Квест на троих (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна

Закончив читать, Глеб откинулся на спинку кресла и, судорожно вздохнув, закрыл глаза. Проявилась боль в руке. Разжал кулак. Один из концов заколки поранил ладонь до крови...

Лишь через сутки после неоднократного прочтения содержимого конверта Глеб набрал номер Жеки.

— Если звонишь по делам фирмы, то все сложные проблемы мы уже разрулили. Дальше от моего имени есть кому этим заниматься, — спокойно, без ноток раздражения в голосе, произнёс Жека.

— Приезжай, Зотов. Есть новости.

— Какого характера?

— Насчёт Евгении. Она прислала твоё письмо. То самое.

— Такого не может быть, потому что не может быть никогда. Хорошую фразу кто-то придумал. Правда? Ты ведь знаешь: мне даже в самом страшном сне не могло присниться, что я пишу его.

— Спорим, что максимум через две минуты ты попросишь выслать за тобой самолёт?

— На что спорим?

— Ты лично и при мне попросишь у Евгении прощения за всё содеянное с ней. И я попрошу. А потом ты слиняешь из её жизни навсегда. Это моя женщина, и я её верну. А ты уйдёшь с дороги, как когда-то я ушёл с твоей.

— А если ты, Глеб, проиграешь?

— Такого не может быть, потому что не может быть никогда.

— Договорились.

— Высылаю письмо. Лови.

Глеб прервал разговор, сфотографировал письмо Жеки и отправил ему. Откинулся на спинку кресла и уставился на наручные часы. Через минуту с небольшим раздался вызов от Зотова, и в динамиках прозвучал его глухой голос:

— Я готов лететь. Зная тебя, предположу, что самолёт уже в Москве.

— Данные по вылету выслал на почту. Через два часа надо быть там.

— Буду.

Глеб набрал номер Грача.

— Слушаю.

— Вадим, ты где сейчас?

— В Сочи. Судя по голосу, ты наконец-то прочитал письмо Евгении?

— Значит, ты о нём знаешь... Да, прочитал. Нужно поговорить. Часов через восемь-девять, в зависимости от пробок, здесь будет Жека.

— Я тоже приеду.

— Грач, у меня к тебе есть вопрос.

— Спрашивай.

— Ты знал, что Евгения нашла письмо Жеки?

— Да. И знаю, что она его тебе отправила.

— Почему не предупредил? Конверт провалялся нераскрытым больше месяца.

— Ты должен был сам прийти к мысли, что следует прочитать её письмо. Не только прочитать, но и решить, что пора вылезать из норы и работать над ошибками. За время раздумий прочистил свои мозги? Сознайся.

— Психолог грёбаный.

Глеб отключился.

Немного подумав, он набрал третий номер.

— Слушаю, Глеб Маркович.

— Что у нас с Малым Гнездом? На чём тогда остановились?

— Меблировка второго этажа не закончена. Остальное с иголочки.

— Возобновить работы. Даю двадцать четыре часа на всё.

— Глеб Маркович...

— Выполнять. Чтобы даже холодильники были забиты продуктами, а бассейн наполнен водой температурой... тридцать два градуса. В душевые приобрести халаты и полотенца. Коттедж должен быть готов принять гостей. Нанять персонал согласно ранее утверждённому штату. Деньги будут через пятнадцать минут.

Через два часа Глеб получил отчёт о прибытии на борт особого пассажира и о взлёте самолёта.

Жека сидел в удобном кресле в пустом салоне самолёта, слушая ровный гул двигателей. Перед ним на столике стояли напитки и закуски. И лежало распечатанное на принтере письмо. То самое. Он смотрел на него невидящими глазами и вспоминал далёкое прошлое.

Да, любви к жене не было. Но разве она могла хотя бы раз пожаловаться на отсутствие внимания и уважения? Нежность и страсть в постели можно дарить и без любви. И он дарил. Потом она мурлыкала в ухо, как любит его. И за его спиной принимала противозачаточные средства. И подделала письмо.

— Что же ты наделала, Сашка? Я растил твоего сына, как родного. Этих двойняшек могла бы подарить мне ты. Но отказалась рожать сама и помешала родить другой женщине.

Жека перевел взгляд с письма на облака, полностью закрывшие землю.

Задать бы ей этот вопрос, да не добраться до неё.

