Анонимные грешники (ЛП) - Скетчер Сомма

Внутри меня бушует тревога, хотя я продолжаю говорить себе, что мне все равно. Почему я должна волноваться? Анджело Висконти не заботится обо мне, значит, и я не должна заботиться о нем.

Звук открывающейся двери на террасу заставляет меня подпрыгнуть. Я выглядываю из-за спинки дивана, стараясь сохранить нейтральное выражение лица.

Амелия вскакивает на ноги и останавливается рядом с Донателло. Он обнимает ее одной рукой и целует в макушку.

— Ну? — огрызается она. — Охранники что-нибудь видели?

Донателло смотрит на меня.

— У ворот работал только один охранник, и преступник застрелил его на выходе.

Амелия замирает.

— А когда он заходил? Камеры слежения зафиксировали что-нибудь в начале?

Он качает головой.

— Тот, кто это сделал, вырвал блок предохранителей, прикрепленный к стене дома. Это отключило электроснабжение всего поместья, включая камеры. Это также означает, что мы не сможем восстановить ни одной видеозаписи.

— Господи, — бормочет она, опускаясь на подлокотник дивана. — Это означает, что кто бы это ни был, он знал планировку дома.

— Это был Анджело.

Мое сердце замирает. Слова Данте пронзают зал, как нож для стейка, и все поворачиваются к нему лицом. Он смотрит прямо на меня, и я чувствую, как мой пульс сильно бьётся у меня в горле.

Вот же лебедь. Начинается.

— Анджело? — Амелия плачет. — С какой стати Анджело стал бы делать что-то подобное?

— Прошлой ночью он был единственным человеком в доме. Они с отцом вели себя очень скрытно по поводу новой деловой сделки. Я думаю, после того, как я ушел, переговоры сорвались, и старый Порочный Висконти вышел наружу, — он хрустит костяшками пальцев, пристально глядя на меня. — Мудак однажды — мудак навсегда. Независимо от того, сколько налогов ты платишь.

— Заткнись, Данте, — Тор поворачивается и пронзает его раздраженным взглядом. — Мы это уже обсуждали. Это был не Анджело, потому что мы вышли из дома и вместе отправились в город.

У меня горят уши. Почему Тор прикрывает его?

— Есть какие-нибудь доказательства этого?

Тор делает шаг вперед, выпячивая челюсть.

— Ты хочешь сказать, что я лгу?

— Я говорю, что ты бы прикрыл его, чтобы остаться хорошеньким для его брата, — его свирепый взгляд превращается в насмешку. — Ты так глубоко в заднице Рафа, что можешь видеть его гребаные гланды.

— Если ты мне не веришь, спроси Аврору. Она поехала с нами.

Я моргаю. Что?

Все взгляды устремляются на меня, и мое лицо краснеет от всеобщего внимания.

— Ну? — Данте рычит. — Это правда?

Я застыла на диване, мой взгляд метался между сердитым взглядом Данте и пронзительным взглядом Тора. У меня больше нет причин лгать ради Анджело, но мой ответ слетает с моих губ, как естественный инстинкт.

— Да.

— Смотри, — огрызается Тор, не теряя ни секунды. — Похоже, ты хочешь, чтобы все поверили, что это Анджело, чтобы никто не показывал на тебя пальцем.

Между ними возникает сильное напряжение и Донателло разрушает его.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Прошлой ночью отец сказал Данте, что он дерьмовый Младший босс. Сказал, что предпочел бы работать с Анджело, и, конечно же, Данте, будучи маленькой сучкой, каков он есть, убежал из дома. Меньше чем через час Rolls Royce отца горел. Задумайтесь об этом, — выплевывает Тор.

Все взгляды падают на Данте.

Взгляд Донателло темнеет.

— Это правда?

— Если ты хоть на секунду подумаешь…

Протест Данте прерывается тихим покашливанием у входной двери. Все оборачиваются, чтобы посмотреть на охранника, стоящего у входа, сцепив руки перед собой.

— Прошу прощения, что прерываю, но Рафаэль и Анджело здесь.

Моя кровь превращается в лед. Какого черта он здесь делает? После вчерашнего вечера я думала, что он улетит следующим рейсом обратно в Лондон или, по крайней мере, у него хватит здравого смысла затаиться на некоторое время. Но он этого не делает. Вместо этого он заходит в номер вместе со своим братом, на его лице написано безразличие.

Он останавливается за диваном, отбрасывая на меня темную тень. Волосы у меня на затылке встают дыбом, а кожа потрескивает от электричества, как всегда, когда он рядом.

