Энрико Франческини - Любовница президента, или Дама с Красной площади
Единственное, что девушки не снимают во время всего представления, это маски с глаз. Но через пять минут после того, как шоу заканчивается под вопли восторга, аплодисменты и одобрительный свист, мне начинает казаться, что я узнаю девушку, которая приближается к моему столику и говорит:
— У вас свободно? Вы не против, если я к вам присяду?
Да, несомненно, готов поклясться, что это та самая, что только что показывала свою попку.
Фигура, как у танцовщицы классического балета, светлые волосы, большие серые глаза. Я ожидал встретить русскую аристократического происхождения, как говорилось в объявлении «Интерконтакта», а передо мной исполнительница стриптиза, хотя никто не доказал, что одно противоречит другому. Я отнюдь не разочарован. Совсем наоборот. Не верю своим глазам. И правильно делаю.
— Успокойся, я тоже не та женщина, что дала объявление, — заявляет балерина сразу, как только садится за мой столик. — Пожалуйста, не сердись. Моя подруга еще не совсем доверяет. Ведь имеет она право сомневаться, не так ли?
Я не совсем уверен, что правильно понял ее слова. Громко играет оркестр, ссорятся пьяные, вокруг стоит оглушительный шум.
— Закажи бутылку шампанского, иначе я не могу оставаться за твоим столиком.
Заказываю. Мы чокаемся.
— А можно узнать, — говорю я, — кто же эта женщина, которая не доверяет?
— Это человек, который должен соблюдать много предосторожностей. Теперь я задам тебе парочку вопросов. От того, как ты на них ответишь, зависит увидишь ли ты мою подругу или нет. Пока что ты вел себя молодцом. Но таковы условия. Согласен или отказываешься?
Вся эта история надоела мне до черта, однако возражать сидящей передо мной девушке у меня нет сил — уж больно она хороша.
— Хорошо, согласен.
— Ну вот, ты уже дал правильный ответ на первый вопрос. Уверена, что ты выдержишь испытание.
Тогда я поднимаю вновь бокал и мы опять чокаемся. Русское шампанское сладковатое, я выпиваю содержимое бокала одним глотком, словно лекарство.
— Ты рассказывал кому-нибудь об этих своих встречах?
— Это второй вопрос?
— Да.
— Я говорил кое-что своим сотрудникам в редакции, но только плел им всякую чушь.
— Хорошо. Продолжим. Каковы твои политические взгляды?
— В отношении Советского Союза?
— Нет, не только. Вообще.
— В Италии, в юности, я считал себя левым. Не думаю, чтобы я очень изменился, но теперь я уже не знаю, что значит «левый». У вас, например, левыми называют тех, кто хочет капитализма и демократии, а правыми тех, кто поддерживает коммунистов. Существует опасность окончательно запутаться. И я, признаюсь, нахожусь в некотором замешательстве.
— Из этих двух групп какую ты предпочитаешь?
— Ту, что вы называете левыми, хотя они в известном смысле движутся вправо.
— А в какую сторону, по-твоему, движется президент СССР?
— Вот это мне самому очень хотелось бы знать. Если ты мне это толком объяснишь, я сразу здорово вырасту в глазах главного редактора моей газеты. Возможно, ты это понимаешь: для исполнительницы стриптиза ты совсем неплохо разбираешься в политике.
— Ты когда-нибудь состоял членом какой-нибудь партии?
— Нет, только членом клуба футбольных болельщиков, когда учился в средней школе.
— Но если бы тебе пришлось заявить о своей политической позиции, как бы ты себя назвал? Коммунистом, социалистом, прогрессистом…
— Журналистом. Мне платят за то, чтобы я был вне идеологий.
— Разве это возможно?
— Не всегда, но я стараюсь.
Мои барабанные перепонки готовы лопнуть от невероятного грохота оркестра, и кто знает, верно ли я понял вопросы девушки-стриптизерки, разговаривающей, как политический функционер.
— На мой взгляд, — произносит она, — ты выдержал экзамен. Но отметку тебе поставит другая женщина. В случае положительного результата моя подруга тебе скоро позвонит.
— А ты чем занималась до стриптиза? Брала интервью для телевидения?
— Я была секретарем факультетской организации комсомола в университете. Но не придавай этому значения. Со всем этим я рассталась, причем окончательно, как только в первый раз сделала стриптиз.
Она отпила шампанского, встала и ушла, не попрощавшись. Она мне даже не сказала, как ее зовут.
Ночью мне никак не удавалось уснуть. Я думал о том, что познакомился с тремя женщинами, одна страннее другой. Им удалось заставить меня подчиниться их приказам, и я выполнял все, как марионетка. Наверно, мне надо было пресечь эти глупости. Дело кончится тем, что я запущу работу. Но не могу же я выйти из игры именно сейчас. После этих трех я хочу встретить четвертую, настоящую, ту, что дала объявление в газету. Главное для меня — не попасть в компрометирующую ситуацию, и тогда все будет в порядке.
Во вторник раздается телефонный звонок и я слышу женский голос: «С вами говорит Катя Петрова, капитан КГБ», и у меня мелькнула мысль — вот тебе, черта с два — все будет в порядке.
Однако она мне звонит, чтобы предложить взять у нее интервью: объясняет, что была выбрана «Мисс КГБ» на конкурсе женщин, служащих в органах советской секретной службы.
— Мы стараемся изменить тот имидж, который КГБ имело раньше, как полиция, занимающаяся только репрессиями и заговорами, — информирует меня Катя. — Но мы теперь уже больше не такие.
— А с чего это, — меня вдруг охватывают подозрения, — вы выбрали именно мою газету для распространения этого более приятного имиджа?
— Мы выбрали также и другие газеты. Но из итальянских вашу. Если вас эта информация не интересует, я могу позвонить в…
Я не даю ей закончить фразу. Конечно, меня это интересует. Наше правило — хватать любые, какие только возможно новости с правом эксклюзивной публикации, не давать им попасть в руки конкурентов. Если же информация оказывается неинтересной, ее потом можно и не публиковать.
Катя приходит в редакцию на следующий день после обеда. На дворе настоящая зима, улица покрыта снегом, термометр показывает семь градусов ниже нуля, сильный ветер и прозрачное чистое небо над головами прохожих в меховых шапках и теплых платках. Она — работник КГБ, но выглядит, как фотомодель. Двадцать четыре года, маленькая, но с прекрасной фигурой, голубоглазая, черноволосая.
«Мисс КГБ» она стала без труда, победив конкуренток на всех этапах конкурса. На соревнованиях по стрельбе в цель из служебного пистолета Макарова. «Мой инструктор говорит, что если бы все агенты стреляли бы, как я, КГБ могло бы больше не бояться соперничающих секретных служб». На соревнованиях по карате и дзю-до. «Женщина должна уметь защитить себя сама, а иногда должна уметь сама и нападать». На соревнованиях по машинописи. «Я девушка, которая быстрее всех стреляет и быстрее всех печатает». На соревнованиях по кулинарному искусству. «Я испекла торт с мышьяком на случай, если придется отравить какого-нибудь врага, — говорит она и с улыбкой добавляет: — Но его, конечно, никто даже не попробовал». Было еще представление в костюмах. Премия присуждалась за лучшее переодевание. Она оделась мужчиной: «Меня бы родная мать не узнала». Катя получила грамоту о провозглашении «Мисс КГБ» и повышение в чине — ее произвели в капитаны.
