"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Крейн Генри

— Ты думаешь, что у них могло зайти так далеко?

— А что в этом особенного? Почему миллионер не имеет право хоть на минуту почувствовать себя собакой? Наверняка, она одевала туфли на высоких каблуках, и он с удовольствием целовал ей ноги…

В другое время и в другом месте такие разговоры вполне могли бы привлечь внимание окружающих. Однако, сейчас каждый был занят своим делом. К тому же, все остальные думали о том же самом, а возможно, в еще более пикантных подробностях.

Разумеется, журналисты не собирались выносить на суд читающей и слушающей публики все свои домыслы. Они предоставляли эту возможность самим обывателям.

Пожалуй, сегодня произошло одно из самых интересных судебных заседаний за все время процесса над Вирджинией Кристенсен. Наверняка, многие из присяжных заседателей склонялись к мысли о том, что пора прекратить слушания и разобраться со всей горой накопившихся фактов.

Словно почувствовав их настроение, судья Флоренс Кингстоун подняла деревянный молоток, стукнула им по столу и заявила:

— В судебном заседании объявляется перерыв. Процесс возобновится в четырнадцать ноль–ноль.

Мейсон удовлетворенно вздохнул и, обменявшись улыбкой со своей подзащитной, стал складывать документы в чемодан.

ГЛАВА 29

Форма одежды имеет немаловажное значение для женщины, особенно если она — обвиняемая. Улики, представленные стороной защиты, не убеждают даже самого адвоката в невиновности его подзащитной. Вирджиния Кристенсен — жертва или преступница? Обвиняемая собирается защищать себя сама. Мейсон пытается образумить Вирджинию, но его усилия бесполезны. Несколько советов адвоката.

Мейсон даже не обратил внимание на то, что его подзащитная сегодня одета куда более скромно, чем в предыдущие дни. Поначалу он не придал этому значения, вполне справедливо посчитав, что форма одежды женщины — это ее личное дело. Он просто не подумал над тем, что это может иметь какой‑то смысл.

Однако, как оказалось, Вирджиния сделала это вполне намеренно, поскольку была уверена в том, что сегодня — последний день судебного процесса.

Она вышла из зала суда уверенно и решительно. Мейсон шагал за ней, вполне удовлетворенный результатом заседания. Однако, его беспокоили кое–какие мелкие детали, на которые он поначалу не обратил внимания — вроде одежды Вирджинии.

Пока он размышлял об этом, его подзащитная на ходу бросала:

— Она все это подстроила… Я в этом никогда и не сомневалась.

— Что? — рассеянно переспросил Мейсон.

— Я говорю, что это Кэтлин Фримэн убила Лоуренса и подставила меня! — зло восклицала Вирджиния. — И ей это почти сошло с рук!

Мейсон немного замедлил шаг, размышляя вслух:

— Знаешь, Вирджиния, что больше всего беспокоит меня? — спросил он, озабоченно потирая руки. — Эти документы, которые раздобыл для меня Деннис… Я никак не могу понять, в чем там дело, но меня не покидает ощущение, как будто в этом есть какой‑то подвох.

Она так же замедлила шаг, не скрывая своей явной заинтересованности словами Мейсона.

— А чем тебя не устраивают документы? Ты имеешь в виду этот чек из аптеки?

Мейсон подошел к небольшому балкону, который выходил в холл и, поставив чемоданчик возле ног, оперся локтями на барьер:

— Да, что‑то не так с этим чеком… Я никак не могу понять, зачем ей было нужно на нем расписываться?.. Лекарство‑то дешевенькое, всего три доллара стоит… Если она собиралась его отравить, то для чего ей было светиться? Она могла бы просто отдать деньги и уйти. А Кэтлин вместо этого расписалась, причем выписала свою фамилию чуть ли не каллиграфическим почерком…

Вирджиния подошла к нему сзади.

— И что же?

Мейсон пожал плечами.

— Да так, ничего. Эта ерундовая бумажка от такого же ерундового лекарства совершенно изменила ход судебного процесса и повернула дело в другую сторону. Можно даже сказать, что открылся абсолютно новый взгляд на происшедшее.

Вирджиния старалась скрыть свое беспокойство.

— Но почему тебя это так сильно волнует? — осторожно спросила она.

