Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э.

Он смотрит на мою киску и, пока сперма стекает наружу, пальцами размазывает ее по мне, уделяя особое внимание клитору.

— Дэниел, — скуля, я раздвигаю бедра еще шире. — Я слишком чувствительная.

— Знаю, детка, — он целует меня во внутреннюю сторону бедра, но не перестает размазывать сперму по клиторy. — Ты снова кончишь для меня.

— Я не думаю... — задыхаюсь я, вцепляясь в подушку и чувствуя, как напряжение стремительно нарастает. Глаза расширяются, губы приоткрыты, пока он продолжает играть с распухшим бугорком. Но я окончательно теряю контроль, когда Дэниел раздвигает половые губы и проводит по ним языком, долгими, неторопливыми движениями, ощущающимися как пытка. Это слишком. Я приподнимаюсь, тяну его за волосы, словно пытаясь остановить, но в то же время сама жадно прижимаюсь ко рту.

И, как тогда в душе, напряжение накрывает меня волной, не способной держаться внутри. Я знаю, что это не просто оргазм, поскольку ощущения совершенно иные. То, что происходит сейчас, словно выход из собственного тела. Я уплываю в другую вселенную в тот миг, когда начинаю сквиртовать.

Попадаю на Дэниела, и ощутила бы стыд, если бы он не выглядел так, будто наслаждается каждым мгновением, каждой каплей, покрывающей его.

Я дрожу всем телом, возвращаясь в реальность.

— Не могу поверить, что ты снова это сделал.

Я знаю, что вокруг царит настоящий хаос, но не решаюсь посмотреть. Я все еще возбуждена, и в то же время ужасно устала.

Я не сопротивляюсь, когда он поднимает меня и несет вверх по лестнице.

— Я же говорил, что это повторится. Мне нравится на это смотреть.

Я прижимаюсь к его груди и больше не произношу ни слова, пока Дэниел заходит в душ.

50

Джозефина

— Хочешь поговорить об этом? — я поворачиваюсь на бок, положив подбородок на обнаженную грудь Дэниела.

Он закидывает руку за голову, улыбаясь мне сверху вниз.

— Все в порядке, правда.

Сегодня последний день марта. Еще несколько месяцев назад это бы ничего для меня не значило – просто еще один месяц пролетел, но в этот раз все иначе.

Апрель – месяц, когда умер Эдриан и, судя по рассказам Пенелопы, это особенно тяжелое время для ее семьи, и в особенности для Дэниела. Я не могу на все сто процентов понять горе. Оно странно меняется, никогда не бывает постоянным, но всегда остается с тобой. Та декабрьская неделя была для меня адом. Я едва не покончила с собой. И ведь даже не была близка с мамой, а все равно было невыносимо.

Но в отличие от меня, Дэниел был близок со своим братом, и я знаю, если годовщина смерти мамы стала испытанием, то его апрель будет не менее тяжелым.

— Ты уверен? — я стараюсь не давить, но хочу быть хорошей девушкой. Хочу, чтобы он знал, я рядом, что не эмоционально незрела. Что я тот человек, которому можно доверить самое сокровенное.

— Абсолютно, — его голос нежный и сладкий, в нем так легко раствориться, но где-то в глубине звучит фальшивая нота. — Нам не обязательно идти. Давай останемся здесь. Я закажу еду на вынос, а потом устроим третий раунд.

Я растягиваю губы в улыбке, стараясь скрыть разочарование. Он не обязан делиться чувствами. Дэниел заговорит, когда будет готов.

Обычно в середине сезона бейсбольная команда собирается у кого-то дома на вечеринку. А сейчас они выиграли все двадцать восемь игр с начала сезона и жаждут празднования. Бейсболисты немного суеверны, или, по крайней мере, большинство. В отличие от Дэниела, поэтому ему и все равно.

— Ты капитан. И должен там быть там, — я хватаю английскую булавку и верчу ее на пальце. — И, между прочим, я почти уверена, что мы уже устроили третий раунд.

С того секса в гостиной прошло четыре дня, и с тех пор мы при любой возможности оказывались голыми – во всех уголках дома и во всех позах, какие только приходили в голову.

Вот и сегодня мы оказались в его комнате. Поход отменили, у Дэниела не было тренировки, и мы сразу поехали домой.

— Я про сегодня, — говорит он, перекатывая меня через себя так, что оказываюсь верхом на нем.

