Лайза Аппиньянези - Память и желание. Книга 1
Письмо от Анджея показалось ей знамением свыше. Оно шло несколько недель, пересылалось с одного адреса на другой. Лаконичное, загадочное и бравурное, оно было очень характерно для Потацкого.
«Сильвечка! Польша свободна, Польша снова в цепях. Надеюсь, ты и твои близкие в порядке. Привет. Анджей».
Вот и все – никакого обратного адреса. Лишь штамп краковского почтамта. Два дня Сильви не расставалась с письмом, то и дело поднося листок к лицу и вдыхая его мятежный аромат. Потом, втайне от всех, получила необходимые визы, купила железнодорожный билет. За неделю до отъезда она объявила Жакобу о своем решении.
Он недоуменно уставился на нее.
– Сильви, но это полнейшее безумие! Польша в руинах, она превратилась в пустыню. Там до сих пор кое-где идут бои. Женщине, да еще одной, в такой стране делать нечего. И потом, ты не представляешь себе, как трудно и опасно сейчас совершать дальние поездки. Ты даже не доберешься туда!
Сильви ответила ему насмешливым взглядом.
Тщетно Жакоб пытался воздействовать на нее логическими доводами:
– Если ты хочешь повидаться со своей старой няней, то ее наверняка давно уже нет в живых. Думаю, она умерла еще до войны. Сильви, будь же разумна.
– У меня есть право почтить память умерших, – отрезала она.
В конце концов Сильви рассказала мужу о письме.
Голос Жакоба зазвенел от гнева:
– Ты даже не знаешь, где он. На письме нет обратного адреса. Как можно быть такой безответственной? Ты подумала о сыне? Ведь он в тебе нуждается!
Сильви его не слушала. Последние дни перед отъездом она провела с Лео – водила его в кино, на концерты. В остальное время не спеша укладывала вещи: наполнила один чемодан продуктами, теплой одеждой. Как-то вечером Жакоб сообщил ей то, что ему удалось выяснить об Анджее – немногое, но Сильви не знала и этого.
– Анджей Потацкий. По образованию математик. Возраст – двадцать восемь лет. Поручик в армии Андерса. Судя по некоторым сведениям, в прошлом году в составе группы парашютистов отправлен в Польшу. В общем, по твоим понятиям, настоящий герой.
На лице Жакоба играла неприязненная усмешка.
Сильви догадалась, что он просто ревнует. Следующая фраза подтвердила ее предположение:
– Надеюсь, ты вернешься? – холодно осведомился Жакоб.
– Думаю, что да, – столь же язвительно ответила она, но в голосе ее звучала едва различимая торжествующая нотка.
Ночь она провела в кровати своего маленького сына.
И вот Сильви стояла у окна вагона и смотрела на выжженную землю, над которой повисла серая пелена дождя. Кое-где торчали обугленные остовы танков. Поезд двигался не спеша, часто останавливался. Казалось, он никогда не достигнет пункта своего назначения. Приходилось подолгу стоять на станциях и полустанках, пропуская грузовые составы. Позади остались Реймс, Шалон, Шомон. Пассажиры в купе все время менялись, но каждый держался настороженно, в разговоры не вступал. Люди перестали смотреть друг другу в глаза. То же самое было и при оккупации, думала Сильви. Разве что проверка документов проводилась теперь чуть более вежливо, чем при немцах. И все же, когда поезд достиг швейцарской границы, Сильви мысленно поблагодарила принцессу за дипломатический паспорт – без него ей пришлось бы туго.
В Базеле Сильви остановилась в маленьком отеле. Ночью ей приснился сон. В этом сне все говорили на польском языке. Она, совсем маленькая девочка, бежала куда-то и никак не могла остановиться. Проснувшись утром, Сильви не сразу сообразила, где находится. Вокзал в Базеле был тихий и сонный, но зато поезд отправился по расписанию. В Цюрихе все было иначе – на платформах толпился шумный разноязыкий люд. Отправление поезда на Вену без конца откладывалось.
Сильви сидела в переполненном зале ожидания, чувствуя, что все происходящее вокруг не имеет к ней никакого отношения. Она цеплялась за ручки чемоданов, словно эта материальная тяжесть могла помочь ей сохранить связь с реальностью. Когда поезд в конце концов тронулся, Сильви откинулась на спинку сиденья и крепко зажмурила глаза. Она мечтала только об одном – не просыпаться до самой Вены.
Но на границе, в маленьком городке Фельдкирх, пассажирам велели выйти из вагонов. Было приказано предъявить паспорта, весь багаж перевернули вверх дном. Сильви испытывала такой страх, какого не ведала даже в самые тяжкие моменты войны, а ведь тогда ей случалось перевозить в своем багаже оружие и боеприпасы! Очевидно, подобная реакция была вызвана неожиданной агрессивностью проверки. Сильви обессиленно прислонилась к стене, пытаясь взять себя в руки. Какой-то мужчина, поглядев на ее мертвенно-бледное лицо, прошептал:
– Да, совсем как фашисты. Никак не отучатся от своих повадок.
Лишь на рассвете пассажирам позволили вернуться в вагоны.
В Иннсбруке выяснилось, что поезд до Вены не пойдет. Возможно, состав будет завтра. А может быть, и не будет. По лицу Сильви потекли слезы. Кассирша сжалилась над ней и сообщила по секрету, что через час отправляется поезд в Зальцбург. Может быть, фрау хочет посетить родину Моцарта?
Сильви чуть не расцеловала сердобольную кассиршу. В ушах у нее зазвучали радостные мелодии Моцарта. Напевая, она пробежалась пальцами по воображаемым клавишам. Звуки чудесной музыки заглушили вокзальный шум. Продолжая мурлыкать про себя, Сильви дождалась поезда на Зальцбург, села в вагон. Ей повезло – в вокзальной гостинице нашлась свободная комната. Забыв об ужине, Сильви рухнула на постель и провалилась в сон. Ей снилось, что она в родительской усадьбе, в большом розовом доме. Маленькая девочка сидит у рояля и играет Моцарта. Рядом стоит отец, отстукивая ритм. Девочка смотрит на него, и он, белозубо улыбаясь, одобрительно кивает головой: «Добже, добже, бардзо добже».
Он гладит ее по голове, обнимает за плечи. Девочка наклоняется, целует отцовскую руку.
Проснулась она вновь со странным чувством потерянности во времени и пространстве. В кассе сказали, что поездов в ближайшее время не ожидается. Когда будут – неизвестно. Оставив чемоданы в камере хранения, Сильви уныло отправилась в ближайшее кафе и выпила чашку бурды, гордо именовавшейся «кофе». Потом она бродила по городу, нашла дом, где родился Моцарт, почтила память великого композитора. Вымощенные булыжником мостовые, крыши домов, разноцветные стены напоминали ей что-то из прежней, давно забытой жизни, но что именно – вспомнить она не могла.
Когда Сильви вернулась на вокзал, выяснилось, что поезд пришел и вот-вот отправится. Поспешно забрав чемоданы из камеры хранения, Сильви бросилась на перрон. Внезапно она сообразила, что уже сама не понимает, куда и зачем едет. Она оказалась во власти всемогущего Движения, несущего ее куда-то сквозь время и расстояние.
