Ивани Ребейру - Секрет тропиканки
Алоар на лету подхватил печенье, а потом и замахнувшуюся на него руку Малу. Они уже возились, шутливо боролись, раскрасневшись и тяжело дыша. Алоар целовал Малу в шею, искал губы… Но вдруг опомнившись, оставил ее и ушел.
Малу залилась слезами: нет, он не любит ее! Он ее не любит! Ну и пусть! Никто ей теперь не нужен! У нее будет малыш, и она будет любить только его! Он не узнает, что значит быть нелюбимым!
Своей любовью мучился и Брену.
Кларита, узнав, что брат разъехался с женой, поторопилась навестить его. Она была очень привязана к брату и очень ему сочувствовала. Она догадывалась, что виновник несчастливой судьбы Брену — тот же самый человек, который сделал несчастной и ее, и человек этот — Виржилиу Ассунсон!
— Может, твое счастье все-таки в Рио, — говорила она. — Ты всегда любил преподавательскую работу.
Ей так хотелось верить в лучшее!
— Вера — мое единственное счастье. Она — моя жизнь, — повторял Брену одну и ту же фразу. — И знаешь, я боюсь, что не уеду в Рио, если Вера останется здесь. Но я все сделаю для того, чтобы она была со мной.
Между тем умерла от гепатита старая Аталиба. Она долго работала в мэрии, и Брену прекрасно знал ее. Аталиба стала первой жертвой той самой инфекции, которой так опасался Брену. Виржилиу обещал продолжить работы по канализации поселка, но пока не отпустил на них ни гроша.
И Брену вновь отправился к Виржилиу, однако на этот раз он постарался не застать хозяина дома. Брену решился на отчаянный поступок: обыскать дом и забрать афишку и фотографии Веры. Он жаждал развязать себе руки, чтобы ринуться наконец в борьбу.
Но честным людям не удаются бесчестные поступки. Не успел Брену сделать и нескольких шагов по дому, как появился хозяин, весьма удивленный неурочным визитом шурина.
— Отдай мне афишу и фотографии! — потребовал Брену. — Я куплю их у тебя! Сколько ты за них хочешь?
— Нисколько! — с усмешкой отвечал Виржилиу. — Я хочу держать тебя в руках. А деньги, и куда большие, чем ты можешь дать мне, заплатят туристы, когда снова приедут к нам, и поселок заживет полной жизнью.
— А люди пусть болеют и умирают? — горько спросил Брену.
— От болезней умирают одни собаки, которые и так умрут с голода, — с важностью заявил Виржилиу.
— Если бы ты знал, как я тебя ненавижу? И что бы я с тобой сделал, если бы только мог! — в бессильной ярости выговорил Брену.
— Я прекрасно знаю, — спокойно ответил Виржилиу, — поэтому и держу тебя в руках.
Возвращаясь в свою новую пустую квартиру, Брену вновь и вновь искал, на чем он может поймать Виржилиу.
Навстречу ему шел с вечерней прогулки комиссар Родригу. Брену не мог не остановиться я с невольной горечью упрекнул его.
— Как же это так, комиссар, — начал он вместо приветствия, — почему до сих пор не выяснено, кто поджег лавку Мануэлы? Кто поставил путало? Кто в меня стрелял?
Брену был уверен, что любая из этих ниточек привела бы к Виржилиу. Будь у него хоть одна самая крошечная зацепка, он сумел бы свалить негодяя! Но он был один, у него не было помощников, не было соратников. А Родригу тут же стал жаловаться:
— Да с таким оснащением, как у нас, удивительно, как мы еще хоть кого-то ловим! У нас же нет ни техники, ни хорошей машины, ничего! И людей не хватает! И денег нам мэрия не отпускает!
Брену слышал об этом не раз и не раз обсуждал эти вопросы с Виржилиу, однако все оставалось на прежнем месте. Теперь Брену и в этом видел целенаправленные злокозненные действия Виржилиу.
И опять ему предстояла бессонная ночь в поисках выхода из безвыходного положения…
Вера нашла для себя выход. Она попросилась в компаньонки к Тонии, и та охотно согласилась. Торговля у нее шла еле-еле, но энергия и смекалка Веры вполне могли оживить ее. Сошлись они и на ненависти к Виржилиу, которому собирались всячески противостоять.
За это время Виржилиу успел сделать еще одну пакость. Виктор, владелец ресторана, когда у него дела пошли плохо, обратился за помощью к Виржилиу. Тот оплатил его закладную и, похлопав по плечу, успокоил Виктора. Но вот прошел месяц, и Виржилиу заявил, что ресторан принадлежит ему поскольку он расплатился по закладной, а Виктор может убираться на все четыре стороны.
Виктор онемел: они ведь договорились с Виржилиу, он выплачивает ему проценты! И вот теперь Виктору нужна была большая сумма, чтобы все-таки отстоять свой ресторан. Тониа с Верой собирались всем, чем могли, помочь ему.
Тониу приводило в отчаяние то, что Реджиньо теперь целыми днями пропадал на пляже. Она прекрасно понимала опасность, которая им всем грозила, но ее не понимал старый Зе Педро и смотрел на это сквозь пальцы. Ну а мальчишку разве можно вытащить из моря, когда стоит жара и вода так к себе и манит?..
В общем, получилось так, что мужчины отступились, Брену струсил, и женщины решили бороться сами. Они должны были отстоять свой поселок, защитить справедливость. Должны были справиться с Виржилиу!
А Виржилиу тоже одолевали проблемы. Он был рад тому, что они с Сесаром перехватили факс Сампайу, где говорилось, что он передает все дела Маркусу. Поэтому ничего не подозревавший Маркус и собирался в «свадебное путешествие», которое тоже было на руку Виржилиу. Теперь Виржилиу самым естественным путем принимал на себя дела фирмы вместо сына, не сомневаясь, что выпустит дополнительное количество акций и станет президентом.
Мучил Виржилиу и другой вопрос: кто же все-таки стрелял в Вандерлея и почему на бокале отпечатки пальцев Ракел?
Он как раз раздумывал об этом, когда к нему в кабинет вошел взволнованный Сесар.
— Мой брат исчез, — сообщил он. — Я уже дал запрос в полицию, но и полиция не может его найти. Если с ним что-то случилось, я сотру Рут в порошок!
— Брось, Сесар, не кипятись! При чем тут Рут? Рут всегда была тихоней. А вот ее сестра! Та всегда попадала не в бровь, а в глаз!
— Да Рут еще хуже Ракел? — в сердцах сказал Сесар. — Рыба-прилипала. Прилипнет и сосет, сосет. Уж кто-кто, а я-то ее знаю. Из-за Зе Луиса просто ненавижу!
— А что ты думаешь про отпечатки пальцев? А пистолет? А драгоценности? Нет, Рут на такое не способна. И знаешь, что внезапно пришло мне в голову: а что, если Ракел жива?
Сесар посмотрел на Виржилиу недоверчиво. Предположение его было слишком смелым, чтобы оказаться правдой. Но в то же время оно многое объясняло.
Изаура все твердила пре себя обещание Ракел: «Я скоро уеду. Перед отъездом покажусь отцу. И больше вы меня не увидите».
Изаура болела, лежала в жару, и все ждала, когда же дочка исполнит свое обещание. Болезнь свалила ее с ног внезапно. Видно, последние события вконец подкосили ее, и она слегла.
