Раз и навсегда (СИ) - Резник Юлия

– Папа так сказал? – взволнованно встрепенулась я.

– Примерно… – ответ Адиля прозвучал уклончиво. – Он хочет с тобой поговорить. Почему ты не дала ему этого шанса? Я не осуждаю, мам. Просто это все очень крипово.

– А разве кто-то меня послушал бы?

Адиль взял паузу, потому что и он, и я понимали – скорее всего – нет.

– Но теперь-то отец не против поговорить.

Сердце оступилось в груди. Как нога в пустоту за краем ступени. На самом деле я, возможно, тоже хотела бы обсудить все, как есть. Без оглядки на роли и иерархию. Честно. Больно… Может быть, впервые так откровенно.

– Думаешь, мы могли бы встретиться?

– Ну-у-у… Если ты вернешься. У него какие-то проблемы в порту.

– В смысле? Он таки улетел?

Я отвела телефон от уха и, прижав микрофон к груди, затряслась в приступе горького смеха. Все же я неисправимая дура. Конечно, конечно, он улетел. Тем же самолетом, которым мы планировали улететь вместе. Неужели я и правда думала, что такая мелочь, как развод, станет на пути у его планов?

– Говорю же – проблемы в порту. Один из танкеров потерпел крушение. Ты новости не смотрела?

– Нет. Надеюсь, все живы.

– Обстоятельства выясняются. Мам…

– М-м-м?

– Поговори с ним.

– По телефону? – усмехнулась я.

– Почему нет? – удивился Адиль.

Малыш… Что с него взять? Для его поколения, наверное, нормально обсуждать такие вещи по телефону. Мне же… непонятно – зачем. О чем говорить, тем более на расстоянии, если и так все ясно? Если у Байсарова даже сейчас, когда я ушла, не нашлось времени на то, чтобы хотя бы попытаться меня удержать? Так, выходит, он хотел этого разговора? Вот так, да?! Так? Боже мой, почему это даже теперь больно?

– Потому что, если бы для него действительно был важен этот разговор, он бы немного иначе расставил приоритеты.

– Мам, – сдулся Адиль. – Ну что вы как дети, правда?

– Так ведь старики – те же дети, – усмехнулась я. – Разве ты не слышал?

– Ну, какие вы старики?

– И правда. Еще жить и жить. И лучше бы, чтобы эта жизнь оказалась счастливой.

– Разве ты была несчастлива с папой?

– По-разному. Я очень благодарна ему за вас. Но вы выросли, а больше нас ничего не связывает.

– Это очень абстрактное объяснение.

– Другого не будет.

Ну, не рассказывать же мне еще и им, как это больно – жить и любить человека, который тебе изменяет? Как сильно это разрушает, подтачивает изнутри. Как унижает, как заставляет опускаться до вещей, которые я в адекватном состоянии ни за что бы не стала делать: следить за ним, читать переписки, обнюхивать одежду. И медленно умирать.

– Мам…

– Адиль, ты же как-то нашел мой номер?

– Ну, да, – стушевался сын.

– Раз ты смог выторговать его у бабушки, то и твой отец наверняка смог бы, будь на то его воля.

– Ты страшно его оскорбила!

– Тогда тем более, сынок. О чем нам говорить? Расскажи лучше, как ты? Что там с твоей работой?

Чтобы не ставить сына в неловкое положение, я не стала выпытывать у него, что по поводу нашего расставания с Байсаровым говорят его братья. Адиль и так сделал больше, чем я ожидала. И за это я любила его еще сильнее.

С небольшой долей энтузиазма, но с искренним желанием сменить тему, Адиль начал рассказывать о короткометражке, которую ему предстояло снять в качестве творческой работы. Его голос стал живее, спокойнее, и я слушала, в отчаянии прижимая трубку к уху, потому как не могла прижать к сердцу своего мальчика. Мне ужасно их всех не хватало! Не знаю, что бы я делала, если бы Адиль от меня отвернулся. Решиться на уход от Байсарова оказалось гораздо легче, чем жить с последствиями этого решения.

– Ладно, хороший мой, у нас уже поздно. Буду ложиться.

– У тебя все есть? Деньги там…

– Адиль, я не пропаду. Честно. Уж об этом можешь не беспокоиться.

– Отец кричал, что перекроет тебе все счета.

– Я и не планировала пользоваться его деньгами.

– А что ты планировала?

– Найти работу, – выпалила я.

– Мам, ты шутишь?!

– Думаешь, я ни на что не гожусь? – с грустной усмешкой спросила я.

