Художник моего тела (ЛП) - Винтерс Пэппер

Развратные, гребаные животные, стремящиеся уничтожить друг друга, потому что мы не могли справиться с альтернативой.

Сладкой, счастливой альтернативой.

Его толчки дрожали от напряжения. Его жестокие, неумолимые руки сжимали и раздвигали мои ягодицы. И несмотря на все это, я текла и принимала его, позволяя ему обращаться со мной так бессердечно, как он хотел.

Потому что, Боже, это было приятно.

Невообразимо хорошо.

— Гил...

Стол скрипел, когда он входил в меня, толкая меня с каждым толчком в сторону кухни. Дерево стонало, как будто крепления могли не выдержать, и мы свалились бы прямо на пол.

Но Гил не останавливался.

И я не просила его об этом.

Он трахал меня.

Его твердый член погружался снова и снова, и каждый раз, когда он заполнял меня, я выгибалась, чтобы побудить его взять больше.

Гил хрипел от удовольствия и боли, что соответствовало синякам, которыми он оставлял на моей плоти. Он отпустил мою задницу, проложив себе путь руками вверх по позвоночнику, чтобы разорвать блузку и стянуть ее с меня.

Его бедра задвигались сильнее, пока он обводил мою татуировку.

Я не знала, на какое животное он смотрит или почему изучает что-то невинное, когда унижает меня самым худшим из возможных способов, но его голос спутался с эмоциями, пока тот рычал с каждым толчком.

— Выдра.

Толчок.

— Оцелот.

Толчок.

— Орангутанг, орегано, страус. — Толчок, толчок, толчок.

— Сова.

Я ждала большего. Ждала Олив.

Но его лоб врезался в мой позвоночник, и он поднял меня, оттолкнув от стола, обхватив мои бедра руками.

— Мне жаль. Мне так чертовски жаль.

Его извинения не имели конкретного направления, и у меня не было времени гадать, за какое воспоминание он хочет получить отпущение грехов. Темп его движений нарастал, пока мы оба не закричали и не застонали вместе, становясь все более дикими, яростными, в погоне за острым, как бритва, освобождением.

Страх накатывал вместе с оргазмом, делая меня чувствительной и телом, и душой. Я боялась отпустить его. Страшно представить, что я буду чувствовать после этого.

Но я не могла остановиться.

Гил подтолкнул меня к вершине, и я кувыркнулась через край.

Задыхаясь, я каталась на глубоких внутренних волнах восторга. Доила его, благодарила его.

Моя влага добавила еще один элемент к его потребности. Гил взял меня так жестко, как только мог. Его рев эхом отдавался в моих ушах, когда он последовал за мной.

Выгнувшись надо мной, он прижал меня к себе, глубоко вонзая зубы в мою татуировку. Я застонала, когда тот снова толкнулся, полностью заполнив меня.

Горячие, пульсирующие струи хлынули внутрь меня.

А когда все закончилось, его рваное дыхание превратилось в бездыханное проклятие.

— Блядь.

Гил отстранился, отступил от меня и застегнул джинсы. Все его тело дрожало, когда он провел обеими руками по волосам и посмотрел на меня дикими зелеными глазами.

Я молчала, соскользнув со стола и повернувшись к нему лицом, стаскивая юбку и стягивая концы разорванной блузки. Чем дольше мы стояли и смотрели, тем больше его спермы стекало по моему бедру, пачкая колготки.

Это становилось невыносимым.

Тишина.

Напряжение от того, что произошло.

Гил выглядел так, словно собирался выпрыгнуть из окна моего четырехэтажного дома. Мне нужно было прикоснуться к нему, исцелить его, и я, спотыкаясь, бросилась в его объятия и с облегчением втянула воздух, когда его руки обхватили меня и сжали.

Объятие.

Такое простое и обычное, но оно разбило мое сердце лучше любого секса или оргазма.

Слезы блестели на моих глазах, когда я отстранилась и попыталась поймать его взгляд.

Он не позволил мне этого сделать, отвернувшись и вытирая рот дрожащей рукой.

Сейчас все было хрупким. Ужасно хрупким, и от уязвимости между нами не было лекарства.

Мой желудок заурчал, прорываясь сквозь тишину.

