Громкий шепот - Милас Мари

– Единственное дикое животное здесь – это ты! – огрызается Лиам.

– Господи! – восклицаю я, опираясь спиной на решетку. – Максимум, что нам светит, – это штраф. Успокойтесь уже.

Лиам коварно усмехается и указывает пальцем за мою спину.

– Скажи это ему.

Я поворачиваюсь и натыкаюсь на смертоносный взгляд Макса. Неловко поднимаю руку и машу с легкой улыбкой, в надежде смыть гнев с его лица.

– Приветик.

Макс не сводит с меня своих напряженных глаз.

– Приветик.

– Случилась небольшая оказия.

– Ты спалила дом, Валери. Это далеко от «небольшой оказии».

– Он и так был спален! – Я развожу руками, стоя за разделяющей нас решеткой.

Макс вздыхает, молча разворачивается и уходит.

– Он же не бросит нас тут? – задумчиво говорю я.

– На его месте я бы отправил тебя в исправительную колонию, – бубнит Лиам, пока Аннабель продолжает поедать свои щеки.

Макс не оставит нас здесь, а расплачусь я за свои поступки уже дома. Оральные навыки никогда меня не подводили.

Глава 38

Макс

– Бель, ты решила сделать меня отцом-одиночкой и отправиться в отпуск в тюремную камеру? – негодует Леви, расхаживая по вестибюлю полицейского участка, пока мы ожидаем, когда нам выдадут последние документы, свидетельствующие о том, что этим друзьям Оушена не выдвинуты никакие обвинения.

Все еще не могу разобраться в своих эмоциях. С одной стороны – я безумно зол на Валери за ее очередной экстремальный поступок, граничащий с сумасшествием, но с другой – я за это ее и люблю, поэтому сдерживаю смех изо всех сил.

Леви и Нейт торчали в моем кабинете, когда сотрудник полиции любезно сообщил, что моя супруга находится за решеткой за поджог, а вместе с ней и ее сообщники.

На секунду мое тело окаменело от страха, ведь Валери могла пострадать. Руины дома были совершенно неустойчивы, обрушение произошло бы в любой момент. По дороге в участок Леви покрывался красными пятнами, а Нейт причитал о том, что забронирует для меня место на кладбище, потому что жить с такой женой равносильно смерти.

Чушь.

Немного экстремально, согласен, но она никогда дает мне скучать.

Облегчение вместе с абсурдным весельем от всей ситуации наступило в тот момент, когда я убедился, что Валери цела и невредима. Она махала рукой и улыбалась с присущим ей флиртом.

Я развернулся и ушел, лишь бы не расхохотаться прямо там, все-таки нужно сохранять сердитое лицо и преподать ей урок.

– Я сидела, черт возьми, в машине! – Аннабель сжимает кулаки, пытаясь вразумить своего мужа. – Угомони эмоции, Кеннет! Сегодня и так был сумасшедший день, так что твоя сцена совершенно не к месту.

Леви тяжело вздыхает, после чего захлопывает рот, пока его не прихлопнула Аннабель.

Я продолжаю стрелять гневным взглядом в Валери, как артиллерист из пушки. Она не тушуется и отбивает каждый снаряд.

– А где вообще мой адвокат? Я сообщил его контакты в то же время, что и твои. – Лиам указывает на меня. – Как так вышло, что ты уже здесь, а его до сих пор нет?

– Все просто. Он – твой адвокат, а я ее муж, – отвечаю, не сводя глаз с жены.

Валери закатывает глаза, но сохраняет молчание. Нейт фыркает от смеха, складывает руки на груди и опирается на стену.

– Наблюдать за вашими семейными разборками – мое лучшее времяпрепровождение.

– Я посмотрю на твои семейные разборки, когда у тебя появятся дети, а твоя жена решит стать террористкой! – продолжает Леви свою череду гипербол.

Аннабель с рычанием ударяет локтем в его бок.

– О нет, спасибо, избавьте меня от этого. Не произноси слово «дети» в мой адрес, а то сглазишь. – Нейт грозно указывает на друга пальцем.

– Технически это был поджог, а не подрыв, и никто не пострадал, так что определение терроризма тут явно не к месту, мистер Гринч. Так что перестань драматизировать, тебе не идет, – с умным видом подает голос Валери, и ее совершенно не волнует, что она все равно дает неверное определение терроризма.

