Леночка, или Анна Каренина наших дней (СИ) - Июльская Ирина
— Нет, это Вас нужно благодарить, Елена Николаевна. Вы организовали все это. Вашими трудами, трудами Любови Антоновны и, конечно, Вашего отца Николая Константиновича, усадьба сохранилась, а не превратилась в руины или дом для какого-нибудь нувориша. — Дмитрий поднес руку Леночки к своим губам и поцеловал ее. Лена вся запылала и взгляд ее скользнул на свое отражение в зеркале, висящем напротив, в нем была молодая женщина, в летнем платьице, со светлыми распущенными по плечам волосами, на вид лет двадцати семи, не больше. Лена даже улыбнулась своему отражению:
— И все же я еще ничего, — мелькнула озорная мысль.
А он смотрел на нее своими голубыми, но как тогда казалось Леночке, темно-синими глазами, которые светились внутренним счастливым покоем. Он сидел за роялем и играл для нее, только для нее, они были одни в этом еще необжитом и гулком доме, долгую, почти вековую тишину которого нарушила только эта игра на старинном рояле.
Глава 50 Под старым дубом
Они стали встречаться каждый день, Лена ходила на работу, как и положено директору музея, а Дмитрий приезжал, стараясь не отвлекать Леночку от ее повседневных дел и обязанностей, ходил по парку, осматривая деревья, определял какие необходимо срубить из-за болезней или их разрушения, а какие «подлечить». Лена удивлялась широте его познаний… как много он знает. И она не в силах сдержать свое восхищение так и сказала ему:
- Вы, наверное, знаете обо всем на свете! -
Он, смутившись сказал: - Всего знать невозможно. Просто я любопытный. Мне интересен окружающий мир, одно время увлекался путешествиями, дайвингом. Побывал на коралловых рифах в Австралии. Жаль, что когда Вы были у меня в гостях, у нас было мало времени и не удалось показать Вам снятые мною фильмы о моих путешествиях. Но, возможно, Вы их увидите. -
Лена почему-то покраснела и опустила глаза. Он угадал ее замешательство и они сменили тему.
Любу Леночка отпустила в отпуск, если можно назвать отпуском работы на приусадебном участке, но как говорит сама Люба:
— Смена рода занятий — лучший для меня отдых. — Лена очень ценит свою «правую руку» и помощницу Любу, но понимая, что Люба живет в деревне, где летом нужно постоянно ухаживать за грядками, дает Любе длительные летние отпуска. Но осенью и зимой Люба незаменима. Скоро уже месяц как приехал Дмитрий и Леночка привыкла к их беседам и совместным прогулкам по парку, она постоянно узнает от него что-то новое: и как ухаживать за растениями, и какие травы от каких болезней, а о литературе и искусстве они могут говорить часами, не замечая хода времени. Коля с бабушкой на даче, а Леша…
Леша, он как всегда все понимает сам и ему ничего не нужно объяснять, у его Леночки много работы в усадьбе и еще она начала новую книгу (что было правдой), поэтому Леша, всю жизнь неприхотливый и нетребовательный, старался по максимуму не загружать жену хозяйственно-бытовыми заботами. Когда она приезжала уставшая с работы, он старался сам разогреть и подать ей ужин. Лена благодарна мужу за его заботу и понимание.
— Мне повезло с мужем, крупно повезло. — Все чаще такие мысли приходят к ней. — Я Бога должна благодарить за Лешу. Нам хорошо и спокойно вдвоем. Сын растет, учится и практически не доставляет никаких хлопот, наоборот, вырос не эгоистом, старается всю тяжелую работу по даче делать сам, запретив бабушке поднимать тяжелое; ведра с водой и прочие тяжести.-
Лена счастлива своей семейной жизнью, стабильной и спокойной. С Лешей ей хорошо, он вовсе не зацикленный на работе технарь, каким она его раньше считала, с ней он по-прежнему нежен и страстен. Только руки подставляй и бери свое счастье. Верный, добрый, заботливый муж, что еще нужно женщине. Но все чаще Леночка начинает грустить, когда думает о Дмитрии. Во-первых, он реально помог в деле восстановления усадьбы и даже не только материально, но и физически; ездил, договаривался о грузе, все сам сделал по доставке, во-вторых, он стал нужным в усадебной жизни, настоящим хозяином, в самом лучшем смысле слова. И, конечно, у них много общего, то самое, о ком говорят — «родственные души». Они научились глазами понимать друг друга и слова им не нужны.
