Леночка, или Анна Каренина наших дней (СИ) - Июльская Ирина

— Да очень просто…-

На красивом Маринином лице появилась недобрая ухмылка:

— Я подмешала Олегу в бокал с вином снотворное, он уснул, я разделась и легла рядом. Когда домой пришла мать, она увидела нас спящих. Ну, а дальше все так быстро завертелось, - мать уехала, ничего не сказав… Короче, мы сошлись с Олегом, а когда я узнала, что беременна, мы поженились. Но, как говорят, нельзя построить счастье на чужом несчастье, может поэтому мы и потеряли нашего ребенка. Олег до сих пор мечтает о наследнике, но мне аукнулись ошибки моей юности. Я не жалею, что связала с ним свою жизнь. Он умница, светило медицины, у нас прекрасные отношения. Сейчас открываем филиалы его клиники по всему миру. Я его правая рука, приходится вникать во все дела. Я действительно много работаю. —

Лена молча слушала, когда Марина закончила говорить, произнесла:

— Мне кажется ты должна первая пойти навстречу своей маме. Прошли годы, твоя мама вышла в Англии замуж, она вполне счастлива и довольна жизнью. Уверенна, вам надо объясниться, поговорить и простить друг друга. Вот ее адрес и телефон, — Леночка достала из сумочки и протянула Марине визитку Зои и Джона. Марина взяла визитку и тихо сказала:

— Спасибо. —

Лена засобиралась домой, она была без машины, поэтому вызвала такси, на котором и уехала.

На следующее утро была прекрасная солнечная и по-летнему теплая погода. Как и договаривались, они приехали в усадьбу к 12 часам дня. Люба встречала гостей по-русски, с хлебом — солью. Лена смотрела на реакцию Дмитрия, на выражение его лица, как он гладил рукой родные стены, как ходил по комнатам… Оказывается, скоро должен прийти железнодорожный контейнер с мебелью и предметами быта. Дмитрий лично собирал коллекцию и организовывал доставку, он обещал, что не уедет пока сам не убедится, что груз благополучно доставлен и дом приобретет интерьер конца 18, начала 19 веков, как было при последнем владельце — Александре Михайловиче, прадеде Дмитрия, которому пришлось покинуть Родину после революции и эмигрировать в 1917 году в Париж с женой и семилетним сыном, Петром Александровичем, дедушкой Дмитрия. На улицах, приютивших их городов Европы; в магазинах, театрах и кино господствовали иноземные языки, но семье удалось сохранить русский язык, в их доме говорили, читали, пели на русском. В раннем детстве Дмитрий понимал и говорил по-французски, после переезда семьи в Лондон французский сменился английским, но приходя домой, все говорили только по-русски и Дмитрий глубоко благодарен своим родителям, что они сделали все, для того, чтобы он свободно владел русским языком, хоть и учился он в чисто английских учебных заведениях и закончил Кембридж.

Накрыли небольшой стол в беседке на открытом воздухе, среди цветущих кустов сирени. По середине круглого стола стоял большой, кипящий самовар, на нем фарфоровый чайник с ароматной заваркой по рецепту Любы, на столе все просто — пироги, Любино варенье; земляничное, черносмородиновое, вишневое, мед, блины. Никаких артистов и тем более балалаек не было. Хоть и нет ничего в этом плохого и все бы с удовольствием послушали любимые песни, но решили, что для первого раза обойдется, артистам надо платить за их работу, а деньги пошли на ремонт и их надо экономить. А вот детей из своего класса Люба пригласила, всего несколько человек. Люба так и сказала, что дети должны первыми принять в этом участие, тем более лето, солнце, и сирень цветет…

Ребята читали Пушкина, ведь в этот день, 6 июня у великого поэта России день рождения, 211 лет — хоть и не громкий юбилей, но что-то в этих цифрах есть, как заметил сам Дмитрий.

