Джуди Кэролайн - Мэгги и Джастина
Джастина сочувственно посмотрела на итальянца.
— А вы так и не сказали мне, чем занимались раньше, до того, как стали работать на церковь.
Луиджи улыбнулся.
— Я работал на себя.
— Как это?
— Очень просто. Я занимался бизнесом и в общем сколотил довольно неплохой капитал. Это были довольно рискованные биржевые операции, и когда я вышел сухим из воды, мне захотелось послужить церкви. Знаете, такое часто бывает. Правда, обычно это происходит с людьми на склоне лет.
— А с вами случилось раньше?
— Вот именно. Так что можно сказать, что я отрабатываю свои долги и перед Богом.
— Это нечто вроде епитимьи?
— Да, только наложенной на себя добровольно.
— И как долго вы собираетесь отрабатывать свои долги перед Богом? — полюбопытствовала Джастина.
Луиджи пожал плечами:
— Не знаю, наверно, до тех пор, пока не посчитаю, что Господь вполне удовлетворен. Если быть совсем откровенным, то я близок к тому, чтобы завершить свою службу в епископальном управлении. Все-таки это не для меня. Я люблю свет, а не церковную тьму — в прямом, конечно, смысле. И вообще, церковь очень сильно ограничивает человека в его желаниях. А у меня с годами накопилось довольно много желаний.
— Например?
— Например, я бы с удовольствием составил вам компанию в ваших путешествиях. Деньги у меня есть, и мы вполне могли бы провести пару лет вдали отсюда.
Джастина с изумлением смотрела на своего спутника. Вот уж чего она совершенно не ожидала, так это таких настроений у Луиджи Скальфаро, всегда скромного, молчаливого, замкнутого в себе, правда, если это не касается экскурсий по городу.
— И куда же вы хотите уехать, если не секрет? — спросила она. — Уж не в Австралию ли?
Луиджи отрицательно помотал головой:
— Нет, это место расположено гораздо ближе. Всего лишь через море.
— В Африку? — в изумлении протянула Джастина.
— Вот именно. Вам может показаться странным, но католическая религия пробудила во мне интерес к мусульманскому миру.
— Почему именно к мусульманскому?
— Потому что я не могу понять многого из того, чем они живут. Меня просто распирает от любопытства. Я хочу увидеть Египет, Ливию, Алжир.
Джастина на мгновение задумалась.
— Но ведь там, кажется, недавно была война? По-моему, между Египтом и Израилем, или, может быть, я ошибаюсь? Честно говоря, я не очень хорошо разбираюсь в политике, даже несмотря на то, что мой муж политик.
— Да, вы правы, — согласился Луиджи, — там была война. Но, во-первых, она закончилась, а во-вторых, можно поехать и не в Египет. Например, в Алжир.
Это так совпадало с внутренними настроениями Джастины, что она просто подняла брови от удивления.
— Там ведь наверняка есть пустыня, да? — спросила она.
— Пустыня там везде, — ответил Луиджи. — Просто Алжир располагается ближе всех других арабских стран к Италии. Туда очень просто добраться.
— А что, есть какие-то регулярные рейсы?
— Пассажирских нет, но грузовые суда ходят. Можно просто договориться с капитаном и пересечь Средиземное море на каком-нибудь сухогрузе или танкере.
— А это не слишком сложно?
— Да нет, почему же. Главное, чтобы были деньги. А они у меня есть.
— Ну, в общем, я тоже не могу считать себя бедной, — сказала Джастина. — Но мне очень хотелось бы совершить такое путешествие вместе с Лионом. По-моему, он давно заслужил отдых. В последнее время он настолько занят, что мы созванивались только раз в две недели. Он постоянно торчит в самолете или на каких-нибудь переговорах. Честно говоря, все это меня ужасно угнетает.
— В Германии скоро выборы, — полувопросительно, полуутвердительно сказал Луиджи. — Вашего мужа можно понять.
— Кстати, а когда именно?
— По-моему, в первое воскресенье сентября, если мне не изменяет память, — ответил Луиджи.
— И как вы думаете, кто победит? Вы ведь, кажется, разбираетесь в политике?
— Насколько мне известно, Лион Хартгейм сейчас является депутатом бундестага от свободной демократической партии. Она-то уж точно не победит. Но если у двух главных политических сил Германии — социал-демократов и христианских демократов — не наберется в парламенте абсолютного большинства, то тот, у кого будет относительное большинство, попытается привлечь на свою сторону депутатов от партии, в которой состоит ваш муж. В таком случае у него есть вполне реальные шансы продолжить политическую карьеру.
Лицо Джастины исказилось в недовольной гримасе.
— А я-то думала, что он наконец-то уйдет в отставку, — разочарованно протянула она.
— Для человека в его возрасте уйти из политики сейчас означало бы разрушить для себя будущее. В общем, как бы то ни было, время покажет. Ждать осталось совсем недолго, две недели.
Джастина долго молчала.
— Ну что ж, — наконец сказала она, — в это время я буду в Мадриде.
— Очень жаль, что я не смогу составить вам компанию. Я давно не бывал в Испании, и мне было бы очень интересно посмотреть, как она выглядит сейчас.
— Если хотите, я могу написать вам оттуда, — предложила Джастина.
Луиджи улыбнулся:
— Не стоит. Если мне захочется узнать что-нибудь об Испании, я смогу побывать там и увидеть все собственными глазами. Но пока мне нужно закончить свои дела в Генуе. Нет, разумеется, если вы захотите написать, то я с удовольствием буду читать ваши письма. Адрес вы знаете.
Они приехали в аэропорт за четверть часа до отлета самолета в Мадрид.
Луиджи помог Джастине отнести багаж и пройти регистрацию, а затем, когда она уже собиралась отправиться на посадку, неожиданно произнес:
— Вы хороший человек, госпожа Хартгейм. Возможно, в другое время и в другом месте у нас что-то могло бы получиться. Возможно… Но всем распоряжается Бог. Во всяком случае так говорят те, кто ему служит.
— И вы им верите?
— Не знаю. Я хотел бы распоряжаться собой сам.
На прощание она поцеловала его в щеку и, повесив на согнутую руку небольшую сумочку, зашагала к прозрачной стеклянной двери, на которой горела надпись «Посадка».
43
Прилетев в столицу Испании, Джастина сразу же из аэропорта направилась на улицу Алькала, где остановилась в отеле «Дель соль» («Солнце»). Луиджи, который однажды уже бывал в Мадриде, рассказал, что в этом отеле часто останавливаются прославленные тореадоры.
Джастине очень хотелось познакомиться с одним из этих мужественных, героических парней, которые всегда находятся под угрозой опасности.
На следующее утро с блокнотом в руке — теперь она решила повсюду ходить с блокнотом, чтобы записывать мгновенно возникающие в голове ассоциации и впечатления — она спустилась в ресторан и заказала крепкий черный кофе. Осушив чашку едва ли не залпом, она жестом попросила официанта принести еще кофе, а затем оперлась локтями на стол и, опустив подбородок на руки, стала разглядывать посетителей, постепенно заполнявших ресторанный зал. Неподалеку от нее сидел щеголеватый молодой человек с длинными волосами, собранными в пучок на затылке. Джастина каким-то внутренним чутьем ощутила, что рядом с ней находится тореадор.