– Думаю, ты достойна большего, чем тебе могут предложить, – выкрутился Адиль. И эти его интонации до того напомнили мне Байсарова, что я непроизвольно стиснула зубы.

– Давай мы вернемся к этому разговору, когда нам будет что обсуждать?

– Лучше к отцу вернись, – буркнул сынок, прежде чем оборвать связь. Я усмехнулась. Да, он мог как угодно со мной разговаривать. Лишь бы в принципе говорил… Я надеялась рано или поздно наладить отношения со всеми своими детьми, и то, что Адиль не отвернулся от меня изначально, уверена, станет большим подспорьем в этом нелегком деле.

Почувствовав голод, я отложила телефон и спустилась в кухню. Плита опять выделывалась. Поэтому я включила электрическую духовку и на скорую руку замесила тесто. В отсутствии мужа, равно как и в необходимости поддерживать красоту, были свои плюсы. Я могла больше не бояться поправиться, и есть, что и когда моя душа пожелает. Может, когда-то я наберусь смелости и даже схожу в ресторан Доннела. В смысле – сама схожу. Просто поесть. Ничего больше…

Во второй раз телефон зазвонил, когда я была по уши в муке. Сердце опустилось в пятки. Этот номер я бы не спутала ни с одним другим… Сколько раз я его гипнотизировала, раздумывая, могу ли позвонить, чтобы спросить, когда его ждать? Обливаясь слезами, сколько?!

Отбить вызов? Нет? Что делать?

Я в панике заметалась по кухне. Ударилась мизинцем о стол! Ойкнула. Телефон замолчал. Я со всхлипом выдохнула. Но тут сигнал повторился.

– Да? – излишне истерично воскликнула я, переключаясь на громкую связь. – Алло… Я тебя не слышу.

– Это потому, что я молчал, – хмыкнув, заметил Вахид. – Уж не ждал, что ответишь.

– Разве ты звонишь не для того, чтобы поговорить? – опешила я.

– Да, для этого.

– Тогда давай перейдем к делу, – предложила я, с остервенением вымешивая тесто.

– Мои люди тебя засекли. Не пугайся, если увидишь кого-то постороннего.

– Аллах… Ну, зачем это все? Я к тебе не вернусь. Это решенный вопрос и…

– Речь сейчас не об этом, – перебил меня Байсаров резким, непримиримым голосом.

– А о чем? – воскликнула я. – Мне не нужны твои ищейки! Я сама отлично справляюсь.

– У меня в бизнесе кое-какие проблемы, – после коротких раздумий снизошел до объяснений Ваха. – Ты, конечно, молодец, даже мне спутала карты. Но если кто-то усомнится в реальности нашего разрыва… Короче, так надо. Для твоей же безопасности. Ясно?

Я натурально опешила. Бизнес, конкуренты… А где в этом всем я? Наш развод? Где он?! Я не понимала. Обида душила. И будила внутри такую злость, что я натурально начала задыхаться.

– Амина! Скажи, что ты меня поняла!

– Я поняла. Казалось, давно поняла… Но ты и тут сумел меня удивить, – прошептала я, чувствуя невыносимое жжение в глазах.

Глава 6

Лучше бы я проигнорировала его звонок! Зачем только ответила, зная, что даже самый короткий разговор с Вахидом способен выбить почву у меня из-под ног? Еще каких-то пять минут назад я была спокойна, как слон. А теперь меня трясло так, что даже волосы на голове встали дыбом.

– Амина, ты дура! Просто непроходимая идиотка. Неужели правда думала, что эта беседа станет долбаным откровением?!

Да! Да! Да…

Я сердито смахнула со щеки выступившие слезы, испачкав лицо мукой. И тут же истерично рассмеялась, глядя на свое отражение в зеркале. Почти сорок лет, а веду себя как безответно влюбленная малолетка. С чего такие страсти? Откуда эта нестерпимая боль? В конце концов, я бы все равно к нему не вернулась! Но если бы Вахид попытался сохранить наш брак, сделал бы шаг навстречу, сказал хоть слово, в котором я смогла бы распознать боль утраты, мне было бы легче. Наверняка. Потому что он должен мне хоть бы, мать его, это! За каждый одинокий вечер, за каждую бессонную ночь, наполненную тревогой и болью. За все мои слезы, за разбитое его равнодушием сердце! Он был мне должен хоть какую-то сатисфакцию. Хоть что-то, что позволило бы мне напоследок ощутить себя не пустым местом, не использованной вещью, а женщиной, которая, несмотря ни на что, была все же непроходной в его жизни.