Простыни сбились вокруг его талии, а я сижу на Дэниеле полностью обнаженная. Он поднимает руку и проводит пальцем по засосу сбоку на моей груди.

— Следующий раунд может быть и позже, обещаю, — я веду пальцем по его прессу, чувствуя, как под кожей вздрагивают мускулы. — Но нам все равно нужно идти. Я не сомневаюсь, Энджел притащит твою задницу туда силком. Он выглядел предельно серьезным.

Дэниел закатывает глаза.

— Знаю. И поверь, я не расстроюсь, если ты не захочешь идти. Если мне и придется терпеть Брайсона, то тебе не обязательно это делать.

Я думала об этом и не смогла заставить себя переживать.

— Я понимаю, но еду туда не ради него. Я еду ради тебя. Брайсон легко забываем. Вряд ли вообще замечу его присутствие.

Дэниел усмехается, выводя пальцем ленивые узоры на моем бедре.

— Он наговорил много гадостей, Джози. Если он скажет тебе что-то еще, я не...

— Ты ничего не сделаешь, — перебиваю я. — Обещаю, все будет в порядке. Он уже говорил обо мне все, что только можно, и ничем новым не заденет. Так что не позволяй ему выводить тебя из себя. Правда, все будет хорошо. К тому же, с того разговора с тренером он ведь больше ничего не говорил, верно?

Дэниел рассказывал, как приходилось делить с ним гостиничные номера и прочее. Мне было не слишком приятно это слышать, но он сказал, что оно того стоило.

Он садится, откинувшись на изголовье кровати.

— Верно. С тех пор он молчит и ничего не делает, но я не удивлюсь, если сегодня устроит какую-нибудь мелочную выходку.

— Что бы ни случилось, все будет хорошо. Со мной все будет в порядке. С нами все будет в порядке, ладно?

Он прижимает меня к себе и целует в макушку.

— Ладно.

Иногда я не понимаю, что Дэниел во мне нашел.

Он – душа компании, лучик солнца. Я же нет. Знаю, ему легко контактировать с людьми в этом доме, потому что это товарищи по команде, с некоторыми из которых он играет уже три года. Остальные либо новички, либо переведенные из других команд, но он ко всем одинаково добр. Но дело даже не только в них, так со всеми. В Дэниеле есть что-то, притягивающее людей.

И притягивающее не столько благодаря таланту, сколько ему самому.

Так почему Дэниел со мной, его полной противоположностью, загадка.

Я думаю об этом, пока он держит меня за руку, не отходит, отказывается оставить одну, даже когда твержу, что со мной все будет в порядке. Понимаю, отчасти это потому, что я здесь никого толком не знаю, кроме его ближайших друзей, а отчасти из-за Брайсона.

Тот ошивается где-то рядом, но держится на расстоянии. Хотя я замечаю, как он закатывает глаза и фыркает, проходя мимо.

Не уверена, чего он пытается добиться, но на меня это не действует. А вот Дэниелу неприятно, и мне не нравится, что он так близко принимает это к сердцу, когда самой все равно.

— Эй, — Грей шлепается на диван рядом с Дэниелом, прихлебывая что-то из стакана. — Нам просто нужно знать.

Кай устраивается на подлокотнике, Ноа становится рядом, а Энджел встает прямо перед нами.

— Заткнитесь, — лениво бросает Дэниел, улыбка сходит с его лица, а рука крепче обвивается вокруг моей талии.

Я смотрю на них, потом на самого Дэниела, сидя у него на коленях.

— Знать что?

— Они идиоты. Не обращай внимания, — качает он головой и сверлит друзей злым взглядом.

— Обещаю, не все так плохо, — усмехается Кай и подмигивает мне.

— Когда это, — Грей направляет палец то на меня, то на Дэниела, — стало официальным? Дата была бы очень кстати.

Я смотрю на них, забавляясь.

— Зачем?

— Мы большие фанаты. Мы шипперили Джэнни с самого первого дня, — ухмыляется Энджел.

— Джэнни? — я улыбаюсь, но тут же морщусь. — Никогда так нас не называйте.

— А мне нравится, — оживленно говорит Дэниел и запускает руку мне под футболку, лаская спину. — Джэнни... Джэнни... Джэнни... — повторяет он разными тонами, будто от этого слово станет звучать лучше.