Леночка, или Анна Каренина наших дней (СИ) - Июльская Ирина

Виктор ответил, что женится на Зое Бурминой исключительно по любви и решение свое не изменит. Больше трех лет Раковский был невыездным, но во время визита на высшем уровне правительства СССР в Великобританию, на брифинге для журналистов, корреспондентом ВВС был задан вопрос министру культуры СССР:

— Почему художнику Виктору Раковскому запрещен выезд на Запад и на каком основании отменены его выставки в странах западной Европы, а также США и Австралии. —

Министр культуры густо покраснел и пообещал разобраться с этим вопросом. В том же году выставки Виктора Раковского прошли с триумфом на Западе, было раскуплено много его картин из выставочного каталога. Виктору предлагали гражданство в любой стране, в которой он пожелает жить, но он предпочел вернуться в СССР. Больше Виктора не трогали. А к Зое периодически подходили люди в штатском, пытаясь задать провокационные вопросы, которые косвенно можно было расценить как дачу показаний на какое-то известное лицо, входящее в круг общения семьи Раковских. Они подходили на выставках, общественных мероприятиях, на которых она бывала с мужем. Некоторые, в надежде что-то выведать от Зои, пытались ухаживать за ней, но с годами у нее выработалось чутье на подобных «поклонников». Достаточно было одного взгляда или жеста, чтобы понять, что Зоя Раковская видит всех и все насквозь и вряд ли чего от нее можно добиться. Она научилась многозначительно молчать, даже дома в семье ее редко было слышно.

Подрастающая дочь не понимала этого, считала мать холодной эгоисткой и всей душой привязалась к отцу, души в ней не чаявшему. Он играл, читал, рисовал с Мариночкой. Виктор понимал, что Зоя вышла за него не по любви, а по несчастным обстоятельствам судьбы, понимал огромную разницу в их возрасте, поэтому был снисходителен и чрезвычайно добр к своей молоденькой жене, старался радовать ее как и чем мог. Она была для него женой-дочкой, его музой, его королевой, красавицей о которой ходили легенды по Москве и не только. Везде, где бы он не появлялся с Зоей, за их спинами слышался восхищенный шепот. Зоя была со всеми приветлива, учтива и… холодна. Даже с дочерью Мариной она не смеялась, не играла и не позволяла себе никаких шуток. Став постарше, Марина стала относиться к матери с подозрением, она была почти уверена, что мать изменяет отцу, тем более, что Виктор Васильевич стал часто болеть и иногда подолгу лежал в госпиталях. Свою мать Марина всегда видела идеально одетой и причесанной, и, чтобы ни случилось с мужем, Зоя не позволяла себе быть неухоженной и небрежной.

Особенно подчеркнуто стильно одетой, причесанной и с великолепным маникюром она приходила в госпиталь, где лечился Виктор Васильевич. Ее появление в больнице производило фурор среди персонала, как будто к ним пожаловала кинозвезда ранга Софи Лорен или Мишель Мерсье. Дочь тогда не понимала, что Зоя это делала исключительно для мужа, ведь он художник и эстет. Появление своей красавицы-жены было бальзамом на его больное сердце. А Марина со всей своей подростковой непримиримостью и максимализмом считала, что мать заботится только о себе. Постепенно эти недопонимания и недомолвки между матерью и дочерью отдаляли их друг от друга и пропасть между ними только разрасталась.

Чета Уинстонов встречала Дмитрия и его спутницу из России Елену на пороге своего замка. Джон, несмотря на титул, был очень прост в общении, в этом он не уступал Дмитрию и хоть между ними была большая разница в возрасте, они не чувствовали ее и были настоящими друзьями. У Джона было потрясающее чувство юмора, что сглаживало многие шероховатости в общении с малознакомыми людьми и позволяло быстро устанавливать контакты и располагать к себе людей, при этом он был по-настоящему искренен. В плане общения он дополнял собой Зою, по-прежнему сдержанную на слова и проявление чувств. Но Джон знал Зою давно, знал ее настоящую, которую встретил и полюбил еще тогда, в свою бытность в СССР. А теперь они уже много лет женаты. Как только умер Раковский и окончательно пал «Железный занавес», пятидесятилетний Джон, всю жизнь проживший в холостяках, разыскал Зою, которой к тому времени было сорок с небольшим и увез ее в Англию, где они счастливо живут уже много лет.

