Художник моего тела (ЛП) - Винтерс Пэппер

Мое, может быть, и похерено, но Олин... Я не позволю ничему разрушить его — тем более училке, которая хотела того, чего у нее никогда не будет.

— Гил. — Олин прильнула к моему боку, пока наши одноклассники собирали свои школьные сумки. — Мои родители уехали на все выходные. — Ее голос понизился. — Останься у меня. Переночуй.

Я широко раскрыл глаза, глядя на нее. Это был не первый раз, когда ее родители уезжали на несколько дней, но это был первый раз, когда она попросила меня переночевать у нее. Забраться в ее постель. Прикоснуться к ней в темноте. Раздеть ее, поцеловать, взять ее.

Я зажмурил глаза, проклиная внезапно ставшие тесными джинсы. Почему она выбрала именно сегодняшний день, чтобы сломать меня?

У меня был план.

Сценарий, которому нужно следовать.

Вне школы ни для кого не было секретом, что между нами все искрило. Она хотела меня так же сильно, как я хотел ее. Ее прикосновения были другими. Ее взгляды были более горячими. Мы едва могли находиться рядом друг с другом, не подпрыгивая при соприкосновении и дыша с трудом от запретности.

Мы были терпеливы.

Наши сердца поменялись местами и принадлежали уже не нам, а друг другу.

Секс был естественным развитием нашей связи.

И я хотел этого.

Хотел ее.

Так чертовски сильно.

Все, чего я хотел, это прижаться к ее носу своим и прошептать «да».

Да, чтобы взять ее.

Да любви.

Да, чтобы она стала моей.

Но мисс Таллап следила за каждым моим движением. От ее взора меня тошнило. От ее пристального взгляда меня бросало в дрожь. И сейчас ее глаза посылали отравленные стрелы в мою плоть.

Я не мог позволить Олин продолжать расплачиваться за мои ошибки.

Я должен был охранять ее... вечно.

С трудом сглатывая, я приготовился причинить боль единственному человеку, которого обожал больше всего на свете, и все это во имя ее защиты.

— Я не думаю, что это хорошая идея, не находишь?

Олин вздохнула от досады, но она не придала значения моему предательству. Она облизала языком нижнюю губу, не принимая мою колкость за ответ.

— Мы поговорим об этом позже. Но это произойдет. Ты сегодня ночуешь у меня, Гилберт Кларк. Я не могу ждать еще один день.

Мисс Таллап не могла нас слышать, но защита в лице других учеников исчезла, и ее взгляд стал еще более ядовитым. Оттолкнув Олин, я отстранился от нее, изо всех сил стараясь казаться бессердечным и раздраженным.

— Иди домой, Олин. Между нами все кончено.

Ее глаза вспыхнули от боли, она беспомощно изучала меня.

— Подожди... что..?

— Иди. Ты знаешь дорогу. — Я повысил голос, чтобы определенный учитель услышала. — Оставьте меня в покое. — Я внутренне умирал из-за того, что был таким бессердечным лжецом.

Мне хотелось прижать ее к себе и прошептать, что все это было лишь притворством. Притворством, на которое, как я надеялся, купилась мисс Таллап. Притворством, которое купит ей свободу от самого злобного учителя в этой школе. Мой голос искрился льдом, а внутри у меня все клокотало.

— Мы закончили.

Одна из девочек, с которыми Олин тусовалась до меня, накинула на плечо свою сумку и потянула Олин за руку.

— Пойдем. Он ведет себя как придурок. Я провожу тебя домой.

Я заставил себя не дрожать от благодарности за то, как громко она говорила. Потому что заранее спланировал эту пантомиму. Я попросил подругу Олин обозвать меня, опустить меня, оскорбить и пристыдить.

И все это для аудитории из одного человека.

Шок и сердечная боль, которые испытывала Олин, должны были быть настоящими. И девушка слишком хорошо справилась с задачей: ее глаза слезились, и она смотрела на меня так, словно я задушил в ней всю любовь.

Я скрестил руки и стиснул зубы, окутывая себя морозом, насколько мог.

— Уходи, О.

— Ты не это имеешь в виду. Зачем ты это делаешь? — Из прекрасных глаз Олин полились слезы.

— Я серьезно. Между нами все кончено.

— Я не понимаю. Это не может быть реальностью. Что ты...

Подруга Олин потащил ее к выходу.