Я стискиваю зубы и смотрю на подушку у себя на коленях, изо всех сил стараясь не обращать внимания на бабочек в животе.

— Ну, разве это не самое восхитительное семейное сборище, — растягивает слова Раф, присаживаясь на подлокотник дивана. — Я немного обижен, что не получил приглашения.

— Я думал, ты вернулся в Вегас? — говорит Тор.

Бриллианты в часах Рэйфа сверкают в моем периферийном зрении, когда он протягивает руки.

— Чудеса современных авиаперелетов, cugino.

— Что ты здесь делаешь? — Данте рычит. Позади себя я чувствую, как сдвигается Анджело, а вместе с ним и вся атмосфера.

— Ну-ну, Данте. Возможно, тебе захочется сменить тон, тем более что я знаю, кто совершил этот маленький акт вандализма прошлой ночью.

Мое дыхание становится прерывистым.

Амелия резко поворачивается лицом к Рафу.

— Ты знаешь?

— Кто-то позвонил на горячую линию, чтобы признаться. Я отследил звонок до вашего чистильщика бассейна. Я не знаю, чем Большой Ал его обидел, но если бы мне пришлось через день вытаскивать его лобковые волосы из бассейна, я бы, наверное, тоже взорвал его драгоценную машину.

Повисла тишина.

— Это сделал Эмилио? — в голосе Данте слышится подозрение.

— По-видимому, да.

— Я хочу услышать звонок.

— Хорошая попытка, cugino. Но скорее ад замерзнет прежде, чем я дам тебе доступ к Анонимным грешникам.

Мое сердце бешено колотится, и с каждой тяжелой паузой в разговоре я паникую, что все могут услышать, как оно бьется у меня в груди.

— Донателло, Тор. Мне нужно поговорить с вами обоими снаружи.

Я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы поймать обжигающий взгляд Данте, прежде чем братья из клана Бухты выходят обратно на террасу.

— Амелия, будь душкой и приготовь нам кофе.

Амелия бросает на Рафа неловкий взгляд, но встает с дивана и, не сказав больше ни слова, исчезает на кухне.

Я чувствую, как взгляд Рафа обжигает мне щеку. Когда я заставляю себя поднять на него глаза, он одаривает меня ослепительной улыбкой, которая не соответствует темной буре в его глазах.

— От тебя, оказывается, одни неприятности, милая.

Его голос в равной степени спокоен и зловещ, и от него у меня по спине пробегают мурашки. Это угроза, произнесенная с улыбкой, и это заставляет меня осознать, что под очарованием и потрясающей внешностью Рафаэль Висконти ужасен.

— Заткнись, Раф, — руки Анджело сжимаются на моих плечах. Они теплые и сильные, и сразу же мои глаза закрываются под его прикосновением. Черт возьми. — Рори, мы уходим.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Анджело. Лучше бы я этого не делала. В его глазах бушует тот же огонь, что и прошлой ночью, коктейль из буйной ярости. На мгновение мое сердце трепещет от его слов.

— Мы что?

— Сегодня суббота. Я отвезу тебя к твоему отцу.

Я моргаю. Затем с новообретенным раздражением я вырываюсь из его хватки и поднимаюсь на ноги.

— Я никуда с тобой не пойду, — выплевываю я. — Ты мог убить меня прошлой ночью.

И ты сказал мне то, чего я не хотела слышать.

— Я хотел убить тебя прошлой ночью, — рычит он в ответ, не сбиваясь с ритма. — Чёрт возьми, я и сегодня хочу убить тебя, — то, как его взгляд опускается на мои губы, опровергает яд его слов. — Возьми свое пальто. И не заставляй меня повторять тебе дважды.

Мой взгляд скользит к Рафу, который с интересом наблюдает за перепалкой.

— Я не могу просто уйти, — я указываю на террасу, где Данте, Тор и Донателло увлеченно беседуют. — Тебе не кажется, что ты уже достаточно натворил для одних выходных?

— Тогда не заставляй меня натворить ещё больших делов. Мы уходим. Сейчас же.

Мы пристально смотрим друг на друга. Я разрываюсь между тем, чтобы стоять на своем и между тем, чтобы взять свое пальто со спинки дивана. Хотела бы я сказать, что это просто потому, что я хочу увидеть своего отца, но в глубине души я знаю, что это потому что я боюсь того, что сделает Анджело. Я вижу это по его глазам — он обезумел, раздает месть, как конфетку, и я не могу давать Альберто больше поводов злиться на меня.