Ответила ли его жена за этот поступок там... на небесах? Возможно, да. А возможно, успела ответить ещё при жизни, когда провидение послало ей страшную болезнь. Умирала ещё молодой, в муках, так и не признавшись в том, что натворила. Не очистив душу.

А он почти три десятка лет провёл в угаре ненависти к любимой. Он жил в психушке, созданной собственными руками. А мог бы просто найти Женьку. Сразу найти. Не ждать, когда станет невыносимо без неё жить. Грач прав во всём.

И Женьку обидел. Жестоко.

Жека застонал и опустил лицо в ладони. Вспомнил, как металась любимая женщина между тремя мужиками, пытаясь доказать свою правоту.

«Не простит. Никогда не простит».

Глава 37. Исповедь как Отповедь

Прошло несколько часов, и ворота Гнезда открылись: на территорию въехал внедорожник. Из него вышел Жека. Он мазнул тяжёлым взглядом по окнам особняка и твёрдым шагом прошёл к входу.

К этому времени Грач прочитал письмо Евгении. Написано значительно больше, чем рассказано дочери. Ему достаточно было прочитать один раз, чтобы оценить его правдивость. Оценить боль женщины, пронесённую ею через годы. Оценить боль, нанесенную тремя болванами недавно. Сгорбившись, он стоял у окна, засунув руки в карманы брюк.

Ещё через пятнадцать минут Жека сидел в кабинете Глеба с двумя письмами в руках. Евгении и лично его.

«Глеб, если есть желание, прочитай. Нет — уничтожь, чтобы не попало в чужие руки.

До встречи с тобой в моей жизни было двое мужчин. Евгений и муж. Помнишь, ты как-то сказал, что во мне бурлит нерастраченная женская страсть к мужскому полу? Она действительно осталась нерастраченной. С Женей нам судьба выделила мало времени. А мужа я уважала, ценила, возможно, по-своему любила, но страсти к нему не испытывала. Вышла замуж, потому что давно пора было. Нужно успеть вырастить и воспитать детей до прихода старости. Чтобы ближе к икс-возрасту отдыхать и жить для себя, а не биться в поисках средств для семьи. Да... вот так... меркантильно. А Аркадий оказался надёжным, крепко стоящим на ногах мужчиной. Прошёл все мои проверки на «отлично». И даже больше. Но главное — он меня любил. И своим отношением ко мне залечил раны, нанесённые Зотовым.

Да, Евгений стал моим первым мужчиной. Я строго берегла себя для настоящих семейных отношений. Любого парня оценивала именно с этой точки зрения. Станет он моим мужем или нет. Каждого, кто появлялся на горизонте моей жизни, я провоцировала на разговор о свадьбе или о детях. У некоторых спрашивала совета, какой мебелью обставить семейное гнёздышко, затаскивала в мебельный магазин. И только потом, если парень не начинал избегать меня, я строила с ним отношения, прислушиваясь к своему сердцу.

С Женей всё было иначе. Это он проверял меня на готовность к замужеству. Он меня проверял на готовность иметь детей. На этом я и попалась. Рыбка по своей воле заплыла в сети.

Я познакомилась с ним в первый день чернобыльской командировки. Это произошло в городке с чешскими домами-общежитиями. Четыре дома для ликвидаторов построили почти в чистом поле. Да что я объясняю... ты же там сам жил.

Нас, группку девушек, встретили на железнодорожном вокзале в Киеве. Посадили в два УАЗика и привезли к этим домикам. Завели в небольшое помещение без окон при входе. Выдали какую-то полувоенную одежду, заставили переодеться, а нашу одежду, упаковав в толстые целлофановые мешки, куда-то увезли.

Затем проводили в рекреацию, выдали ключи от двух жилых комнат и сказали ждать распределения. Мы уже поняли, что попали в мужское царство. Отовсюду на нас с удивлением и с огромным любопытством смотрели мужские глаза. И только собравшись в одной из выделенных комнат и спрятавшись от этих взглядов, мы почувствовали себя более уютно. Нет, мы не боялись мужчин. Просто были неприятными их взгляды.

Я, как девушка смелая, пошла на разведку. Разобралась, что часть жилых комнат переоборудованы в кабинеты. Вдоль них я и проходила, когда услышала глубокий и твёрдый мужской голос: