Джилл Мэнселл - Только ты и я
Все молча смотрели, как Эми исчезла за вращающимися дверьми.
Стелла продолжала гладить Бинга. Наконец она заговорила:
— Бедняжка. Даже не знает, кто отец. Как вы думаете, УЗИ покажет, чьи у него уши, Руперта или кого-нибудь другого?
Глава 41
Впервые в семь утра на парковке при школе было оживленно. Макс остановил машину и достал с заднего сиденья бирюзовый чемоданчик Лу.
Дочь бросилась ему на шею, чмокнула в обе щеки и крепко обняла — ритуал, который возник у них, когда Лу была еще малышкой, и который, как надеялся Макс, будет существовать всегда. Если посчитать, сколько дополнительных бросаний на шею он получит за все эти годы, их количество составит целых… Боже, десятки тысяч. И он ни за что не согласился бы пропустить хоть одно из них.
— Спасибо, что привез меня так рано. — Кудряшки Лу защекотали ему нос. — Обожаю тебя. Пока, пап.
— Подожди секунду. — Выпустив ее, Макс вылез из машины и открыл багажник.
— Зачем? Что там? — Лу озадаченно нахмурилась, видя, как он вытаскивает какой-то рюкзак. — В чем дело? Для кого это?
Автобус уже почти заполнился учениками и учителями. Через десять минут всем предстояло отправиться на экскурсию в Париж.
— Для меня, — ответил Макс.
— Зачем? Ты же не едешь.
— Еду.
— Ой, пап, нет. — На ее личике отразились испуг и разочарование, и Макс знал почему.
Ему стало ее жалко.
— Все в порядке. Все будет замечательно.
— Не будет! Эдди Маршалл-Хиккс тоже едет на экскурсию, и его приятель Баз… они могут наговорить всякого…
— Если только попытаются, я стукну их лбами и подвешу на Эйфелевой башне. Ну, — поправился Макс, — я бы так сделал, если бы мне разрешили.
Вокруг них толпились родители и дети. Лу стала тревожно вглядываться в каждую подъезжающую машину. Было очевидно, что ситуация ее не радует.
— Пап, они злые. Будет просто ужасно.
Чему имелись веские доказательства: вопреки тому, что она пообещала ему, ехидные замечания не прекратились.
— Солнышко, ты думаешь, я не смогу справиться с парой испорченных мерзавцев? Поехать в путешествие была моя идея, я так решил после разговора с миссис Херон. Она была обеими руками «за».
— Значит, ты принял решение несколько недель назад и даже не подумал рассказать мне? — Лу жалобно произнесла: — Пап, ведь это моя школьная экскурсия.
— Именно поэтому мы тебе и не рассказали. Ты стала бы умолять меня не ехать.
— Я умоляю сейчас.
— Поздно. Мы уже здесь. Ой, только не надо вот так смотреть на меня. — Максу очень хотелось, чтобы его решение не оказалось ошибкой. — Я делаю это не для того, чтобы тебя наказать. Миссис Херон считает, что это отличная идея.
Лу прищурилась:
— Считает, да? Но ты же не миссис Херон, пап.
Однако она уже ничего не могла поделать: Макс поставил ее перед фактом. В течение следующих пятнадцати минут сорок детей разместились в автобусе, а сорок четыре места багажа распределили по багажным отделениям. Пришла Астрид Херон, чтобы проводить питомцев. Она встала у водительского места, чтобы видеть лица всех учеников, и произнесла короткую директорскую речь:
— Итак, вы знаете мисс Энделл и мистера Льюиса, поэтому позвольте мне представить вам родителей, добровольно вызвавшихся помочь нам. Миссис Трент, мама Софи.
Сидевшая рядом с Максом Фенелла Трент подскочила — она была обута в рационально подобранные ботинки, — энергично помахала рукой и звонким голосом произнесла:
— Привет всем!
— И папа Луизы, мистер Дайнен.
А вот он не будет изображать буйную радость и махать руками. Макс встал, оглядел детей и сказал:
— Здравствуйте, можете называть меня Максом.
Ему не составило труда определить, где сидит Эдди со своим приятелем. Из задней части автобуса послышалось хихиканье, а потом громким шепотом произнесли:
— А еще мы можем называть тебя гомиком.
Взбешенная миссис Херон рявкнула:
— Кто это сказал?
— Все в порядке. — Макс остановил ее короткой улыбкой: разве они не договорились, что он будет решать эту проблему своими методами? Обращаясь к задним сиденьям, он любезно проговорил: — Вы можете называть меня так, но вам может не понравиться, как буду называть вас я.
Судя по виду Астрид Херон, она, вероятно, уже сожалела о своем решении.
— В общем, так. Желаю всем приятного путешествия. И помните: вы представляете Харлстон-Холл, поэтому ведите себя хорошо! Чтобы мы могли гордиться вами! A bientôt! Bon chance! Au revoir![28]
Ее быстро выпроводили, и автобус покатил по обсаженной деревьями, залитой солнцем дороге. Макс откинулся на спинку кресла и прикидывал, относится ли «ведите себя хорошо» и к нему. Если на пароме представится возможность, будет ли очень неправильно перекинуть Эдди и его приятеля через поручень в Ла-Манш?
Фенелла поправила розовый ободок для волос и весело защебетала:
— Ура, мы поехали! Нас ждет много интересного, правда?
— Хочется надеяться.
Она слегка наклонилась к Максу и понизила голос:
— А что сейчас было? Я не совсем поняла.
— Двое мальчишек издеваются надо мной, — ответил Макс. — Потому что я гей.
Брови Фенеллы изогнулись почти так же, как ее обруч.
— Вы шутите?
— Нет.
— Но… но вы же папа Луизы!
Макс пожал плечами:
— И все равно гей.
Фенелла, которая, очевидно, вела очень замкнутый образ жизни, резко отпрянула от него.
— Ну, я… я даже не представляла… Боже мой!
— Знаю. Я вас шокировал, да? — усмехнулся Макс.
М-да, следить за сорока возбужденными тринадцати— и четырнадцатилетними подростками было утомительно. После осмотра достопримечательностей — Эйфелева башня, Лувр, Триумфальная арка — они пообедали на отрытой террасе большого ресторана. Теперь дети галдели, перескакивали с места на место и разглядывали другие группы подростков, которые оказывались поблизости. Кто-то из мальчишек пинал шарики из мятой фольги и длиблингом проводил их между столами, демонстрируя все свое мастерство.
Макс выпил черный кофе и теперь наблюдал, как Джози Энделл оживленно болтает с Томом Льюисом. Захмелев после второго бокала вина, она подалась вперед и выгнулась так, чтобы был виден еще один дюйм ложбинки, а потом принялась жестами иллюстрировать то, что говорит. При этом она слегка — дерзко — флиртовала. Для подкрепления своей точки зрения она прикасалась к руке Тома. Если смеялась, то взмахом головы откидывала за спину волосы. Ясноглазая пышноволосая историчка выполняла классический ритуал соблазнения. Не вызывало сомнения, что мисс Энделл совсем не тайно влюблена в мистера Льюиса.
