Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга вторая
Отбросив прочь свои рассуждения о достоинствах и недостатках Райана О'Рурка, Ник встал.
— Так как насчет ленча? И где вы предпочитаете завтракать — в доме или здесь, в саду?
Катарин поднялась за ним следом и, подхватив Ника под руку, заявила:
— Во дворе становится слишком жарко. Если остальные не против, я предпочла бы поесть в столовой.
Франческа и Райан не стали возражать, и они все вместе прошли в дом.
— Кстати, Кэти, — сказал Райан, — завтра я приступаю к работе на новом месте.
Катарин, не донеся чашку с кофе до рта, со стуком опустила ее на стол и с удивлением, написанном на лице уставилась на брата.
— Мне казалось, что тебе нравится работать в газете! — воскликнула она, награждая Райана испытующим взглядом.
— Да, нравилась, но то была для меня лишь промежуточная остановка, Кэти.
— И чем же ты собираешься заняться теперь? Что это за новая работа? — требовательным тоном спросила она.
— Я буду теперь работать на мэра, на мэра Дейли, — ответил Райан, с тревогой глядя на сестру.
Сердце Катарин заныло. Итак, все ее уговоры и предостережения пошли прахом. Ее отец выиграл этот раунд.
— Это означает лишь то, что ты все-таки лезешь в политику.
В голосе Катарин прозвучало разочарование.
— Да, готов поклясться, что это так, — повысил голос Райан.
— Не могу в это поверить! — Катарин резко откинулась на спинку кресла и холодно посмотрела на него. — Ты всегда говорил, что тебе ненавистна сама мысль об этом, что у тебя нет никакого вкуса к политической карьере. Теперь же ты вдруг передумал. — Она холодно улыбнулась и с сарказмом добавила: — Нет, Райан, это не твое решение. Это отец решил за тебя.
Райан слегка покраснел и отвернулся, не выдержав пронизывающего взгляда Катарин.
— Это мое собственное решение, Катарин, — мгновение спустя заявил он. — В последние два года я много размышлял о своем будущем и пришел к выводу, что папа, как всегда, прав. Такие люди, как я, у которых за спиной громадное семейное состояние просто обязаны служить обществу. Это наш долг, наша обязанность. Так говорит папа, и я с ним полностью согласен. И он всегда хотел, чтобы я стал политическим деятелем. Ты хорошо знаешь, что с этой мыслью он воспитывал меня, это — мечта его жизни.
— Он всегда добивается того, что хочет, но, к счастью, не все его мечты воплощаются в жизнь, — огрызнулась Катарин, и победный блеск мелькнул в ее глазах.
Райан проигнорировал ее замечание и торопливо продолжил:
— Папа строит в моем отношении большие планы, и я готов приступить к их реализации. Он наметил для меня план действий, если хочешь, целую программу. Он хочет, чтобы через пару годков я прошел в Палату представителей[16], а еще через несколько лет, как он считает, я буду готов стать сенатором.
— А еще в один прекрасный день — президентом наших старых добрых Соединенных Штатов! Это он тебе тоже обещал? — презрительно рассмеялась Катарин. — Но единственное, что тебе не удастся, так это стать первым президентом-католиком в этой стране. Кое-кто успел тебя опередить[17].
— Ну, тогда я, возможно, буду вторым, — парировал Райан, а потом, смутившись, беспокойно заворочался в кресле и взял в руки чашку с кофе.
Ник с большим интересом прислушивался к этому разговору. Он заметил, что Райан выглядел взволнованным и намного менее уверенным в себе, чем обычно. Перегнувшись через столик, Ник взял сигарету и, прикуривая, искоса взглянул на Катарин, которая кипела от злости, но внешне хорошо владела собой. Ему многое стало ясно, Ник встретился глазами с Франческой, которая молила его взглядом вмешаться. Было хорошо заметно, насколько она взволнована происходящим. Ник выпрямился в кресле и громко спросил:
— Как вы отнесетесь к рюмке коньяка, Райан, и еще чашечке кофе? Катарин? Франческа?
