Леночка, или Анна Каренина наших дней (СИ) - Июльская Ирина

А еще они ждут встречи. Дмитрий обещал, что обязательно приедет летом на Родину предков в Вологжанск. У него созрел план благоустройства Дома-музея, он высылал Лене по интернету фото образцов антикварной мебели, которой предлагал обставить музей-усадьбу, согласовывал с ней каждую мелочь, вплоть до дверных ручек. Они и не заметили, как стали по-настоящему близкими по духу и целям людьми и очень хотели увидеть друг друга вновь.

И вот, наступил конец мая, а вначале июня обещал приехать Дмитрий, приедет по меньшей мере на месяц. И еще новость; с ним приедет Олег, который тоже вызвался помочь и выслал чек на крупную сумму, которая поможет начать ремонт, а тут еще и местная администрация решила поддержать восстановление музея-усадьбы в рамках программы «Культурное наследие края.» Но самое приятное от администрации города Леночка решила сохранить пока в секрете от потомков графа Воронцова-Хрусталева. Поступило предложение от местных властей присвоить городской гимназии №2 имена ее основателей Воронцовых-Хрусталевых.

Лишь один неприятный инцидент омрачил подготовку и ожидание встречи с Дмитрием и Олегом. В администрации Вологжанска один из чиновников, приближенных к отцам города, как бы между прочим сказал ей:

— Крылова, и что ты так радуешься их приезду и, вообще, не верю я в их бескорыстную помощь. Ты что-нибудь слышала о реституции в странах Прибалтики? Советую поинтересоваться, а то глядишь и дождешься, как на твой музей-усадьбу повесят табличку «Частная собственность». —

Лена была настолько ошеломлена, что просто не сразу нашлась, что ответить. И лишь усилием воли, взяв себя в руки, уверенно сказала:

— Вот здесь Вы ошибаетесь, это совсем не моя усадьба и я очень надеюсь, что этого никогда не произойдет. —

Она вышла из кабинета чинуши вся пунцовая. Молоденькая секретарша внимательно посмотрела на нее и Лена поспешно вышла в коридор. Позже она случайно узнала, что тот чинуша тесно связан с Широковым Дмитрием Степановичем, отцом Вероники и тестем Алекса, у них были общие дела в бизнесе. Дмитрию Степановичу перевалило за семьдесят, но сдавать свои позиции он не собирался и хоть отошел от официальных постов в администрации их города, но оставался «теневым министром», если выразится предельно кратко. Лену по жизни много раз подводило ее упорное нежелание участвовать или быть в курсе «дворцовых интриг», с самой ранней юности она стремилась сохранять свою независимость и даже автономию в любом коллективе, избегая сплетен и разборок. Но хождение по высоким кабинетам с целью помочь делу, которому она себя посвятила, продолжить то, чем занимался ее отец, а именно, сохранением культурного наследия края, случалось натыкалось на такие «откровения», а иногда и плохо скрытые угрозы. Ведь земля стала объектом купли-продажи, а усадьба-объектом недвижимости. Лену даже затрясло:

— Им дай волю, они все распродадут. А если и продать, то уж лучше потомкам графа. Хотя Дмитрий ни разу даже не заикался о том, чтобы купить усадьбу. А этим только продавать и перепродавать, чтобы потом действительно все обнести трехметровым забором и на нем вывесить табличку: «Частная собственность, проход посторонним воспрещен! В случаи нарушения границ будем стрелять!», ну или типа того. —

Настоящей помощницей и сподвижницей Лены в деле возрождения усадьбы стала Люба, ее кропотливую работу было трудно переоценить. Лена намерено снизила свою ставку в пользу Любы, разумеется, в тайне от нее. Люба систематизировала всю работу, все привела в порядок. А теперь еще и мечтает освоить как следует компьютер, чтобы перевести все на цифровые носители. Главное сейчас закончить ремонт, который Лена запустила в начале осени. После возвращения из Англии пришел внушительный денежный перевод на ее имя от Олега и Дмитрия, очень хочется, чтобы к их приезду дом-усадьба не внушил им чувство «родного пепелища» или что-то похожее на это. Зимой провелись внутренние отделки, наладили электропроводку, отопление и дом, прогретый теплом, благодарно ожил, отозвавшись на заботу. Оказалось, что у него крепкий фундамент, на века добротно сделанный, еще при крепостном праве. Театр, находящийся в доме, тоже привели в порядок. В принципе все готово, осталось меблировать комнаты и можно открывать музей для посещения. А с парком быстро не получится, может потом, когда музей «встанет на ноги».