Гил бросил мне полусерьезную ухмылку.

— Голодна, О?

Я усмехнулась, благодарная за посторонний шум.

— Я не ела нормально уже несколько дней. — В моей голове быстро созрел план. План, который мог бы залатать оставленные раны. — Давай возьмем еду на вынос и поедим здесь. А потом... если ты так решительно настроен нянчиться со мной, я могу закончить собираться. Я останусь... на одну ночь.

Не обращая внимания на мою уступку переночевать, он нахмурился.

— Ты хочешь поесть... вместе?

— Не волнуйся. Это не свидание. — Я двинулась к холодильнику, где под уродливыми магнитами ждали номера ресторанов на вынос и меню. — Просто жизненная необходимость.

Он вздохнул, пробормотав что-то, чего я не расслышала, себе под нос.

— Прости? — Я схватила тайское меню и нашла свой мобильный телефон. — Что это было?

Гил помрачнел.

— Ничего такого, что тебе нужно услышать. — Направляясь к ванной, он добавил: — Мы поедим. Но это не свидание.

Когда дверь ванной закрылась, и меня соединили с тайским рестораном, я прошептала:

— Это все свидание, Гилберт Кларк. Каждое слово, каждый взгляд, каждый спор. Это все опасная игра, в которой нет победителей.

— Простите? Что вы хотите? — раздался у меня над ухом голос с тайским акцентом.

Я оторвала взгляд от того места, где исчез Гил.

— Простите. Могу я заказать курицу с лимонной цедрой и говядину Пад Тай? Сегодня вечер свидания.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Олин

– Наши дни –

— Какого хера тебе от меня надо? Я сделал все, что ты просила. У меня ничего не осталось. Ты это понимаешь? Ничего, блядь. Ты выдоил меня досуха и...

Сон растворился, и мир обрел ясность. Я приподнялась на кровати, когда тень Гила пронеслась по темной гостиной.

— Черт возьми, еще слишком рано. Я только что... — Тот, с кем он говорил, прервал его, заставив его зарычать. Гил зашагал быстрее. — Нет, черт возьми, я не говорю, что не буду...

Он метнулся к окну, где городские огни и лунный свет окрасили его в серебристо-маслянистый цвет.

— Ты не слушаешь меня...

Он ударил кулаком по подоконнику.

— Господи, не надо. Я...

Кружась на месте, он посмотрел на потолок, словно ища там божественного вмешательства и поддержки. Его ноздри раздувались, а глаза были подозрительно влажными. Не найдя спасения на потолке, он опустил голову и схватился за переносицу. Вся решимость покинула его тело. Гил уныло кивнул.

— Хорошо. Да. Я достану деньги.

Я сжала руки в кулаки.

Это тот парень, который его избивает?

Гил тяжело вздохнул.

— Да. Дай мне пару дней. Только не... — Он прервал себя, прежде чем добавить: — Пожалуйста, не надо.

От звука мольбы Гила мне захотелось разрыдаться.

Он снова кивнул на что-то, прежде чем прервать разговор. Потом замахнулся не рукой, словно хотел швырнуть мобильник в стену. Но остановил себя. Уронив руку, Гил аккуратно убрал телефон в карман.

Затем он повернулся к моей спальне и застал меня сидящей прямо в кровати.

— Вот. Дерьмо. — Он выделил голосом каждое слово.

Я промолчала. Что, черт возьми, можно было сказать? Он попался в ловушку. Я стала свидетелем того, как тот стал марионеткой кого-то, кто контролировал его с помощью чего-то. Что-то важное, судя по тому, как его кожа приобрела пепельный оттенок, а глаза потемнели от бессилия.

— Как долго ты не спала? — Он устало и измученно придвинулся, чтобы прислониться к дверной раме. В итоге мы остались у меня после совместного тайского ужина, просмотра Netflix и соглашения о том, что похититель может знать, где я живу, но я в такой же безопасности с ним на моем диване, как и у него дома при таком же раскладе.

Я раздумывала над тем, чтобы предложить ему спать в моей кровати.

Но так и не смогла заставить себя. Поэтому, когда мы пожелали друг другу спокойной ночи, я бросила ему запасное одеяло на потертый диван.