— Я ничего не смыслю в нумерологии, но скажу по секрету, я — фаталист и верю в судьбу, ничего просто так не происходит в нашей жизни. — добавил он тихо. Лена посмотрела ему в глаза и тоже тихо спросила, чтобы кроме него никто не слышал:

— Дмитрий, а Вы верите в Бога? —

Дмитрий задумался и взяв ее руку, так же глядя ей в глаза сказал:

— Да. — после небольшой паузы продолжил, — Особенно сейчас, когда Вы рядом. —

Они услышали голос Любы, она звала всех к столу. Беседка была большая и всем хватило места за круглым столом, который подарил водитель Саша. Он самолично привез его и поставил в беседку. Стол 50-х годов принадлежал семье Саши, он был добротно сделан по еще советским ГОСТам. Люба была очень обрадована такому столь необходимому для случая подарку. Александр привез и несколько стульев, крепких, хоть и с немного потертой обивкой, а Люба сшила на них чехлы из белой бязи, которые подошли и к белой вышитой гладью скатерти, принесенной Любой из своего дома. Леночка погладила рукой вышивку, конечно, это Ирочкина работа, жаль, что ее нет, она не смогла приехать из Москвы, у них с мужем родился первенец Максимка. Ему всего около двух месяцев и Любе не терпится увидеть малыша. Они обещали в скором времени приехать, чтобы показать его бабушке и тете с племянником.

После совместного чаепития, Саша повез ребят по домам, они все из одной с Любой деревни, из ее класса, которым она руководит. Школу бросать Люба не захотела, она считает, что воспитание детей — ее главная задача, а в музее работает по совместительству в свободном режиме, а когда им провели интернет, стало еще проще работать. После того, как ребята уехали, Люба и Лена с гостями решили пройтись по парку усадьбы. Начало лета, свежая зелень и пение птиц, все располагало к прогулкам на природе. Постепенно и как-то незаметно Люба с Мариной и Олегом ушли вперед, а Лена с Дмитрием отстали, их внимание привлек старейший дуб парка, на вид никак не меньше трехсот лет, может и больше. Вспомнили Толстого и его описание дуба в «Войне и мир». А этот, усадебный, который видел всех предков Дмитрия, уже успел покрыться листьями, последнее время ночи были теплыми и этот «старый ворчун» и долгожитель среди молодых деревьев тоже поддался весеннему росту и обновлению. Лена и Дмитрий стояли под его высокой раскидистой кроной с могучими ветками над их головами, стояли подняв вверх свои лица, разглядывая сквозь листву голубое небо и золотистые лучи солнца. Чудесный день! Прекрасная пора начала лета… Стоя под этим могучим деревом, они вдруг осознали, что обязательно вернуться сюда под этот живой шатер из дубовых веток, что здесь останется что-то такое, что их будет связывать всегда, память об этом дне не покинет их никогда.

Олег с Мариной уехали на следующий день, они люди деловые, бизнесмены. На прощание Марина подарила музею картину отца, с его любимым сюжетом — «Вид на вологжанский Кремль с речного берега.» А Дмитрий остался, хоть и не бизнес, но все же дела, нужно помочь получить контейнер, который должен прийти маршрутом: Лондон — Москва — Вологжанск. Когда он был в Москве, то ему пришлось похлопотать, чтобы груз вовремя прибыл в Вологжанск. Они с Леной ездили в управление железной дороги и вот, наконец, контейнер прибыл по месту назначения. Доставка фурой, а также грузчики, все было оплачено заранее самим Дмитрием.

Согласно плану усадьбы, Дмитрий и Лена сделали расстановку мебели с учетом всех параметров, при помощи компьютера это сделать несложно. Все получилось просто как по нотам… У Леночки было прекрасное настроение, она вся светилась, глядя на возрождающуюся усадьбу, хоть и еще много предстоит дел впереди, но когда повесили гардины и люстры в зале, усадьба действительно ожила. Возникло чувство, что наконец вернулись хозяева и дом принял их. В этот день привезли рояль, который пылился где-то на складе и не был украден только потому, что слишком громоздкий. Из театра вызвали настройщика, он провозился целый день, и когда работа по настройке была окончена, Дмитрий сам решил проверить звучание инструмента, он сел за рояль и сыграл по памяти Шопена. У Дмитрия оказался прекрасный голос, он знает много русских романсов, разученных им, очевидно, еще в юности. Лена смотрела не в силах спрятать улыбку, на ее лице можно было прочесть радость и даже восхищение. Она подошла к нему и волнуясь, сказала:

— Я так благодарна Вам, Дмитрий Николаевич! Если бы не Вы и Олег Геннадьевич, ничего бы этого не было. У нас, вологжан появился новый очаг культуры. Здесь в усадебном театре можно будет проводить тематические вечера, концерты, лекции. Это так нужно людям, детям, всем. — Она покраснела и смущенно опустила глаза. А он взял ее руку и нежно прикасаясь долго держал ее, затем произнес: