеклассник, в которого я была влюблена, целовался с девчонкой из колледжа? Ты сразу рассказала мне об этом и показала фотку, сказав, что этот лопух выбрал её потому что у неё уже есть сиськи и он не достоин того, чтобы я по нему убивалась? — ухмыляюсь, пока перед глазами кадр за кадром сменяются истории того, где Роксана оказывалась для меня действительно самой лучшей и настоящей подругой, — Знаешь, я так сожалею о том, что наговорила тебе. Я повела себя как настоящая идиотка. Мне не следовало в том звонке говорить с тобой так, будто ты какая-то предательница, а я бедная жертва. Нужно было нормально поговорить, выяснить, спросить тебя, прежде чем обвинять. Но я тогда все решила сама. Обида заволокла мне глаза и я… Прости меня, Рокс. Я совершила ошибку. И из-за моей оплошности ты сейчас здесь. Я боюсь представить что тебе пришлось вынести, моя дорогая, — захлёбываясь слезами, я продолжала говорить, пока слова бесконечным потоком изливались из меня, высвобождая душу, — И никогда не прощу себя за это. Но клянусь, я своими руками отомщу каждому ублюдку, который посмел с тобой это сделать. Они будут страдать, я об этом позабочусь. А ты поправишься. Ты выкарабкаешься, потому что ты должна жить, ясно? — мой голос срывается на хрип и я подношу ладонь Роксаны к губам, — Должна, слышишь? Не оставляй меня, прошу. Без тебя я не справлюсь. Нас столько всего ещё ждёт впереди. Ты продолжишь петь. Будешь известнее Леди Гаги и Бейонсе, ты же знаешь? Прошу, Рокс, только держись.

В этот момент показатели на приборах изменили своё звучание и я увидела, как губы подруги совсем немного зашевелились.

— Рокс? — зову её, от растерянности подскочив на месте, — Рокс, я здесь. Ты меня слышишь?

Хочу позвать врача, но не могу позволить сделать себе хотя бы шаг в сторону от подруги. Мне показалось, что она хочет что-то сказать, поэтому я наклонилась к ней, чтобы попытаться расслышать.