Лукан. Конец (ЛП) - Бринн Адриана

— От него у людей крышу сносит. — Он ухмыляется и распарывает рубашку, как дикарь. И это раздражает. У этого урода татуировки в виде бабочек по всему торсу и на правой стороне шеи.

У кого, блядь, есть татуировки бабочек по всему телу? Особенно синие?

Мы оба молча идем к бойцовской клетке. Я так близок к тому, чтобы получить то, что хочу. То, что мне нужно, но есть еще одна вещь, которую я не могу контролировать, и она не дает мне покоя.

— Мне нужно, чтобы ты защищал Кару своей жизнью. Я сделаю все возможное, чтобы она была в безопасности, пока она со мной, но она упряма. Она тянется к опасности с самого детства, и ничего не изменилось. — Я поворачиваю голову и ловлю нездоровую ухмылку Лоренцо. Он всегда был дикой картой, проявляющей нездоровый интерес к моей младшей сестре.

— Я сделаю это. — Риан говорит скучающим и раздраженным тоном. — Думаешь, он знает о ней?

— О ее помолвке? Да, скорее всего.

— Как ты думаешь, он знает о ее матери?

О маме Кары знают только четыре человека.

Двое из них мертвы.

Остались только Риан и я.

— Она должна быть похоронена, как мой отец. — Я говорю тихим тоном. Я ношу этот секрет в себе уже много лет, и никто не может его узнать. — Единственная причина, по которой Кара в безопасности и может делать все, что ей заблагорассудится, — это то, что никто не знает и никто, блядь, не узнает.

— Ты же знаешь, что если кто-то узнает, ее жизнь изменится. Даже я не смогу ее защитить. — Я знаю, что он прав, но все равно проглотить эту пилюлю очень больно. Моя девочка всегда была мечтательницей. Она искала хорошее в каждом, даже когда это было чертовски трудно. Она верит, что в каждом есть что-то хорошее, но я также знаю, что такая жизнь постепенно разрушит ее мягкое сердце. Я не могу защищать ее вечно, но я буду стараться изо всех сил, пока я в состоянии это делать и пока она позволяет мне. Я уже потерял часть своего сердца, и не собираюсь терять Кару Мию.

— Никто не узнает. — Я не знаю, кого я пытаюсь убедить. Меня или его.

— Вы, дамы, закончили квакать? Мы можем приступить к делу? Мне уже не терпится почувствовать вкус крови. — Проклятие моего существования вопит с другого конца комнаты, привлекая всеобщее внимание. — Наконец-то новый рассвет. — Он вдыхает и смотрит на русских. Из всех присутствующих в комнате он выбрал именно их.

Риан выходит на ринг вместе со мной и захлопывает дверь, заперев нас обоих внутри.

Еще один шаг.

Еще один, и я буду свободен.

Наконец-то, блядь.

РИАН

БЕШЕНАЯ СОБАКА

«Мой брат вернулся». — Лукан

За два дня до свадьбы

— Трагические истории любви наших родителей заложили основу для наших жизней. Они работали, чтобы нам не пришлось, и вот мы, спустя годы, портим все, ради чего они так старались. Я не верю в сказки и судьбу, но я верю в тебя. Я верю, что ты слишком хорош для этой дерьмовой жизни, которая с каждым разом отнимает у тебя частичку души. — Я смотрю на этого человека и думаю, куда делось время? Долгое время я наблюдал из тени, как он рос, превращаясь из самоуверенного сукиного сына в решительного мужчину, которого я вижу перед собой сейчас.

Для тех, кто не знает, может показаться, что мы непохожи, но вы можете увидеть меня d его улыбке. По тому, как он хмурится, когда что-то идет не по его плану, и по тому, как он заботится о тех, кого любит.

Это все я, а я — это все моя Ма.

По крайней мере, так говорит мне мой отец с того дня, как она ушла.

— Ты можешь жаждать власти и острых ощущений, но стоит ли оно того?

— Стоит ли это твоего здравомыслия?

— Твоего сна?

— Твоих жены и ребенка?

Лукан делает глоток виски, прежде чем признать меня. Мы договорились встретиться в особняке Вольпе. Там, где он пострадал от рук ублюдка, как и моя мама.

