Игорь Соколов - Мнемозина, или Алиби троеженца
Относительно несостоявшейся, но метафизически осуществленной связи с Любой, я уже как-то успокоился, ведь я не любил эту женщину, и то, что она набросилась на меня как цепная собака, и добилась если не от меня, то от прикосновения ко мне сиюминутного удовольствия, нисколько не умаляет ни моей дружбы с Борисом, ни моей любви к моим прекрасным женам.
Мудрый человек феноменален, он феноменально быстро очищается от грязи, окружающей его, хотя бы потому, что масштабом его жизни служит вечная истина, которая есть во всем, что составляет нашу природу! И теперь мне нисколько не стыдно, я подумал, попереживал все это, и забыл к черту! К черту все, что мешает жить!
Переступив порог турагентства «Дилижанс», я сразу же оказался в хищных лапах юной блондинки, завалившей меня каталогами и рекламными проспектами.
Договорившись на будущее о встрече, я взял с собою кучу рекламной продукции, чтобы все это переварить и осмыслить в одном из номеров гостиницы «Ленинградская», куда направил свои стопы. Хорошенько поев в гостиничном ресторане, и выпив грамм двести водочки, я уселся у себя в номере в кресло и стал листать эту муру!
Просидев в такой небрежной позе около часа, я, наконец, выбрал одно интересное государство. Это была Австралия. Меня больше всего заинтересовало то, что в этом государстве проживает много эмигрантов из России, и даже выпускается несколько газет и журналов на русском языке, а потом меня всегда притягивали сумчатые животные Австралии.
Взять, к примеру, того же самого медвежонка коалу или утконоса. В этой стране природа как будто шутила с человеком, и действительно, где еще встретишь зверей, носящих своих детенышей в сумке, и как они только могли родиться с сумками на животе, или как могла утка стать бобром или водяной крысой?!
Добродушные медведи, питающиеся листвой как травоядные, кенгуру похожие на гигантских кузнечиков, абсолютно все напоминало работу неизлечимо больного художника, но с весьма богатым воображением.
Недаром же, когда один из мореплавателей впервые привез в Европу чучело утконоса, его обвинили в подделке. Увидеть этих животных – словно поймать с поличным самого Господа Бога! Недаром же в Австралии мирно сосуществует множество религиозных конфессий, а еще погода, близость к экватору и окружающий ее Тихий океан, делают Австралию очень уютной и спокойной страной. В общем, решено, мы едем в Австралию!
Неожиданно мои мысли отвлек рыжий толстомордый кот, он выбежал из приоткрытой двери, с балкона и поглядел на меня как человек. Я ему сказал:
– Что тебе надо?!
А он мне вдруг ответил человеческим голосом: «Черт его знает, просто пробегал мимо и решил заглянуть по соседству!»
– А разве коты разговаривают?! – удивился я.
– Поживешь с мое, и еще не так заговоришь! – пожаловался кот.
– А как ты пролез на мой балкон?! – полюбопытствовал я.
– А я от твоей соседки по карнизу пролез! – похвастался кот.
– И охота была рисковать! – зевнул я.
– А мы коты, ребята рискованные, – улыбнулся кот, – кстати, у тебя есть чего-нибудь пожрать?!
– Увы, – развел я руками, – но если тебе очень хочется, то ради тебя я добегу в ресторан.
– Было бы, совсем неплохо, – вздохнул кот, и важно выгнул спинку.
Я мигом сбегал в ресторан, там же выпил без закуски еще одну бутылку водки, а потом выпросил у шеф-повара кусок отварной баранины.
Шеф-повар удивленно посмотрел на меня, но все же баранину продал. Когда я вернулся в номер, кот уже сидел в кресле у включенного телевизора и внимательно прислушивался к выступлению президента:
– Что-нибудь интересное?! – спросил я.
– Опять воду в ступе толчет! – пожаловался кот.
– Так у них работа такая! – попробовал я заступиться за президента.
– А вот хренушки! – разобиделся кот, – это у нас работа, а у них – не бей лежачего! Эх, да что я говорю! Давай-ка лучше сюда поскорее баранину! – и с этими словами кот выхватил у меня баранину и целиком проглотил весь кусок.
– Да уж, неплохая была баранина! – облизнулся он. В это время кто-то кого-то убивал крупным планом, стреляя в упор как по мишени в тире, в телевизоре.
– Знаешь, чем отличаются коты от людей?! – хитро улыбнулся кот, и, поймав в моих глазах молчаливое удивление, сам же мне ответил. – Коты умирают только из-за самок, а люди из-за чего угодно! Наверное, страшно быть человеком?! – спросил меня кот.
– Да, вроде бы нет, – вздохнул я. – А хочешь, я возьму тебя с собой в далекое путешествие?!
– Да, ну тебя, мне и здесь неплохо, – обиделся кот, – везде в мире хватает голодных тварей, но самое ужасное, что у нас едят всех сообща!
– У нас, в России?! – удивился я.
– Во-во! – обрадовался кот моей догадке, – у наших сволочей какое-то невероятное чувство коллективизма! Очень и очень развитое чувство!
– А может, все-таки куда-нибудь махнем! – предложил я.
– Да, нет, Ося, мне и в России хорошо!
– А откуда ты, знаешь, мое имя? – удивился я.
– Да, ты что же, гад, своего тестя во мне не узнаешь?! – возмутился кот.
Я к нему внимательно пригляделся, и действительно, увидел, что это не кот вовсе, а Филипп Филиппович собственной персоной. Наверное, я в ресторане перепил? Впрочем, в жизни всякое бывает! Но такое…
– Ну и что теперь?! Бить будете?!
– Ишь, ты, какой догадливый! – усмехнулся Филипп Филиппович и закурил.
– А как вы меня нашли, как попали в мой номер?!
– Детективы, Ося, детективы, а все остальное – дело техники! – улыбнулся Филипп Филиппович.
– А если я опять убегу?! – вслух задумался я, присев на краешек постели.
– Никуда ты от меня не убежишь, – вздохнул Филипп Филиппович, и бросил свою сигарету в графин с водой, стоящей на журнальном столике.
Теперь сигарета плавала в стеклянном графине одна, как грустный символ нашей мучительной жизни.
– Вот так же он поступит и со мной, – подумал я, глядя на сигарету.
– Что же ты, Ося, так нализался?! – с укоризной поглядел мне в глаза Филипп Филиппович, – а может это в тебе совесть заговорила?!
– Устал прятаться от вас, вот и нализался!
– Ну, ладно, – дружелюбно похлопал меня по плечу Филипп Филиппович, – давай забудем про все плохое! Вчера я имел возможность побеседовать не только с Капой, но и со всеми твоими женами! Случай, конечно, уникальный! Я даже, стервец ты этакий, позавидовал тебе!
– А чего мне завидовать?!
– Да, ладно, Ося, чего дурачком-то прикидываться, – засмеялся Филипп Филиппович, потом неожиданно схватил стул, перевернул его себе за голову, на лопатки и сделал с ним несколько пружинящих наклонов вперед, потом, прогнувшись со стулом за лопатками, проделал еще шесть-восемь приседаний.
