Раз и навсегда (СИ) - Резник Юлия
Когда я сунула в духовку первую партию хлеба, ожил телефон. С опаской вытянув шею, я взглянула на бегущие по экрану цифры. Звонил адвокат. Сердце запнулось. Было еще так рано!
– Доброе утро! Надеюсь, мой звонок вас не разбудил? Такие новости, что я не стал откладывать дело в долгий ящик.
Ох, именно так я и подумала!
– Нет. Все в порядке, – отмахнулась я, чувствуя, как запнувшееся сердце дрогнуло и опасно зачастило в груди. – Не томите!
– Мистер Байсаров согласен.
– А-а-а?
– Мистер Байсаров согласен со всеми нашими требованиями.
Во рту стало сухо. Слова рождались и умирали, осыпаясь мне в глотку пеплом. Я закашлялась...
– В каком смысле?
– Мы подпишем мировое соглашение, Амина! Так же меня уполномочили сообщить, что ваше ежемесячное содержание сохранится за вами в полном объеме.
– Он же буквально вчера послал вас… – просипела я.
– А сегодня все изменилось! И этим нужно пользоваться, пока он снова не передумал.
Казалось бы… Простая формальность. Настоящий разрыв случился еще там, у ворот колледжа Алишера. Но почему-то по-настоящему осознание происходящего накрыло меня лишь теперь.
– И что от меня нужно? – не своим голосом уточнила я.
– Да ничего. С вашей стороны документы подписаны. Осталось дождаться, когда их подпишет ваш муж, и приобщить это к иску. Возможно, ваш развод случится даже раньше, чем мы предполагали. Господин Байсаров…
– Что?
– Сказал, что в вашей стране он может этому поспособствовать.
Логично. Здешних юристов я привлекла лишь для того, чтобы оказать на Вахида давление в плане активов.
– Ясно.
– Вы же не передумали?
В голосе адвоката послышалась опаска, которую он даже не посчитал нужным скрыть.
– Нет, – каркнула я. – Я как никогда тверда в своем решении.
– На вашем месте я бы все же подумал в отношении раздела имущества. Речь идет об огромных деньгах, и вы…
– Вы не на моем месте, Стивен. От этого человека мне не нужно ничего, кроме свободы.
– А ваши дети? Подумайте хотя бы о них.
– Вахид их никогда не обидит! – испытывая иррациональную злость, процедила я.
– Даже если в другом браке у него появятся новые наследники?
Об этом я не думала. Господи. Я об этом не думала… Но даже если и так, вряд ли это что-то изменит, правда? Адам, Адиль и Алишер – его первенцы… Этого ничего не изменит.
Даже если его жена будет любимой, м-м-м? Вдруг у нее получится сделать то, что ты не смогла? Что будет тогда, м-м-м?
– Амина…
– Да, я здесь. Вы меня озадачили.
Это еще мягко сказано!
– У нас есть время. Просто обдумайте все как следует.
– Я обсужу это с сыновьями. До связи, Стивен. И… спасибо вам.
Глава 7
Вымешивая тесто, я сто раз пожалела, что согласилась на эту авантюру. Казалось, каждое движение дается с трудом, требуя каких-то нечеловеческих, запредельных усилий. Новость о согласии Байсарова меня сокрушила. Мне хотелось набрать его номер и заорать. А-а-а-а. Хотелось обругать его последними словами, припомнив все… Хотелось униженно просить… Не делай этого с нами. Но ведь я сделала все сама.
Боль захлестывала. Я ощущала ее каждой клеточкой тела. Сокрушительную, тянущую, нестерпимую. Она жгла углями грудь, рвала когтями горло и пульсировала в венах. Боль искажала пространство и поворачивало время вспять. Я всхлипывала, ничего не видя перед собой из-за слез, и месила, месила тесто, как если бы боялась, что если остановлюсь – боль меня поглотит.
Нет, возможно, для меня так и было бы лучше… Просто не стать. Но я не одна. У меня дети. Волей-неволей приходилось думать о гарантиях для моих мальчиков.
В одиннадцатом часу в дверь постучали. Я как раз достала последнюю партию чиабатты.
– Привет. Проходи. У меня вышло даже больше, чем планировалось.
– Оу… Даже не знаю, продам ли столько, – почесал в затылке Доннел, разглядывая беспорядок у меня за спиной.