Мейсон немного помолчал, собираясь с мыслями.

— Не знаю, — наконец, задумчиво произнес он. — Но все это произошло как‑то легко и быстро, как будто даже не я этим занимался. Мне кажется, что все как‑то произошло без моего участия. Я не знаю, что это значит, но мне как‑то не по себе.

Вирджиния совершенно точно поняла все сомнения Мейсона.

— Может быть, ты думаешь, что это я убила Максвелла? — вызывающе спросила она.

Мейсон повернулся и внимательно посмотрел ей в глаза. Она смело выдержала его взгляд, а потому адвокат даже не нашелся, что возразить. Он попытался замять этот разговор.

— Нет, я имел в виду совершенно другое, — с плохо скрытой растерянностью произнес он. — Мне кажется, что ход судебного процесса вышел из‑под моего контроля и я теперь оказался просто сторонним наблюдателем.

Вирджиния усмехнулась.

— Но ведь это же ты попросил вызвать на сегодняшнее заседание Кэтлин Фримэн. Значит все шло так, как ты хотел. А потому, мне совершенно непонятны твои сомнения. Неужели ты думаешь, что тебя кто‑то обманывает?

Мейсон подавленно умолк не в силах ничего возразить, потому что Вирджиния совершенно точно определила его нынешнее состояние. Ему действительно казалось, что он стал игрушкой в чьих‑то руках, что кто‑то до сих пор ему неизвестный, ведет с ним какую‑то странную игру, используя в своих собственных интересах и направляя его действия в выгодное для него русло. У Мейсона еще не было никаких доказательств этого. Было лишь какое‑то смутное ощущение, смешанное с ожиданием надвигающейся беды.

Процесс приближался к концу. Для стороны защиты все складывалось как нельзя очень удачно — все свидетели, вызванные помощником окружного прокурора в суд для того, чтобы поддержать его версию о том, что Вирджиния Кристенсен убила Лоуренса Максвелла, как оказалось, были лично заинтересованы, чтобы представить случившееся именно в таком свете. Никаких конкретных улик, которые могли бы подтвердить теорию обвинения Терренса Мессины не было. Его намерение использовать в качестве вещественного доказательства тело обвиняемой ни к чему не привело.

Адвокату раз за разом удавалось разрушать все доводы обвинения, заставив суд присяжных заседателей разделиться на две примерно равные половины: одни были убеждены в том, что Вирджиния Кристенсен абсолютно невиновна, другие видели в ее отношениях с Лоуренсом Максвеллом преступный умысел.

Однако, обвинитель не смог до сих пор представить сколько‑нибудь убедительных объяснений и доводов в пользу того, что его теория верна.

Каждое новое судебное заседание начиналось с того, что он искал подтверждение своей версии в показаниях свидетелей. И поначалу все складывалось довольно убедительно.

Вполне можно было поверить в то, что Вирджиния Кристенсен проявляла интерес к наркотикам. Без сомнения, она должна была знать о состоянии здоровья миллионера, и совершенно неубедительными выглядели ее слова о том, будто она была уверена в отсутствии у Лоуренса Максвелла каких‑либо сердечных болезней.

Для женщины, страстно любящей мужчину, это выглядело слишком неестественно — не могла она не интересоваться состоянием его здоровья.

То, что она расспрашивала об этом лечащего врача Лоуренса Максвелла, доктора Роберта Бертрана, укрепляло версию Терренса Мессины. Показания же Кэтлин Фримэн, казалось, неопровержимо свидетельствовали о том, что Вирджиния Кристенсен употребляла кокаин.

Однако, на поверку все оказывалось совершенно по–иному.

Мейсон явственно продемонстрировал публике и присяжным заседателям, что доктор Роберт Бертран вполне мог оболгать Вирджинию исключительно из чувства мести по отношению к ней.

Кэтлин Фримэн — бывшая секретарша покойного Лоуренса Максвелла оказалась самой заурядной наркоманкой, которая лечилась в реабилитационном центре по поводу злоупотребления кокаином.

А на сегодняшнем судебном заседании и вовсе оказалось, что Кэтлин Фримэн сама покупала это злосчастное лекарство от насморка, которое, по заключению судебно–медицинских экспертов, в смеси с кокаином и привело к печальному концу.