Лена вспомнила: в гостях у четы Уинстонов сэр Джон рассказывал, что у них в Англии, как и повсюду в Европе, замки находятся, в основном, в частной собственности и государство не тратит на них бюджетные средства, за редкими исключениями, когда владельцы уступают часть своих прав государству. В основном, сами владельцы несут все тяготы расходов по поддержанию, ремонту, а также уплате налогов, весьма высоких. Часто хозяева вынуждены сдавать свои владения или какую-то их часть, в аренду. Доходным является проведение свадеб, частных вечеринок или торжеств, а также прием посетителей за отдельную плату. То есть, все то, что для Лены было неприемлемо по своей сути, в Европе дело обычное. Но для России это вряд ли подойдет, во всяком случае пока музей-усадьба находится в руках государства. Надо искать какие-то другие пути, находить спонсоров и меценатов, но здесь, в основном, и возникают конфликты интересов, так как под маской благотворительности частенько проглядывает хищническая морда какого-нибудь хапуги, мечтающего все прибрать к своим рукам. Лена чувствовала себя идущей по минному полю. И вот, только благодаря прямой помощи потомков, она ощутила реальную поддержку. Но сразу нашлись «доброхоты», которые угадали в этом некий подвох. Не зря есть такое выражение — Каждый судит по себе. — Лена много раз убеждалась в этом мудром изречении.

Дома у Лены все хорошо и спокойно. Леша, а теперь Алексей Михайлович (Лена иногда, как историк, проводила сравнение с «Тишайшим») заведует кафедрой, которую раньше возглавлял Матвей Львович. Алексей давно и успешно защитил докторскую, автор многочисленных трудов и учебников. Его ценят и уважают в коллективе. В ноябре ему минуло сорок лет, по этому поводу ходили слухи о присуждении ему государственной награды к юбилею. Но Алексей эти слухи упорно и решительно пресекал, каждый раз говоря, что ему не надо никаких наград, главное, чтобы не мешали работать.

— Каким был, таким и остался,— с нежной грустью думала о муже Леночка. — милый, честный человек и труженик науки, а все же мне приятно, что я — жена профессора. —

Об успехах жены, ее книгах, Леша говорит гораздо охотнее, чем о своих трудах. Они с сыном Колей искренне гордятся Леной и были самыми первыми читателями ее книг.

Мама Надежда Борисовна, разменявшая шестой десяток, все еще крепка на радость дочери и зятю с внуком. Она увлеклась цветоводством и научилась выращивать потрясающие цветы, которые раздаривает всем. В квартире Лены, во всех комнатах с самой ранней весны, с ее первоцветами, до глубокой осени, с ее астрами и хризантемами, всегда стоят вазы полные цветов. Особенно хороши гладиолусы, которые вырастают больше метра в высоту. Мама создала целую коллекцию махровых: от белых до темно-лиловых, почти черных, поражающих своим великолепием.

— Если честно, то я их раньше не особенно любила, но с годами прикипела к ним душой за их несгибаемость и способность распускать бутоны все до одного, до самого последнего на стебле. — каждый раз говорит Надежда Борисовна, когда в конце лета вручает Лене с Лешей огромную охапку метровых гладиолусов. В охапке: белые, сиреневые, оранжевые, алые, ярко-желтые и темно-лиловые гладиолусы элитных сортов. Часть цветов Надежда Борисовна передавала внуку Коле, чтобы он отнес их учителям в школу, где она работала завучем перед выходом на пенсию и где теперь учится ее внук.

Лена тоже сажает цветы рядом с усадьбой. Несколько лет назад она посадила под окнами дома-музея кусты своей любимой сирени, они разрослись и к приезду дорогих гостей обещают порадовать пышными и ароматными соцветиями. Ветви покрыты готовыми вот-вот распуститься белыми, светло и темно-лиловыми гроздями цветов. У Лены возникла идея сделать тематический праздник «Цветение сирени», приуроченный ко дню рождения Пушкина 6 июня. Эта дата совпадает с массовым цветением сирени, которое в их краях происходит позднее чем в центральной России, там она уже отцветает к этому дню.