Всю эту историю своей жизни поведала Лене сама Зоя Николаевна, когда они прогуливались вдвоем по их приусадебному парку после ужина, оставив мужчин играть в бильярд.

Лена была потрясена ее откровенностью:

— Может Вам, Зоя Николаевна, первой написать и встретиться с Вашей дочерью, рассказать ей правду, которая поможет вам понять и простить друг друга, а Марине и обрести отца по крови. Скажите, Ваш муж знает, что Марина его дочь? Извините, что задаю Вам такой прямой вопрос. — Лена была не на шутку взволнована.

Зоя Николаевна лишь слегка покачала головой:

— Нет не знает… —

Лена, посмотрев в глаза Зои:

— Простите, но мне кажется, что Вы делаете большую ошибку, утаивая от своего мужа, что у вас общая дочь, таким образом, Вы лишаете его счастья обретения наследницы, продолжательницы рода, да и Марину тоже. По-моему, это несправедливо и даже жестоко. Сейчас времена изменились и Вам нечего больше бояться. Хотите я напишу Марине, но если честно, то лучше Вас этого не сделает никто. —

Тут они увидели, как к ним идут навстречу Джон и Дмитрий. Настало время уезжать из гостей. Около машины с ожидавшим шофером они тепло распрощались, Джон поцеловал руку Элен, как он ее называл, а Зоя смотрела на нее глазами, в которых сквозила невысказанная благодарность и они распрощались, слегка коснувшись руками друг у друга.

Это был последний день пребывания Лены в Англии, на следующее утро она с театральной труппой во главе с Резо возвращаются в Россию.

Лена с Дмитрием посидели напоследок в баре гостиницы, в тихом, удаленном от остальных посетителей уголке. Им не хотелось расставаться, но и что сказать друг другу на прощание, они тоже не знали. Дмитрий уже знал, что у Лены семья: — муж и сын. А у него есть дочь, которая учится в пансионе для девочек, ей четырнадцать лет. Жена умерла шесть лет назад. Это был вполне удачный брак, но боль от утраты уже притупилась. Жена была англичанкой из среднего класса, работала адвокатом, как и ее отец. Как и многие англичанки, она была несколько холодна и рациональна, этот вывод Лена сделала из того, о чем ей рассказал сам Дмитрий.

Они договорились переписываться по электронной почте и обменялись друг с другом адресами. Он проводил ее до гостиничного лифта, поцеловав на прощание руку. Дверцы лифта закрылись, оставив за собой графа Воронцова — Хрусталева, потомка славного дворянства России, о существовании которого Лена узнала всего лишь чуть больше недели назад, но почему-то была твердо уверена, что эта встреча изменит ее жизнь, уже изменила…

Глава 48 Ожидание встречи

И все же, какое это чудо - интернет! Он связывает в мгновение ока людей по всему миру. Это настоящая революция 21 века! И у Леночки благодаря интернету установилась тесная связь с Дмитрием. Они ежедневно писали друг другу письма обо всем, даже о погоде. День начинался с обмена письмами с пожеланиями: - Доброго утра -, а заканчивался пожеланиями: — Спокойной ночи -.

Они делились друг с другом всем самым сокровенным, Леночке казалось, что она знает о Дмитрии все: как учится его дочь, ее интересы, увлечения. Она, в свою очередь, писала о своей семье, о сыне Коленьке. Из переписки Лена узнала, что жена Дмитрия умерла от скоротечного рака, когда дочери было чуть больше восьми лет. Дмитрий старался всего себя посвятить работе, увлекся садоводством и, как он шутит:

— Именно садоводство и любовь покопаться в земле с кустами роз, делает меня похожим на англичанина, во всем остальном, я чисто русский человек.

Леночка много ему рассказывала о своем отце, о его исследовании русского Севера, который и для Дмитрия был родным. Писали поочередно и на русском, и на английском языках, благодаря чему Лена здорово подтянула свой английский, а Дмитрий — русский язык.