Раз и навсегда (СИ) - Резник Юлия

Но даже этого он оказался не способен мне дать.

Я притянула колени к груди, уткнулась в них лбом и дала волю слезам, больше не пытаясь их сдерживать. Пусть текут. В последний раз! Пусть выносят наружу все, что копилось годами отчаяния. В последний раз, да… Я обещала себе, что мне в последний раз будет так больно.

– Мр-р-р…

– Нет! – икнула я. – Кыш… Держи подальше свои лапы от моего теста! – вскинулась я.

– М-р-р…

Нагло проигнорировав мои слова, Том запрыгнул на табурет и застыл, взирая на меня свысока. Будто укоряя надменным взглядом за то, что кто-то позволил себе настолько расклеиться. Презрение в желтых глазах сделало невозможное – заставило меня засмеяться. Легко и непритворно.

– Осуждаешь, да? Думаешь, лучше бы мне заняться делом? – я ткнула пальцем в поднявшуюся горку теста.

Кот томно потянулся, выгибая спину. Зевнул, демонстрируя полнейшее пренебрежение к моим попыткам поговорить. Я покачала головой, поднимаясь на ноги и стирая с лица остатки слез. Все… Хватит. Сколько можно?

Стремясь избавиться от скопившейся во мне боли, я с двойным упорством принялась вымешивать тесто. С каждым новым движением мне действительно становилось чуточку легче. Том не мешал. Лишь иногда вытягивал мордочку, чтобы проверить, как обстоят дела.

Сформировав на противне с десяток булочек и пару батонов, я сунула тот в разогретую духовку. А возвращаясь к столу, будто невзначай потрепала своего гостя по шерстке.

– М-р-р, – одобрительно рыкнул тот. Я решила, что за такое его точно нужно поощрить. Достала из холодильника пластинку мяса.

– Это тебе. Как знала, что ты опять явишься.

– М-р-р, – заурчал довольный зверюга, с такой жадностью сметая угощение, что можно было подумать – мой сосед морит питомца голодом.

Если честно, я и не думала, что из моей стряпни в этот раз выйдет хоть что-нибудь стоящее. Слишком много во мне было негативных эмоций, тогда как с тестом нужно обращаться с любовью. Но к удивлению, булочки как следует поднялись. И очень скоро дом наполнился положенными ему ароматами – свежей выпечки и уюта.

– Тук-тук… Не хотел мешать.

Я вздрогнула и обернулась к окну, в которое заглядывал Доннел.

– Но опять потерял Тома? Тогда ты по адресу. Он здесь.

– Еще бы. Так вкусно пахнет! Удивительно, что сюда еще не все соседи сбежались, – обаятельно улыбнулся сосед. Было глупо разговаривать с ним вот так. В приоткрытую форточку. Но внутренний блок мешал пригласить в дом постороннего.

– О, это булочки. И чиабатта.

– Настоящая?! Сама испекла?

Доннела так заинтриговали мои слова, что он сунулся было в окно. Но осознав, что делает, замер. Я, конечно, это заметила.

– Простите мою бесцеремонность, – развел руками сосед. – И Тома тоже. Он считает твой дом своим. Ума не приложу, как отучить его от этой мысли.

Я взглянула на кота, который демонстративно отвернулся к стене.

– Ох уж этот Том, – улыбнулась, закатив глаза. – Раз так, мне в самом деле придется потребовать компенсации.

– Разумеется! – всполошился Доннел. – Что я могу для тебя сделать?

Я таки подошла к двери и, поглубже вдохнув, заставила себя провернуть замок.

– Ты можешь помочь мне это съесть. Потому что я ни за что такой объем не осилю, – вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать. И тут же щеки залило жаром. – Конечно, только если ты употребляешь глютен.

Доннел улыбнулся еще шире, обнажая ряд неровных белых зубов:

– С величайшим удовольствием, Амина. От таких приглашений не отказываются.

– Я сейчас соберу это дело в пакет! – выпалила я, чтобы он не подумал, будто я приглашаю его к совместному ужину. Если энтузиазм соседа и поубавился, то он этого никак мне не показал. Чуть переведя дух, я стала снимать выпечку с решетки.

– Еще горячее! Но предупреждаю, я не профессионал. Так что не жди чего-то сверхъестественного.

Я ничуть не кривила душой. Учитывая то, что Доннел сам был поваром, ему могла не понравиться моя стряпня.

