"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Крейн Генри

И вдруг я узнал в этом городе свой родной город. Стрелок и пуля, выстрел и цель, гонец и послание — все слилось воедино. Едва владея собой, я увидел сразу же за городом ту самую возвышенность, с которой меня запустили в ракете.

Как, неужели я обогнул весь земной шар? Неужели на самой вершине жизненного пути, в стратосфере, духи, само существование которых отрицается, незаметно повернули меня обратно, в соответствии с их законами, и теперь я, словно бумеранг, возвращаюсь к исходной точке?

И до того, как последовал удар приземления, я успел заметить на краю поля стартовую команду, уходившую домой — значит, с момента запуска прошло совсем немного времени.

Все разом оглянулись и кинулись наземь. В тот же миг я коснулся земли, и она треснула, раздалась в стороны, разверзлась гигантской воронкой. Из меня или вместо меня — кому дано это различить? — вырос огромный столб пламени».

Он умолк. Келли задумчиво произнесла:

— Рассказ хороший, но какой‑то очень уж грустный. По–моему, и Оуэну так показалось. Правда?

Она повернулась к Муру, который испуганно прошамкал:

— Да, Перл, может быть, у тебя есть что‑нибудь повеселее? А то это наводит на грустные мысли.

Тот пожал плечами:

— Бог его знает, вообще‑то у меня ничего такого особенно веселого и нет. Я же не гэгмен.

— Ну, что ты, — кисло сказал Мур, — я считаю, что у тебя очень хорошо получались шутки, когда ты изображал в клинике доктора Роулингса и президентов.

Перл засмеялся:

— Но ведь я, в общем, ничего особенного не выдумывал. Они же такие на самом деле и были.

Мур с восхищением посмотрел на спутника:

— Нет, у тебя все равно получалось очень здорово.

Келли тоже улыбнулась:

— И мне нравилось, как ты изображал Никсона и Линдона Джонсона.

Перл с притворной обидой воскликнул:

— А что, мой Эйб Линкольн и Дуайт Эйзенхауэр вам не понравились?

— Нет–нет, — в один голос воскликнули Келли и Оуэн, — все было очень здорово! Пошути еще раз на эту тему.

Перл отрицательно покачал головой:

— Нет, мы все‑таки уже не в сумасшедшем доме, и мне не стоит прикидываться ни президентом, ни Наполеоном, ни генеральным прокурором. Ну, ладно, если вы не хотите больше слушать мои рассказы, поговорим о чем‑нибудь другом. Нет, погодите, я, кажется, нашел одну занятную штучку, которая может поднять вам настроение. Правда, она не задумывалась как шутка, но выглядит примерно как юмористический рассказ. Точнее, это сказка. Вообще, я люблю сказки. В этом жанре простыми средствами можно выразить очень глубокие мысли. Главное — уметь это делать. Я вот тут попробовал и мне любопытно будет узнать ваше мнение на этот счет. Сами понимаете, что когда сидишь в сумасшедшем доме, то и в голову тебе приходят сумасшедшие мысли.

Келли улыбнулась:

— Не надо оправдываться, Перл. Лучше читай.

— Хорошо, — кивнул Перл, — я сейчас начну, но перед этим скажу несколько слов. Я задумал тут небольшой цикл из таких коротких сказок–притч, но написал пока только одну. Если у меня будет время и возможность, я, конечно, продолжу, но при одном условии: если вы одобрите. Если же вам не понравится — клянусь, я больше никогда не вернусь к этому.

— Нет–нет, Перл! — воскликнул Мур с неожиданным энтузиазмом. — Ты не должен прекращать писать, у тебя очень хорошо получается.

— Ну, ладно, улыбнулся тот. — Я еще подумаю. А пока слушайте. Эту сказку я посвятил доктору Роулингсу, она называется «Крокодил и его приближенные». Перл немного откашлялся и стал читать:

«Перед мраморным подъездом отеля «Империал» столицы Итопии…»

— Постой–постой, — смущенно воскликнул Оуэн. — А что такое Итопия?

Перл оторвал взгляд от рукописи:

— Ну, это нечто вроде клиники доктора Роулингса, — улыбнулся он. — Такая забавная сказочная страна, где может происходить все, что угодно.

Мур успокоено кивнул:

— А, понятно. Извини, Перл, что я прервал тебя. Продолжай.