Уголки моих губ из последних сил стараются не дрогнуть в улыбке и не выпустить смех.

Спустя долгие минуты ожидания нам отдают документы, и мы прощаемся, уводя каждого члена «преступной группировки» в разные стороны.

Всю дорогу до дома Валери молчит, беззаботно переключает музыку, временами подпевая и поддергивая в такт плечами, словно пару часов назад не совершила преступление.

Я сохраняю свою маску «дома ты получишь по заднице» и не начинаю разговор первым. На город опускаются сумерки, он преображается тысячью ярких огней. Мы проезжаем по Тауэрскому мосту, подсвеченному мистическим светом, перебираясь на наш берег Темзы. Здесь как-то роднее и привычнее, даже дышится легче, хотя мы находимся в машине.

Всю жизнь я прожил на одной стороне Лондона, понятия не имея, что какой-то глупый мост разделял меня с девочкой, повстречавшейся мне на моем берегу, а теперь окончательно и бесповоротно захватившей его целиком.

– Я ненавидела этот город всю свою жизнь. Казалось, что его сырость – это отражение меня. – Валери задумчиво усмехается. – Это так странно, но теперь я не люблю Лондон, когда здесь не идет дождь.

Она права, у меня такие же чувства.

– Он разговаривает с нами через дождь, – отвечаю я.

Валери хмурится, обдумывая что-то в своей прекрасной, но опасной голове, а затем тихо произносит:

– Шепчет. О людях, наполняющих его, их боли, радостях, достижениях… любви. Дождь – эмоции, так же, как и шепот. Он отдается в сердце намного сильнее, чем крик или громыхание грома, вызывающего секундный всплеск адреналина.

Мы вновь замолкаем. Возможно, после этого диалога я полностью расслабляюсь и не так сильно переживаю из-за того, что моя жена оказалась в прямом смысле огненной женщиной. Валери замечает это и загадочно улыбается.

Когда я переступаю порог дома, то благодарю бога за то, что мы одни и Грейс не орудует на нашей кухне. У меня большие планы на свою жену. Вчера мое сознание отключилось раньше времени, и я даже не помню, на чем закончился наш разговор, не говоря уже о том, чтобы насладиться Валери в своих руках.

– Ну, начинай, – бросает Валери, шагая в сторону гостиной, а затем поднимается по лестнице.

Я иду за ней и на каждом шагу натыкаюсь на Брауни.

– Укуси ее за задницу, – шепчу ему.

– Я все слышу, Гилберт! Не настраивай ребенка против меня.

Брауни склоняет голову, как бы говоря, что он во мне разочарован.

Я перескакиваю через ступеньки, чтобы поскорее добраться до комнаты Валери. Она раскладывает краски и кисти, наверняка собираясь выплеснуть все свое дерьмо на холст.

– Это было неразумно. – Смотрю на нее, как родитель на непослушного ребенка. – Глупо. Опасно и противозаконно, черт возьми.

Валери недовольно фыркает.

– Не тебе говорить о соблюдении закона, когда у нас фальшивое свидетельство о браке.

– Для меня не проблема сделать все официально, – отрезаю я, а затем понимаю, что это чересчур. Данный порыв может ее спугнуть.

В целом мне без разницы, в фальшивом мы браке или официальном, реальном или каком-то еще. Плевать на то, в браке ли мы вообще. Единственное, чего я хочу, – это чтобы она была со мной. Но, если признать честно, то фраза «моя жена» вызывает особый трепет в душе, и, возможно, мне не хотелось бы с этим прощаться.

Валери молчит пару минут, а затем хватает меня за руку и с силой тянет на себя.

– Раздевайся.

– Наша спальня там. – Я указываю на противоположную комнату.

Она тяжело вздыхает, раздраженно прикрывая веки.

– Сними рубашку, Макс.

– Играем в какую-то игру на раздевание? Кажется, мы это уже проходили, когда ты чуть не ошпарила мой член, – ухмыляюсь я, но все же тянусь к пуговицам.

Валери начинает злиться и перенимает инициативу, принимаясь расстегивать рубашку сама.

– Жар действует на тебя возбуждающе, дорогая. Кипяток побудил тебя снять с меня штаны. А теперь ты сожгла дом и претендуешь на рубашку.