— И почему так бывает? — размышляла Леночка. — Да, скоро год как мы знакомы, плотно переписывались каждый день. Но у меня такое чувство, что я всегда знала его и… ждала его здесь. Я всегда знала, что он есть на свете, что его семью не уничтожили в лагере и настанет время, когда мы встретимся. И мы встретились… —
Лена сидела в кабинете, когда тихо постучав, туда вошел Дмитрий и поинтересовавшись как дела у директора, много ли работы на сегодня, пригласил ее пройти с ним в парк, чтобы вместе пообедать на природе, погода чудесная, да и обеденный перерыв скоро. Лена с удовольствием приняла его приглашение. Он сказал, что будет ждать ее под тем дубом и тихо ушел, закрыв за собой дверь.
Лена закончила работать, посмотрела на часы. Да, время обеденного перерыва и хоть она все время одна и по сути сама себе хозяйка, но в ней навсегда засел внутренний цензор, взращенный мамой, с ее любовью к четкому распорядку дня. Лена только потом оценила преимущества жизни по «трамвайному расписанию», это дает четко планировать, а главное, выполнять намеченное.
Она легко встала из-за своего директорского стола, подошла к настенному зеркалу, расчесала распущенные по плечам волосы, осмотрела себя. На ней было простое светлое хлопковое платьице с юбкой-колоколом до середины колен, открывающей ее стройные ножки в легких летних туфельках. Она почувствовала себя девушкой, впервые идущей на свидание… Странно, когда она была девушкой, то совсем не ходила на свидания, а только ждала… Принца. И вот ей уже 39 лет и она, кажется, впервые идет на свидание… Нет, конечно, свидания были и как минимум два: с Олегом тогда у грота в Крыму и с Лешей, который после первой же их встречи сделал ей предложение. А чтобы так волноваться как сейчас.., нет такого не было. Она с легкостью сбежала вниз по ступенькам к парадному входу и вышла, буквально выпорхнула в сад, окружавший дом. Сирень уже отцвела, но распустились пионы, которые она обожала. Быстро наклонившись к ним, она вдохнула в себя их теплый летний аромат. Мамины, махровые… Чудо как хороши… Лене казалось, что она, как девочка бежит, едва касаясь земли, ноги сами несут ее туда, к дубу. Может именно у этого дуба и назначали свои свидания молодой граф Петр Петрович и Дарьюшка…
А он стоит и ждет ее, кстати, самый настоящий граф — Дмитрий Николаевич и ждет ее, — Елену Николаевну под тем самым дубом.
Дмитрий сделал шаги к ней навстречу и уж как так произошло, но, влекомые друг к другу, они обнялись и поцеловались в первый раз именно здесь, под этой раскидистой кроной. Они стояли так, не в силах разжать объятия, как будто разжав их, они больше никогда не обнимутся вновь. Он поднял ее на руки и положил на заботливо расстеленный на траве шерстяной плед и сам лег рядом, опершись на локоть и гладя ее волосы и лицо. А она лежала счастливая от его ласковых прикосновений. Небо, залитое солнцем, пение птиц в кронах деревьев, тишина, покой и никого вокруг, ни души, только он и она.
— Так бывает только в раю, — последнее, о чем она успела подумать, отдав себя его поцелуям. Все произошло подобно весенней грозе, с внезапно налетевшим среди ясного дня порывистым шквалистым ветром. Они вместе унеслись в этом порыве ураганной страсти в какую-то неведомую им обоим страну, побывав в которой, оба не могли долго прийти в себя, а лишь лежали рядом, зарывшись лицами друг в друге.
Первым заговорил он. Слова давались ему нелегко, он как будто на время забыл русский язык и с трудом подбирал слова:
— Мне кажется, будто я заново родился, приехав сюда у меня началась новая жизнь. Та старая, привычная осталась в Англии, а здесь я дома. Здесь я обрел тебя. Я не знаю, что делать, но без тебя я не могу. Без тебя для меня нигде нет дома, я один неприкаянный везде буду без тебя. — он вздохнул и не выпуская ее руки, смотрел в голубое небо сквозь крону старого дуба. А она лежала тихо, почти не дыша, лишь слезы, долго стоявшие в ее больших серо-голубых глазах, покатились по щекам. Он увидел, прильнул губами, стараясь успокоить ее, остановить эти слезы, но нет, они еще больше заструились по ее лицу. Она положила голову на его плечо, так и не проронив ни слова. Слова были не нужны, порой молчание красноречивее потоков слов.
