Елена Арсеньева - Семь цветов страсти
— Ну, как я? — в комнату впорхнула Рут, с игривой грацией демонстрируя свое искусно созданное великолепие. Дикси встряхнулась, прогоняя наваждение.
Как художница, Рут выбрала для себя два стиля, которым оставалась верна вот уже десять лет, меняя облик небрежного подростка — шорты, кепочки, свободные майки и спортивную обувь — на образ утонченно-чувственной леди, стилизованной под декаданс, в нежных крепдешинах, пикантных шляпках и матовых чулках телесных оттенков. Сейчас она изображала какой-нибудь из персонажей Скотта Фитцджеральда, изящно поднося к вишневым губам папироску в длинном мундштуке.
— Браво! Развратная чертовка из высшего общества, а может, и робкое дитя, едва покинувшее пансион для благородных девиц… — засомневалась Дикси, наблюдая за изменением ее лица. — Во всяком случае, обе подходят к интерьерам моего замка и планируемой прогулке… В твоем обществе я выгляжу просто горничной, собравшейся на пикничок с офицером.
Конечно, хозяйка поместья намеренно умаляла собственные достоинства. Легкий сарафан из набивного шелка от Нины Ричи, державшийся на драпированном «хомутике», позволял любоваться плечами и совершенно открытой спиной. Необъятный подол напоминал о цветущих лугах и пасторальных радостях под летним небом. К тому же она щедро украсила себя иранской бирюзой. Бусы, браслет, крупные серьги из едва обработанных камней насыщали синие глаза неправдоподобной яркостью. Духи тяжеловатые, пряные, с налетом восточного сладострастия навевали образы гаремных утех. Она тщательно подготовилась к увеселительной поездке и была уверена, что новая хозяйка Вальдбрунна достойна своего живописного имения.
— Ах, Дикси, ты просто Скарлетт О'Хара нашего времени! Я очень кстати прихватила соломенные шляпки, чтобы бродить по лугам в соответствующем оформлении… И знаешь, сдается мне, что девушки чересчур уж хороши для одного Чака… Скорее всего он вообще не появится. — Рут испытующе посмотрела на подругу.
— Успокойся, крошка, у «баронессы» Девизо таких накладок не бывает! Ну вот! — Зазвонил телефон, и она небрежно сняла трубку, поманив пальцем Рут.
— Дикси, я уже полчаса торчу внизу. Спускайся живо, детка. Соскучился и приготовил тебе сюрприз. — Голос Чака, звонившего из холла, звучал как по репродуктору, так что можно было и не разворачивать трубку в сторону Рут.
— Вот видишь, подружка, меня не бросили, как ты уже надеялась. Напротив, американский разгильдяй проявил английскую пунктуальность! — Дикси ни на минуту не просчиталась, поскольку полчаса назад, поджидая Рут, отправила объявившегося Чака за покупками — не могла же она рассчитывать только на погреба замка, о которых не имела ни малейшего представления.
Подхватив сумки, дамы спустились вниз, где среди уютного декорированного в бюргерском стиле вестибюля красовался славный герой в драных джинсах и пропотевшей насквозь майке. С преувеличенной горячностью он бросился обниматься.
— Как тебе мой «парфюм», Дикси? Пот и бензин — настоящий мужской букет!
— Не хватает вонючей американской сигареты, — оттолкнула она Чака и представила ему Рут: — Моя подруга, художница. Будет консультировать по поводу восстановления «жилого строения середины XVIII века».
Рут сделала книксен, протягивая руку в тонкой перчатке. Чак осторожно взял ее за пальчик и поднес к губам.
— Не ожидал такой компании. Боюсь, мой сюрприз окажется совсем некстати.
Они вышли к автомобильной стоянке, где Чак продемонстрировал новенький «лендровер», заляпанный грязью по самые окна.
— Гоню из Мюнхена без остановки. Приобрел специально, чтобы колесить по Европе.
— А я думала, ты принимал участие в «Кэмел-троффи». Или тебя напугала запущенность моего имения? Подъехать к Вальдбрунну можно и на «кадиллаке».
— Ну, я же пижон, детка! — саданув себя кулаком в грудь, прохрипел Чак. — Немыт, небрит, до женщин охоч! Берегитесь, крошки!
Дикси не стала предупреждать дворецкого о приезде. У ворот к подъездной аллее пришлось долго сигналить, пока не появился плотный человек в мундире охраны и не привел сильно прихрамывающего Рудольфа. Поздоровавшись с дворецким, Дикси сообщила ему, что является теперь законной хозяйкой и намерена, не откладывая, обсудить кое-какие вопросы относительно ведения дел. Рудольф церемонно раскланялся и предложил показать гостям дом.
Дикси вновь совершила экскурсию теперь уже по своим владениям, не в состоянии проникнуться чувством собственности, о котором постоянно напоминали гости. Рут долго ахала возле картин, а Чак придирчиво разглядывал рыцарские латы, показавшиеся ему «мелковатыми», но никто не заметил клавесина, приласканного Майклом. Прошли мимо, а он так и остался в безмолвной ненужности — неуклюжий ящик, набитый струнами.
Поскольку Рут планировала на следующий день возвратиться домой, было решено устроить грандиозную вечернюю трапезу при свечах, для которой компания придирчиво выбирала комнату. Столовая показалась слишком большой и пыльной, «лаковая комната» — чересчур мрачной, музыкальная — чопорной. После долгих копаний они остановили выбор на кабинете — здесь тоже имелся солидный камин, стеклянные двери на огромный балкон, а ряды книг до потолка и портреты солидных джентльменов на стенах вряд ли были способны превратить вечеринку в научное заседание.
— Да, безумная роскошь! — вздыхала Рут, рассматривая поистине музейную экспозицию.
А чем-то озабоченный Чак вообще исчез, и вдруг из глубины покоев раздались его восторженные вопли:
— Скорей, скорей на помощь, красотки!
Чак был обнаружен в парадной спальне возлежащим поперек огромного ложа в клубах побеспокоенной им вековой пыли.
— Фу! — схватилась за нос Рут. — Это же страшный аллерген! Нельзя пригласить горничных навести здесь порядок?! — предложила она таким тоном, будто всю жизнь отдавала приказания прислуге.
— Я просто пытался задернуть полог, — объяснял в паузах между чиханиями сраженный аллергеном кавалер. — А как тут насчет удобств?
— Да, Дикси, шоферу не мешало бы хорошенько вымыться. В замке найдется горячая вода? — ухмыльнулась Рут, окидывая Чака с ног до головы значительным взглядом.
С помощью дворецкого ванная нашлась, причем шикарная и в безупречном состоянии, не считая отсутствия полотенец и парфюмерии. Но и они появились, доставленные в избытке расторопной девушкой.
— Меня зовут Труда, я была горничной баронессы Клавдии, — представилась она Дикси. — Мне необходимо знать, будут ли хозяйка и ее гости ночевать здесь и где приготовить спальни.