– Нет-нет, – я взмахнула руками. – Ты не понял. Это тебя вообще ни к чему не обязывает. Сколько тебе сложить? Два батона и десять булочек?
– Давай так. Но если что, я готов поставить палатку прямо возле твоего дома и приторговывать прямо так.
– Как будем делить прибыль? – усмехнулась я, цепляясь за позитив Доннела, как утопающий за соломинку.
– Пятьдесят на пятьдесят? – хитро сощурился сосед.
– Ну… Если наценка будет достаточной. Иначе я не покрою расходы на продукты и свой труд.
– Согласен. Звучит дорого, – рассмеялся Доннел. – Тогда семьдесят на тридцать в твою пользу. И бесплатный ужин от заведения, чтобы я мог примириться с такой математикой. Идет?
– Посмотрим, – уклончиво бросила я, стараясь удержать на лице улыбку. Изображать беззаботность сейчас было невероятно тяжело. Но почему-то именно рядом с Доннелом эта непосильная задача стала хоть на мгновение выполнимой.
Сосед усмехнулся, когда я вручила ему мешок с выпечкой. Помахал рукой, и попятился к фургончику, на котором ездил.
– Доннел! – крикнула я вдогонку.
– М-м-м?
– Где здесь можно закупить продукты? Может, какой-нибудь оптовый магазин?
– До завтра потерпит? Я как раз собирался ехать…
– Да, вполне. Спасибо.
Доннел сел за руль, хлопнул дверью и покатил вперед, увозя с собой смех и радость. Я вернулась в кухню и принялась убирать бардак. Стрелки часов двигались к одиннадцати. Учитывая пятичасовую разницу во времени, звонить Адилю было рано. Да и он был наименее заинтересованным в наследстве отца. А значит, пришло время разговора с Адамом…
Собрав в кулак волю, я набрала номер сына. Он ответил быстро. Я даже не успела настроиться на разговор.
– Мама… – хмыкнул, как мне показалось, с презрением.
– Привет, Адам. Как ты?
– Я в шоке, мам. Как и мы все. Как ты могла? Что на тебя нашло?!
– Люди расходятся, ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать, как это бывает.
– Прости, но я не понимаю, – отрезал Адама. – Особенно, зачем тебе понадобилось делать это так…
– Как?
– Публично, мама. Зачем ты публично унизила отца? Почему сейчас?!
Потому что лучшего случая мне могло и не представиться. Дети выпорхнули из гнезда. А я оказалась в юрисдикции той страны, где Байсаров не мог ограничить моей свободы, и где я несколько лет готовила себе запасной аэродром.
– Иначе меня никто бы не отпустил.
– Что ж. Поздравляю. У тебя все получилось. Можешь идти на все четыре стороны. Папа не против.
Я вздрогнула, почему-то абсолютно не готовая услышать подтверждение этому еще и от сына.
– Поэтому я и звоню, – сглотнула горечь. – Остался нерешенным один щепетильный вопрос…
– Какой же?
– Вопрос активов. Мне от вашего отца ничего не нужно.
– Тогда что тут решать?!
– Но я могу требовать раздела имущества, чтобы обезопасить тебя и братьев. Что скажешь?
– Обезопасить от чего? – опешил Адам.
– Ваш отец может жениться еще раз. Может родить детей, с которыми вам придется делить наследство. Чтобы этого не случилось, я могу…
– Мам, что за бред?! Твоя ревность переходит все разумные границы!
– Это не бред, Адам. Это суровая правда жизни. Я не хочу, чтобы он вас оставил ни с чем.
– Это невозможно! Ты сама себя слышишь? Я запрещаю тебе что-либо делать. Мам! Как твой старший сын, я запрещаю! И если тебе не наплевать на меня так же, как на отца, ты меня послушаешь.
Я улыбнулась дрожащими губами. Все же кровь – не водица. Сейчас Адам так походил на Вахида! Даже голоса у них были похожи.
– А если у Адиля и Алишера другое мнение на этот счет?
– Не втягивай в это еще и их! Они еще дети…
– Ты всего на пару лет старше, – засмеялась я сквозь слезы. – Я же не хочу ничего плохого, сынок. Просто защитить ваши интересы.
– Тогда просто остановись, мам. Хватит. Ты уже и так много чего натворила.
– Если ты уверен…
– Я уверен! – рявкнул Адам. Воспитанный в беспрекословном уважении к матери, он впервые разговаривал со мной в таком тоне.
