"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Крейн Генри

Судья Кингстон хмуро покачала головой.

— Возражение отвергнуто. Адвокат имеет право продолжить допрос, — не вдаваясь в подробные объяснения, ответила миссис Кингстон.

— Свидетельница, поясните, пожалуйста, что конкретно вы имели в виду, когда отвечали на мой последний вопрос?

Утирая слезы, Кэтлин Фримэн ответила:

— Я любила его и никогда не причинила ему боль, даже если бы он этого просил.

Обвинитель вновь нетерпеливо замахал рукой.

— Я возражаю, ваша честь.

На этот раз миссис Кингстон оценила вопросы адвоката совершенно противоположным образом.

— Протест поддержан, — сказала она. — Секретарь, вычеркните, пожалуйста, последний вопрос мистера Кэпвелла из судебного протокола. Мистер Кэпвелл, вы просто хотите вывести свидетельницу из состояния душевного равновесия или у вас есть какая‑либо другая тактика? — сурово нахмурив брови, обратилась она к защитнику.

Чтобы совсем не лишиться слова, Мейсон был вынужден пойти на попятную.

— Ваша честь, мои вопросы вызваны только стремлением выяснить истину. Я не собирался оскорблять свидетельницу либо выводить ее из состояния душевного равновесия. Этого требуют лишь особенности нашего судебного процесса.

Судья смилостивилась и, вынеся последнее предупреждение, разрешила Мейсону продолжать допрос.

— Итак, — продолжил он, — миссис Фримэн, вы дали показания, что были подругой Лоуренса Максвелла.

Она уже немного успокоилась и, теребя в руках мокрый носовой платок, ответила:

— Да.

Мейсон отправился к столу и снова полез в свой полный сюрпризов и секретов чемоданчик. Достав оттуда небольшой листок с чернильным штемпелем, он направился к свидетельнице.

— Поскольку вы были подругой мистера Максвелла, то ходили по его просьбе в аптеку, покупали ему лекарства, в том числе, аэрозольный препарат от насморка, которым мистер Максвелл пользовался в последние дни перед смертью. Это так?

Кэтлин Фримэн настороженно подняла голову.

— Да, — не слишком уверенно ответила она. — Но насчет лекарства от насморка я не помню.

Мейсон повысил голос:

— Миссис Фримэн, я вынужден предупредить вас о необходимости говорить правду и только правду. Один раз я уже уличил вас во лжи, — угрожающе произнес он, — не заставляйте меня снова делать это.

Не дожидаясь ее ответа, он помахал перед лицом Кэтлин Фримэн бумажкой, которую держал в руке и, больше обращаясь к присяжным заседателям и судье, чем к свидетельнице, воскликнул:

— Я хочу продемонстрировать вам вещественное доказательство. Это чек из аптеки, на котором стоит собственноручная подпись миссис Фримэн. Надеюсь, что она не станет этого отрицать. В день смерти она принесла ему аэрозольный флакон с лекарством от насморка. Это та самая упаковка, которая привела к его смерти. Другого лекарства подобного рода в доме мистера Максвелла не было обнаружено.

Кэтлин Фримэн неуютно заерзала в кресле, пытаясь что‑то возразить, однако Мейсон, не дав ей раскрыть рта, обвиняюще воскликнул:

— Правда ли, что вы насыпали туда кокаин?

Свидетельница растерянно вертела головой по сторонам, пытаясь найти защиту у помощника окружного прокурора и судьи.

Однако, Мейсон, возвысив голос настойчиво продолжал:

— Правда ли то, что вы отравили его из‑за того, что ревновали мистера Максвелла, из‑за того, что он вычеркнул вас из своего завещания?

Совершенно потеряв самообладание, свидетельница разрыдалась и, закрыв лицо руками, выкрикнула:

— Нет! Нет! Нет!

Мейсон вел себя настолько вызывающе, что помощник окружного прокурора не успел ничего возразить. Вместо него пришел черед возмущаться судье.

— Господин адвокат, я вынуждена вынести вам очередное предупреждение, — недовольно сказала она. — Ваше поведение совершенно неприемлемо. Вы находитесь не на театральных подмостках, а в зале суда. Господин Мессина был прав — не пытайтесь сделать из свидетельницы обвиняемую. Секретарь, вычеркните последние слова адвоката из судебного протокола. У вас еще есть какие‑нибудь вопросы к свидетельнице, господин защитник?