– Уверен, что это – высший пилотаж. Ну-ка…

Выхватив у меня из рук батон чиабатты, сосед откусил краюху. Блаженно жмурясь, пережевал и выставил перед собой большой палец:

– Офигеть! А что ты еще умеешь?

– Из теста? Да всякое… Лепешки, пахлаву… Знаешь, что это такое?

– Угу. Такой дессерт?

Если поначалу я вообще не понимала и половины его слов, считывая скорее контекст, то по мере этого разговора речь Доннела становилась мне все понятней.

– Именно.

– А ты не думала печь на продажу?

– Да кому это надо? – удивилась я, тут же представив, как долго бы ржал Вахид, если бы узнал, чем мне предложили заняться.

– Ты что! У тебя дар.

– Ну, не знаю…

– Давай попробуем. Я куплю для своего ресторана дюжину булок. Скажем, по полтора фунта за штуку? И соседям шепну, что ты делаешь невообразимую вкусноту? Что скажешь?

Доннел, по-видимому, не шутил, с удовольствием хрустя корочкой. У меня же просто закипал мозг. Он что же, реально думал, что мою стряпню ждет успех? Нет, получалось у меня действительно неплохо. Вахид и сыновья, конечно же, не чурались моей готовки, уплетая ту за обе щеки, но они в принципе были неприхотливы в еде… А как-то выделять мои способности… Нет, им это и в голову не приходило.

– Даже не знаю. А к которому часу?

– Обычно мы открываемся к одиннадцати.

– Ладно. Если получится.

– Договорились. Ну, мы тогда пойдем… Том! Или оставить его здесь? Чтобы тебе было веселее, а?

Наверное, я производила совсем уж удручающее впечатление, раз он передумал забирать питомца.

– Похоже, он никуда не собирается, – отшутилась.

– Вот уж правда. Ну, пока?

– Пока, Доннел. Хорошего вечера.

Дверь за соседом закрылась. Я покосилась на две булочки, которые оставила для себя. Взяла одну. И откусила щедрый кусочек. Ну, вроде бы действительно ничего. Разве не смешно? Мой муж ворочает миллиардами, а я пеку хлеб на продажу. Хуже было бы, если бы мне пришлось его продавать, сидя у какой-нибудь остановки, как те бабулечки, которые вынуждены приторговывать зеленью или солкой, чтобы как-то свести концы с концами. Последнее мне все же не грозило. Я была вполне обеспечена. Если не шиковать, на жизнь хватит. Но я и не стремилась к шику, потому что как никто знала его реальную цену… В дорогих дизайнерских вещах для меня не было никакой ценности. Но лишний доход никогда не помешает. Как и возможность заняться чем-то полезным. Уносясь мыслями в завтрашний день, прикидывая в уме пропорции и список продуктов, которые мне надо бы докупить, я отвлекалась и почти не вспоминала о разговоре с Вахидом, который меня буквально размазал.

Да и Том не давал мне печалиться, снуя туда-сюда по гостиной. Часам к десяти, я поднялась наверх. Приняла душ, напор в котором был, кажется, еще хуже, чем накануне. Оделась и щелкнула выключателем, чтобы включить свет в спальне. И что предстало моим глазам? Возлежащий на моей постели рыжий!

– Подвинься, – фыркнула я. Но этот гад, естественно, и глазом не моргнул. Тогда я бесцеремонно задрала одеяло и, поплотнее его подоткнув, чтобы избежать мести, обняла подушку.

Проснулась от ощущения знакомой тяжести на пояснице. Улыбнулась… Вахид. Опять остался со мной. Я успела обрадоваться, как вдруг осознала, что это совершенно… совершенно, блин, невозможно! Вскочила с визгом, напугав бедного кота, который и делил со мной ложе. Тот аж подпрыгнул. Бедняга. Непонятно даже, кто из нас больше испугался.

– Господи! Прости! – зачем-то извинилась я. – Ложись… Кис-кис. Только пять утра.

Но Том, обидевшись, не соизволил ко мне вернуться. А без его тепла не спалось и мне. Я привела себя в порядок. Спустилась вниз. Заварила кофе. И переписала список продуктов, которые мне нужно было купить, из головы на бумажку. Потому что так было надежнее. А потом все по уже отлаженному сценарию – закваска, тесто, формовка.

Работая, я поглядывала на выход из комнаты, но Тома, похоже, и след простыл. Жаль. С ним дело двигалось веселее.