— Да ладно, О. Он такой мудак. Ты можешь найти гораздо лучше, ты знаешь. Он все равно никому не нравится. Такой неудачник.

Я вздрогнул, когда Олин повернулась, не сводя глаз с моих, ища хоть какой-то признак того, что это была жестокая шутка.

Жестокая, безусловно.

Шутка, определенно нет.

Я бы никогда не причинил ей такой боли, если бы была другая альтернатива.

— Гил, пожалуйста. Поговори со мной.

Я скрывал свою дрожь, пока ее подруга вытаскивала ее в коридор, а затем захлопнула дверь класса.

Я был единственным, кто остался.

Во всяком случае, единственным учеником.

Я сжал переносицу, изо всех сил стараясь взять под контроль сердцебиение и не броситься за Олин с извинениями. Мои колени горели от желания упасть на пол и умолять ее о прощении.

И я бы так и сделал.

Я бы извинялся всю ночь у нее дома. Прижал бы ее к себе и глубоко поцеловал. Я бы отпустил свои страхи и занялся любовью с девушкой, которую обожал всем сердцем. И рассказал бы ей правду о том, почему наш учитель, который отвечал за подготовку нашего будущего, делает все возможное, чтобы разрушить его.

Тихий щелчок закрывающейся двери заставил меня открыть глаза и поднять голову.

Мисс Таллап стояла спиной к запертой двери, прищурившись глядя на меня.

Я напрягся, сжал руки в кулаки и уставился на нее.

Мы не разговаривали.

Не было слов, которые можно было бы использовать. Каким-то образом люди могли вести целые беседы, приводить аргументы, умолять о помощи и понимать, что они в ловушке, и при этом не издавать ни звука.

Мисс Таллап одарила меня натянутой улыбкой, прежде чем оттолкнуться от двери и, цокая каблуками, пройти к шкафу с припасами в задней части комнаты.

— Пойдемте, мистер Кларк.

Мои ноги дрожали от желания бежать в противоположном направлении. Погнаться за Олин в эту самую секунду и облегчить боль, которую я причинил. До сегодняшнего вечера было еще слишком далеко. Но слезы, которые она выплачет за это время. И муки, которые ей придется пережить.

Это убивало меня.

Но... я купил эту возможность. И создал эту ситуацию не просто так.

Сжав руки в кулаки так, что ногти вонзились в ладони, я повернулся от выхода и на нетвердых ногах и безвольными шагами последовал за мисс Таллап в кладовую, где на неглубоких полках пылилась классная атрибутика.

Там нас никто не увидит. Никто не услышит.

Я тяжело сглотнул, когда шагнул в темную комнату, а мисс Таллап ухмыльнулась, как суккуб, высасывающий душу, о котором мы узнали из мифологии.

— Я все думала, когда же ты разобьешь сердце этой глупой девчонки.

Мои зубы сжались.

Динамика власти между нами делала все возможное, чтобы я оставался на своем месте, как ее подчиненный. Я был ее учеником. Моя задача заключалась в подчинении, вежливости и благодарности.

Но в этом темном, опасном месте я был равным ей. Я был ее угнетателем.

Резко вдохнув, мой гнев переполнился, вырываясь изо рта с отрывистыми гласными и резкими согласными.

— Давайте проясним одну вещь. Я могу быть вашим учеником, но вы не Бог. Вы не можете играть нашими жизнями. Не можете делать нас несчастными. — Я поднял руку вверх, рассекая воздух, как гильотина. Потом опустил голову и бросил на нее взгляд исподлобья. — Если вы еще хоть раз посягнете на будущее Олин, я причиню вам вред.

Она не выглядела взволнованной моей вспышкой. Вместо этого она снисходительно усмехнулась.

— Неплохая демонстрация для того, кто якобы только что порвал с ней.

Черт.

Дерьмо.

Я опустил руку, убирая все признаки эмоций из своего голоса. Впустил ледяной холод, который столько раз в жизни помогал мне справиться с разными ситуациями.

— Она мне надоела. Надоели вы. Надоела эта школа.

— Скука — это серьезное обвинение для учителя, — пробормотала она с голодным блеском в глазах. — Ты хочешь сказать, что я учу тебя не лучшим образом? — Она облизала губы, скользя взглядом по моему телу до паха. — Потому что есть и другие вещи, которым я могу тебя научить. Много-много вещей.