Мейсон еще не успел что‑нибудь ответить, как бывшая секретарша Лоуренса Максвелла со слезами на глазах воскликнула:

— Я больше не буду отвечать на вопросы без присутствия своего адвоката!

Мейсон не особенно расстраивался по этому поводу, его вполне удовлетворяли те ответы, которые услышал зал и присяжные заседатели. Вежливо наклонив голову, он повернулся и зашагал к своему месту.

Зрители, присутствовавшие в зале, следили за ним с нескрываемым любопытством. В этом не было ничего удивительного — почти проигранный, казалось, вчера судебный процесс несколькими точными ходами адвокат обвиняемой смог повернуть в другую сторону.

Помощник окружного прокурора вынужден был с унынием констатировать, что сегодня господин Кэпвелл переиграл его.

Мейсон явно добился того, что общественное мнение и судебные заседатели теперь были на стороне его подзащитной. Бывшая секретарша Лоуренса Максвелла оказалась отнюдь не той беззащитной, страдавшей от невнимания своего босса жертвой интриг Вирджинии Кристенсен, как это пытался представить на первом судебном заседании обвинитель.

У многих складывалось такое впечатление, что, еще немного, и адвокату удалось бы полностью снять обвинение с Вирджинии Кристенсен, и тогда подозрения в смерти Лоуренса Максвелла пали бы на его секретаршу.

Однако, несмотря на столь удачное завершение заседания, Мейсон понимал, что радоваться рано. Процесс еще не был закончен, и в ходе судебного разбирательства вполне могли всплыть неожиданные подробности, которые бы в корне изменили дело.

Помощник окружного прокурора, насупившись, сидел в своем кресле и, не поднимая головы, барабанил пальцами по столу. Его вполне можно было понять: приезжий адвокат, который мог похвастаться только полным отсутствием опыта на поприще защиты, переигрывал его по всем статьям. На каждый изощренный ход обвинения защитник отвечал контрвыпадом, превосходившим по эффективности все, что предпринимал помощник окружного прокурора.

Шансы на благоприятный для обвинения исход судебного процесса против Вирджинии Кристенсен с каждым днем сводились к нулю. А ведь все начиналось так хорошо…

Когда Мейсон занял свое место, в зале поднялся шум. Возбужденная публика обменивалась мнениями по поводу только что услышанного, а журналистская братия усиленно скрипела перьями, занося в блокноты все подробности прошедшего судебного заседания.

Зрителям и слушателям дневных новостей было бы весьма любопытно узнать о том, что на покойного Лоуренса Максвелла претендовала не только белокурая красотка Вирджиния Кристенсен, но и изрядно уступавшая ей во внешних данных и возрасте Кэтлин Фримэн.

Особую пикантность этому факту придавало то, что в подтверждение своих слов защитник предоставил в распоряжение суда видеокассету с записью, сделанной самим покойным миллионером.

— А скромница Фримэн на самом‑то деле оказалась стреляной птичкой, — не отрывая взгляда от блокнота, сказал своему приятелю уже знакомый нам репортер Джонни.

Корреспондент вечерней газеты Дик Портер, также погруженный в работу, торопливо ответил:

— А как, по–твоему — до тридцати шести лет она дожила девственницей?

Джонни, он же Джонатан Поллард — корреспондент местной радиостанции, в ответ лишь рассмеялся.

— Похоже, мистер Максвелл готов был одарить своим вниманием и деньгами каждую, кто ныряла к нему в постель. Щедрый был парень… При его‑то капиталах, двести пятьдесят тысяч — сущая безделица. Она вполне могла рассчитывать на большее.

Дик пожал плечами.

— Видно, в постели она сильно уступала своей сопернице, раз он отписал Вирджинии Кристенсен целых восемь миллионов. А знаешь, что ему больше всего нравилось в сексуальной жизни с этой белокурой красавицей?

— Что?

— То, что она была хорошо знакома с садомазохистскими делами. Похоже, мистер Максвелл, как и всякий богатей, испытывал комплекс излишней полноценности. Ему хотелось подчиняться, а не доминировать. А такие женщины, как Кэтлин Фримэн, способны только валяться в ногах и целовать возлюбленному ноги. Ему нужна была такая, как наша красавица Вирджиния. Я не удивлюсь, если узнаю о том, что она наряжалась в кожаное белье, брала в руки плетку и, стегая его по спине, заставляла ползать на четвереньках и лаять, как собака.