Это место кажется таким же холодным, как сердце мертвого ублюдка.

— Я не вижу иного выхода, кроме смерти от их рук. — Он смотрит в пустоту, и на его лице появляется отрешенный взгляд.

— Ты мне доверяешь?

— Не особенно.

— Хороший мальчик. — Я улыбаюсь. Он не должен никому доверять, но я — лучший вариант на данный момент. — Все равно сделай это.

— Зачем тебе помогать мне? Мы не так давно знакомы, и, кроме того, между нами нет утраченной любви.

— Я знаю тебя достаточно давно.

— Что это вообще значит?

— Мне нужна твоя корона. — Я не хочу вдаваться в подробности наших сложных отношений, поэтому меняю тему. — Ты хочешь уйти, а я хочу этого.

— Почему? — Он скептически смотрит на меня, играя со своей фамильной цепочкой. Я точно знаю, что эту цепочку ему подарил отец.

— У меня есть на то причины. — Я продолжаю смотреть на цепочку, задаваясь вопросом, почему он все еще носит ее после всего, что сделал этот больной сукин сын? — Кроме того, это будет величайшей честью для моего отца и большим разочарованием для твоего.

Он долго смотрит на меня, скорее всего, пытаясь расшифровать мои намерения. Скрытые, те, о которых я ему не скажу. Не сейчас. Он смотрит на меня, как на свою шахматную доску.

Когда он закончил это жуткое занятие, он протягивает мне правую руку для пожатия.

— Чтобы ты надел корону, король должен пасть. — Он самодовольно улыбается с расчетливым взглядом в глазах. — Подожги их мир и поднимайся, ублюдок.

Я пожимаю ему руку, тем самым определяя нашу судьбу.

А также судьбу всех, кто разрушил мою Ма.

Мою семью.

И мою девочку.

— Это мир — собачья еда, а я чертовски голоден.

— Бешеные собаки всегда такие. — Говорит он, вставая с дивана и застегивая костюм. Я опускаю взгляд на шахматную доску передо мной. Ублюдок.

— Шах и мат.

ЛУКАН

БЛАГОСЛОВИ ЭТОТ ГОРОД

«К черту этот город». — Лукан

Это дерьмо причиняет боль.

Таких побоев, как сейчас, я не получал с детства, от отца или одного из его людей.

— Сымитируй нокаут, так будет менее болезненно. — Сука смеется, нанося еще один удар по моей грудной клетке. То, что я просил его не делать, он сделал первым.

Ударил меня по гребаному лицу.

— Я не собираюсь уходить как слабак, сука. — Я уворачиваюсь от ударов, которые он посылает в мою сторону. Я ухожу как крыса, как самый большой «идите на хер» для фамилии, для империи, которую отец моего отца и другие боссы построили в свое время. В те времена, когда правила и традиции имели значение, но жадность и жажда нечестивого запятнали три семьи.

— Тогда получай самые сильные удары. — Он многозначительно ухмыляется и продолжает истерически смеяться, словно для него это самое смешное дерьмо. Наверное, так оно и есть. Теперь он может выбить из меня все дерьмо и остаться безнаказанным.

— Приступай к делу. — Я остаюсь на месте и не сопротивляюсь. Риан останавливается и смотрит на меня со странным выражением лица. Наши отношения всегда были и будут сложными. Дело в том, что он потерял все из-за моего отца. Наша мать в итоге предпочла меня им, потому что не видела выхода из безвыходной ситуации. И хотя во мне есть что-то от моей матери, что-то общее, когда он смотрит на меня, он видит человека, который отнял у него так много. У его семьи. Я понимаю это, потому что каждый раз, когда я смотрю в зеркало, я вижу Томмазо, который смотрит на меня. Это то, с чем мне придется иметь дело до конца своих дней.

— Ты лучше, чем он. — Он наносит удар мне в живот, и я немного отшатываюсь назад, теряя равновесие. Еще нет. — Она бы гордилась тобой. — Удар по лицу.

Он наносит последний удар по моей голове, от которого я теряю равновесие и падаю на пол, а Риан выколачивает из меня все дерьмо, как зверь, вышедший из себя.

Я уже видел, как он беспощаден в клетке, и как бы я ни был хорош со своими кулаками, этот ублюдок в десять раз лучше.