— Спасибо, Ник, но, боюсь, что я уже опаздываю. Мне еще надо заехать в «Карлайл» за вещами. — Он взглянул на часы. — Уже больше четырех.
Ухватившись за благовидный предлог прекратить неприятный разговор, Франческа поднялась с места.
— Думаю, что нам действительно пора ехать, Ник. Спасибо за чудесный завтрак.
Пробормотав: «Увидимся позднее дома, дорогая», она поцеловала Катарин и заторопилась к выходу. Катарин, кивнув ей на прощание, обратилась к Нику:
— А я, пожалуй, выпью коньяка. Налей мне, пожалуйста, Ник.
— Сказано — сделано, — отозвался Ник и, взяв Франческу под руку, повел ее из сада в дом.
Райан тоже встал и подошел к Катарин, положил ей руки на плечи и поцеловал в голову.
— Пожалуйста, не дуйся, Кэти, это единственное, о чем я тебя прошу.
Она промолчала, и Райан торопливо проговорил:
— Эта неделя в Нью-Йорке была чудесной. И я обязательно приеду на твою премьеру. Буду стоять в проходе и любоваться своей необыкновенной красавицей сестрой.
Катарин решительно стряхнула с себя охватившие ее огорчение и разочарование. Слишком долго в прошлом они были разлучены с братом, чтобы рисковать потерять его снова. Зачем ей настраивать его против себя? Чем ближе они будут друг к другу, тем сильнее она сможет влиять на него. Просияв своей неподражаемой улыбкой, Катарин встала и обняла брата.
— Приезжай лучше к самому началу спектакля, дорогой. Счастливого пути, береги себя.
— Я был уверен, что ты поймешь меня, Кэти, — повеселел Райан. — И ты тоже береги себя и не работай так много, — велел он ей и поспешил в дом.
Через несколько минут вернулся Ник с двумя коньячными бокалами в руках.
— Прошу, любовь моя, — сказал он, ставя бокалы на стол. — Я поставил кофе на плиту. Кстати, я не знал, чем ты собираешься заняться, и потому сказал Райану, чтобы он прислал лимузин из аэропорта сюда. О'кэй?
— Да, спасибо.
Катарин понюхала коньяк, отпила крошечный пробный глоток и откинулась в кресле. Заметив задумчивое выражение ее глаз, Ник спросил:
— Хочешь обсудить со мной новости?
Катарин тяжело вздохнула.
— Просто не знаю, что делать, — покачала она головой. — Он так жаден до власти…
— Кто? Райан? — воскликнул, нахмурившись, Ник. — Конечно же, нет. Он мне показался далеко не…
— Нет-нет, — перебила его Катарин, — мой отец. Он — ужасный человек и крутит Райаном как ему заблагорассудится, управляет им, как марионеткой.
— Ваш отец действительно говорил это? Я имею в виду, что он хочет сделать Райана первым президентом-ирландцем и католиком.
— Да, — тихо ответила Катарин.
— И Райан поверил этому?
— Я не знаю, поверил ли он тогда, в первый раз. Ему было всего десять лет. Думаю, что он был просто напуган. Но я лично уверена, что отец считает возможным с помощью своих денег, своих могущественных друзей, а также — подзатыльников, щедро раздаваемых Райану, посадить его в Овальный кабинет Белого дома. И это — не пустая болтовня. Думаю, что он много лет промывает мозги Райану, убеждая в том, что он способен занять высший политический пост в этой стране. Мне жаль брата. В глубине души он не хочет всего этого, и с самой первой минуты своего возвращения в Штаты, когда мы с ним встретились и подружились снова, я стараюсь убедить Райана порвать с отцом и жить своим умом. Мне начинало казаться, что я в этом преуспела. — Она устало вздохнула. — Если бы Райан послушался меня, когда ему исполнилось двадцать, и уехал в Париж учиться живописи! Он ведь поразительно талантлив. Я тогда обещала ему взять на себя все расходы, и Райан был согласен ехать, весь прямо-таки дрожал от нетерпения.