— Ну, так вот, — сказал Перл. «Перед мраморным подъездом отеля «Империал» столицы Итопии сказочник Бен Акр расстелил свой коврик и за небольшую мзду принялся услаждать притчами слух собравшихся. Вот одна из них.

В некой реке проживал большой крокодил, коварно подстерегавший всех, кто ни спустится к воде, будь то зверь или человек. Он бросался на жертву из засады и перемалывал ее своими страшными челюстями.

Молва о злодеяниях этого чудовища разнеслась по всей стране. Но вместо того, чтобы объединиться и сообща уничтожить гадину, все попросту дрожали от страха и к реке почти перестали ходить.

После каждой кровавой трапезы между зубами у крокодила неизбежно застревали волокна мяса. Там они разлагались, от чего крокодил все время ощущал во рту гнилой привкус.

А по сему он дозволил двум птицам — ибису и зуйку беспрепятственно залезать в свою пасть и выклевывать гниющие остатки. Худо–бедно птицы могли прокормиться, хотя и подвергали себя каждый раз смертельной опасности.

Однажды голодный шакал посмотрел, как птицы хозяйничают во рту у крокодила, и подумал:

«Глянь‑ка, выходит, этот гад не такой уж прожорливый, как о том говорят. Если две пичуги могут разгуливать у него в пасти, я, пожалуй, тоже рискну поискать там кусочек падали».

Но едва шакал сунул голову в крокодилью пасть, огромные челюсти сомкнулись и с треском размололи неосторожного.

— Итак, несмотря на дружественное с виду отношение крокодила к некоторым приближенным, он все‑таки остается крайне опасным чудищем, — сказал Бен Акр и отвесил глубокий поклон постояльцам отеля «Империал».

Не успел Перл закончить чтение, как Келли воскликнула:

— Это просто великолепно. Перл! Ты молодец! Это же действительно про доктора Роулингса. Мне очень понравилось. А тебе, Оуэн?

— Да, — дрожащим голосом ответил Мур, — это ты хорошо сочиняешь. Перл. Но, может быть, не стоит считать доктора Роулингса таким кровожадным, как этот крокодил?

— А, черт с ним! — махнул рукой Перл. — Вижу, что мои опусы вызывают у вас слишком живые ассоциации. Обратимся к какой‑нибудь другой теме. Вот ты, например, Оуэн, чем займешься, когда Роулингс прекратит разыскивать нас? У тебя вообще есть какие‑нибудь планы?

Мур опустил глаза:

— Я не знаю… — растерянно протянул он, — но к сестре я не поеду. Она постоянно говорит мне всякие гадости.

Келли сочувственно посмотрела на него:

— Оуэн, а где ты будешь жить? Тебе, наверно, придется снимать квартиру на первых порах?

Он кивнул:

— Да, но я — человек непритязательный. Мне много места не надо. Я не привык жить во дворцах.

Растирая больную ногу, Перл сказал:

— Старина, тебе придется подыскать себе работу.

Мур растерянно умолк:

— Да, наверное, — после некоторой паузы протянул он. — Хотя я так давно был в больнице, что, наверное, вряд ли кто‑то захочет доверить мне что‑либо серьезное.

Келли решила подбодрить спутника:

— Ты обязательно найдешь себе хорошую работу, — сказала она с энтузиазмом. — У тебя ведь наверняка есть какие‑нибудь способности.

Перл подхватил:

— Ну, конечно, я даже, видимо, знаю, какая работа тебя заинтересует.

Мур смущенно улыбнулся и опустил глаза:

— Что, я прав? — воскликнул Перл. — Точно угадал? Я в этом не сомневался.

Мур, не скрывая улыбки, кивнул головой:

— Да, ты прав.

Не уточнив, какую работу для Оуэна он имел в виду, Перл обратил свой взор к Келли:

— А вот наша спутница всегда хотела быть художницей, это я знаю. Кстати, у нее весьма и весьма неплохие способности.

Мур нерешительно взглянул на Перла:

— А кем хочешь стать ты?

Тот беззаботно махнул рукой:

— Это не важно. У меня было много планов. Оуэн, лучше продолжим разговор о тебе. Ну, так где ты хочешь работать?

Тот стал смущенно грызть ногти:

— Я хочу работать в телефонной компании.

Келли улыбнулась:

— Оуэн, это же замечательно.

Мур с энтузиазмом продолжил:

— Да, конечно, эта работа гораздо перспективнее, чем подсчитывать бюллетени где‑нибудь на избирательном участке. Правда, Перл? Мне кажется, что так намного лучше.